Артём Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее
– Тут же заболоченная почва, бревно сразу в неё уйдёт.
– А мы листы дюраля от крыла или от фюзеляжа оторвём и используем их как опору, ну и брёвна подложим.
– Умный ты Слава, аж жуть! Но, к сожалению, в армии инициатива наказуема, так что давай, командуй. А мы, обезьянки, посмотрим.
– А обезьяны тут при чём? – не понял Трошин.
– Это присловье такое. Короче – выполняйте вашу задумку боец Трошин, а партия вас не забудет!
Вячеслав хмыкнул и отправился отдавать приказания. Я же вылез на берег и, устроившись под сосной, решил немного передохнуть.
«Так, проблему с взрывчаткой, мы, считай, решили… Пулемётов у нас – даже больше, чем надо. Ещё пару дней на изготовление всяких взрывных девайсов – и можно в путь отправляться». – Размышлял я, наблюдая за суетой возле самолёта.
«Интересно, а летуны с этого СБ спаслись? Большое спасибо им за такой ценный подгон!»
Бойцы постелили на топкую землю три листа дюраля, с помощью лома и какой-то матери оторванные от фюзеляжа, и, уперев в импровизированную подставку бревно, заводили его под крыло бомбера. Готово! Сомов, взяв, кувалду, начал аккуратно подбивать бревно. Ррраз! Рраз! Самолет ощутимо накренился на правую сторону, а из воды показалась створка бомболюка. «Вот чёрт! Забыл совсем…»
– Бухгалтер! Погодите! – крикнул я вниз.
– Да. Что случилось?
– Не торопитесь. Надо люк открыть из кабины штурмана, тогда легче его выломать будет. Там рукоять есть. Зельц?!
– Здесь я!
– Полезай в кабину, там штурвальчик такой есть, над ним «Люк» написано. Крути его против часовой стрелки. Понял?
– Да. Уже лезу!
С трудом вскарабкавшись по перекошенному крылу с обратной стороны, Дымов скрылся в раскуроченной кабине штурмана. Спустя некоторое время створка бомболюка вздрогнула и начала открываться, но потом, видимо, упёрлась в грунт и остановилась.
– Мужики, давай ещё! – скомандовал я Сомову и Трошину. – Алик, иди на ту сторону – скажешь, когда крыло с той стороны упрётся, – это, уже Тотену.
Ещё пара минут, и бомболюк открылся! Правда, выход его был отклонён от вертикальной плоскости градусов на тридцать, ну да ничего – будет проще бомбы контролировать. Подхватив заготовленные бойцами слеги, я спустился к самолёту.
– Так, Сомов, ты контролируй это бревно – не дай Бог, поедет или сломается! А ты, Слава, пойдём со мной – слегами брёвна подопрём.
Однако у Трошина была другая идея: он предложил сделать что-то вроде крана, с помощью которого и предполагалось опускать бомбы на землю. Три слеги, установленные пирамидой, пара скоб, кусок стального троса и моток динамической верёвки из наших запасов – и «кран» готов.
– Ну что, майор, – назвал я Бухгалтера старым званием, – уверен?
– Уверен! Мы так стволы на гаубицах меняли, а они потяжелее, чем эти чушки будут.
– Понятно… Но створку всё равно отломать надо – мешать будет.
Ломать створку мы, правда, не стали, а аккуратно отвернули крепления, после чего вплотную приступили к выгрузке боезапаса.
Вначале Казачина вывернул взрыватель из крайней бомбы, и мы с Бухгалтером обвязали её верёвкой. Затем прицепили «авоську» карабином к петле на стольном тросе и, расцепив замок, начали осторожно опускать стокилограммового «поросёнка» на створку люка, лежащую на земле. Оп-па! Расцепив карабин, три бойца впряглись в бомбу и с лёгкими матерками потащили её на берег.
– Антон, а мы сейчас будем выплавлять взрывчатку? – поинтересовался Трошин.
– Нет, на базу отвезём, а завтра определим, в какой бомбе какая, и тогда уж приступим.
– Понятно… За час, вымотавшись до полного изумления, мы вытащили все пять бомб.
