Роберт Силверберг - Царь Гильгамеш (сборник)
Какой она была чистой эта вода, какой теплой, какой нежной! Она лизала розовый песок у берега и сама приобретала от этого розовый оттенок. Я взглянул на Лу-нинмарка, который жестами подбадривал меня. Здесь было мелко; и целую вечность, казалось, я брел в воде колено. В конце концов я подошел к тому месту, где дно круто обрывалось и, казалось, я нависал над пастью бездонного обрыва внизу. Я оглянулся. И снова Лу-нинмарка поощрил меня жестами. Я глубоко вздохнул и бросился вперед и вниз, куда тянули меня камни.
Радостно парить, опускаясь в эту бездну! Это было похоже на полет, совсем без усилий, плавно и спокойно, полет вниз. Было совсем не страшно. Цвет моря сгущался вокруг меня. Теперь оно сияло богатым цветом сапфира. Пока я опускался, рыбы подплывали ко мне и изучали меня огромными выпученными глазами. Они были всех цветов: в желто-черную полоску, багряные, лазурные, цвета топаза и изумруда, цвета бирюзы. Они были таких цветов, каких я никогда не видел, и таких сочетаний, в которые трудно было поверить. Я мог бы дотронуться до них — так близко они были. Они танцевали вокруг меня с непередаваемой грацией.
Вниз, вниз, вниз. Я поднял руки над головой и свободно отдался притяжению бездны. Волосы струились у меня над головой, изо рта вырывался пенящийся поток пузырьков. В груди моей сердце начинало стучать, словно колокол. Но сердце мое радовалось: по всему моему телу проходила волна наслаждения. Не могу сказать, как долго это продолжалось и как давно я не испытывал такой радости. Наверное с тех пор, как Энкиду покинул меня. Ах, Энкиду, Энкиду, если бы ты мог быть со мной сейчас!
Вода здесь была намного прохладнее. Мерцающий свет далеко вверху был бледным, голубоватым, отдаленным, словно свет луны, проходящий сквозь облака. Вдруг под ногами я почувствовал твердую ночку: я достиг дна этого затонувшего царства. Под ногами мягкий песок, передо мной зубчатые острые скалы. Где это растение? Где Стань-Молодым? Ах, вот оно. вон оно! Я увидел множество этих растений. Это были каменные серые листья, прильнувшие к скале. Я слегка тронул некоторые из них, думая, где же то самое, которое совершит надо мною волшебное действо? Может быть, вот это повернет годы вспять? Я оторвал одно растение. Это стоило мне большого усилия. Внешняя поверхность его была покрыта острыми шинами, и я изрезал руки, словно рвал розу. Я увидел, как появилось мутноватое облачко крови. Но в моих руках было растение жизни, растение души. Я крепко сжал его.
Я поднял его над головой и испустил бы ликующий вопль, если бы такое было возможно в этом мире вечного молчания. Стань-Молодым! Да! Может быть, вечная жизнь была и не про меня, но по меньшей мере, я смогу защитить себя от укусов времени!
Поднимайся теперь, Гильгамеш! Плыви к поверхности моря! Только теперь я в первый раз почувствовал, что почти совсем израсходовал свой запас воздуха.
Я обрезал камни, привязанные к моим ногам, и поднялся вверх стремительно, как стрела, прорезая воду, разгоняя перепуганных рыб. Меня окружило хрустальное сияние. Я вдохнул воздух и почувствовал благословенное тепло солнца. Смеясь, барахтаясь в воде, я бросился на грудь моря и поспешил к берегу. Через несколько секунд я уже достиг мелководья, встал и бегом помчался к берегу.
Я протянул руку к Лу-нинмарка, показывая ему грубую серую раковину у себя в руке. Кровь все еще струилась из моих порезов, и я чувствовал, как морская вода, затекая в них, начинает жечь.
— Это оно? — воскликнул я. — Это то самое?
— Давай-ка посмотрим, — пробормотал он. — Дай-ка сюда твой нож.
Он взял у меня нож и ловко вставил лезвие между двумя каменными листками. С силой, какой я в нем не подозревал, старый жрец разделил листочки и раскрыл их по обе стороны. Внутри я увидел нечто странное — пульсирующую складчатую розовую мякоть, нежную, сложную и таинственную, словно самое тайное место женщины. Но эта мякоть оставила Лу-нинмарку равнодушным. Он порылся пальцами в ее складках, издал торжествующий возглас и извлек что-то круглое, гладкое и блестящее — жемчужину, которая и есть плод растения Стань-Молодым.
— Вот то, что мы искали, — сказал он.
Он небрежно выбросил каменные листочки и розовую мякоть. С неба сразу же камнем свалилась птица, чтоб съесть это нежное мясо. Жрец бережно держал в ладонях жемчужину, улыбаясь ей, как дорогому дитяти. В теплом солнечном свете жемчужина, казалось, светилась внутренним светом, сливочно розовый цвет смешивался с оттенками голубого. Лу-нинмарка нежно дотронулся до нее кончиком пальца, покатав ее на ладони, искренне восхищаясь ею. Потом, через несколько секунд, он положил мне ее на ладонь и сомкнул на ней мои кровоточащие пальцы.
— Положи ее в свой пояс, — сказал он, — и храни ее, как величайшую драгоценность. Увези ее с собой в Урук и храни ее в своей сокровищнице. Когда ты почувствуешь, что годы тяжким бременем ложатся на тебя, вынь ее, Гильгамеш, сотри в порошок, смешай с добрым крепким вином и выпей залпом. Вот и все. Глаза твои снова станут ясными, дыхание — глубоким, сила твоя вновь станет силой покорителя львов, каким ты когда-то был. Вот наш дар тебе, о Гильгамеш из Урука.
— Я не смел и просить ни о чем подобном.
— Теперь идем. Лодочник ждет тебя.
38
Как всегда мрачный и молчаливый, лодочник Сурсунабу перевез меня к концу дня на соседний остров. Я нашел себе пристанище на несколько дней в главном городе Дильмуна. Теперь надо ждать корабль, идущий в наши земли, на котором я смогу купить себе право проезда. Я бесцельно блуждал по крутым улочкам, мимо лавок, где ремесленники, кузнецы по золоту и меди, занимались своей работой прямо на виду; я смотрел на море и пристани, на корабли. Я часто в мыслях уносился на маленький песчаный остров, видневшийся в море. Я думал о Зиусудре, который был не Зиусудрой, о жрецах и жрицах, служивших ему, о настоящей повести о Потопе, которую они мне рассказали, о каменном плоде растения Стань-Молодым, которое было спрятано у меня в поясе. Вот и кончилось мое паломничество, мой поиск. Я отправлялся домой. И если я и не нашел того, что искал, по крайней мере, я нашел то, что могло отогнать моего врага, держать его на расстоянии, если не победить.
Так тому и быть. А теперь — в Урук!
В порту стоял торговый корабль из Мелуххи. Отсюда он направлялся к северу почти до Эриу и Ура, чтобы продать свои товары в обмен на то, что производят наши земляки. Нагрузившись, он отправится назад, в Море Восходящего Солнца, а потом уплывет в далекое и таинственное место, далеко на востоке, откуда он приплыл. Это я узнал от лагашского купца, который жил в том же странноприимном доме.
Я отправился в порт и нашел капитана мелуххского корабля. Это был маленький хрупкий человек с темной, как черное дерево, кожей и тонкими чертами лица. Он довольно хорошо понимал мой язык и сказал, что возьмет меня пассажиром. Я спросил о цене, и он назвал ее. По-моему, она равнялась половине стоимости его корабля. Он уставился на меня глазами, как полированный агат и улыбнулся. Неужели он думал, что я стану с ним торговаться? Как я мог? Я, царь Урука. Я не стал торговаться. Может быть, он это знал и просто воспользовался этим? Скорее всего он думал, что я просто здоровенный дурак, у которого серебра больше, чем мозгов. Что же, цена была большая. Она съела почти все мое оставшееся серебро. Но это было неважно. Я так давно не был дома, что с радостью заплатил бы и больше, ибо он обещал довезти меня домой.
Наконец мы отчалили. В день, когда небо было раскаленным, как наковальня, маленькие темнокожие жители Мелуххи поставили паруса, сели на весла, и мы вышли в море, держа путь на север.
Груз корабля состоял из древесины разных сортов из их собственных краев, которую они привязали на палубе в разных местах для придания кораблю устойчивости. Они взяли также сундуки с золотыми слитками, гребни и статуэтки из слоновой кости, драгоценные камни. Капитан сказал, что плавал по этому пути пятьдесят раз, и хотел бы еще пятьдесят раз проплыть по нему, прежде чем умрет. Я просил его рассказать мне о землях, которые лежали между нашими землями и Мелуххой. Я хотел знать все: какие берега, что на них растет, чем занимаются жители и тысячи разных вещей, но он только пожимал плечами и отвечал:
— А что в этом интересного? Мир везде один и тот же.
Мне стало жаль его, когда я услышал такое.
Среди этих мелуххианцев я себя чувствовал великаном. Я давно уже привык к тому, что на голову выше окружающих меня людей, уроженцев наших земель, но в этом плавании я увидел, что матросы корабля едва доходили мне до пупка, прыгая вокруг меня, словно мартышки. Клянусь Энлилем, я казался им каким-то чудовищем. Но они не выказывали ни страха, ни почтения: я для них был чем-то вроде варварской диковинки. Я представлял себе, как они будут развлекать своих земляков: «Хотите верьте хотите нет, но у нас в пути из Дильмуна в Эриду был пассажир ростом со слона. И глуп, как слон, честное слово! И ступал он по-слоновьи: нам все время приходилось быть настороже, чтобы не попасться ему под ноги. А то бы он нас растоптал и не заметил, как это сделал!» И впрямь я чувствовал себя неотесанной деревенщиной, такими ловкими и маленькими они были по сравнению со мной. В свою защиту хочу сказать, что и корабль был построен для людей меньшего роста, чем я. Не моя вина, что по этому кораблю мне приходилось передвигаться чуть ли не на четвереньках, согнувшись и прижимая руки к бокам.
