Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6 - Максим Гаусс
Количество преследующих нас врагов быстро увеличилось — теперь за остальными парнями двигалось меньшинство. Главное не попасть туда, где противник будет иметь весомое преимущество — этот момент нужно было постоянно контролировать. А в идеале, хорошо, если нам на пути попадётся какой-нибудь транспорт, которым мы сможем воспользоваться по прямому назначению.
Если богиня удачи Фортуна ещё на нашей стороне, ей самое время прийти на помощь…
Глава 22
Теневые маневры
— Все, я больше не могу! — тяжко выдохнул раненый лейтенант, отпустив плечо летчика и неуклюже попытавшись сесть на камень. Последние несколько сотен метров, ему пришлось идти, используя палку как трость, и опираясь на плечо капитана Петровского. Скрипя зубами от боли, истекая потом, тяжело дыша и еле передвигая сломанную ногу, он в конце концов не выдержал.
Скорость передвижения группы по сложной горной местности и без того была очень низкой, а после того, как ослабло действие промедола, упала ещё больше.
Им пришлось снова остановиться. Уже не в первый раз.
— Да что ж такое… — выдохнул подполковник Рылеев. — Терпи, лейтенант!
— Нет. Больше не могу, — выдохнул тот, удрученно качая головой.
— А у тебя другого выхода нет! — мрачно напомнил ему майор Кикоть, тут же вооружившись биноклем. Окинув горизонт впереди, он удовлетворенно хмыкнул. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твои кости остались белеть на афганском солнце навсегда!
Бледное и мокрое от пота лицо лейтенанта перекосило. Хотя в целом, оно и раньше-то было искажено гримасой боли — действие промедола быстро выгорало.
— Что, хочешь сдаться?
— Я… Я, правда, не могу больше. Устал, нога сильно болит… — пожаловался тот, глядя на сломанную ногу, на которую была наложена самодельная шина, туго перемотанная бинтами.
— Эй! Сюда смотри! — рявкнул капитан Елисеев, склонившись над младшим по званию. — Рассказать тебе, что душманы делают с пленными советскими офицерами? Они тебя не убьют, нет. Сначала, духи просто сделают тебе больно. Очень больно. Потом ещё раз, сломают тебе ещё что-нибудь. Например, пальцы на руках. Кисть. Колено. Бросят тебя в яму, без воды, еды и лекарств. Без одежды. На холодные грязные камни. Вокруг будет жара и вонь. В яме крысы и мыши. Тебе не дадут спать, не дадут ничего. Каждый день, духи будут возвращаться и оставлять после себя очередную травму или рану. А когда им надоест забавляться над тобой, они с особой жестокостью, ради своего удовольствия, исполнят свою любимую пытку, которую называют «Красный тюльпан». Слышал про такое?
Испуганный лейтенант посмотрел на него растерянным взглядом, но ничего не сказал — язык не повернулся. Майор тоже про это слышал, но и виду не подал. Чекист хорошо знал, что стоит духам узнать, что он военный врач, как пытки над ним прекратятся. Его заставят лечить раненных.
— Нет? — ухмыльнулся десантник, затем продолжил, но уже более оптимистично. — Вот и хорошо, поскольку это страшная, жуткая и очень болезненная пытка… После нее не выживают. Поверь, я знаю, о чём говорю. Так что лучше прекрати ныть, собери яйца в кулак, поднимайся и иди. Мы поможем, не бросим. Но если ты и сам уже сдался, то мы бессильны… С носилками тут не пройти, уж извини.
— Сломанная нога срастётся, а вот второй жизни у тебя точно нет и уже не будет. Скажи спасибо, что мы вообще тебя тащим с собой, рискуя своими собственными жизнями. Мы вполне могли бы оставить тебя и сейчас быть километра на четыре дальше, где нас уже никто не ищет.
— Дело говорит! — согласно кивнул капитан Петровский. Конечно же, учитывая сложившиеся обстоятельства, возиться с раненым никому особо не хотелось. Тем более, что ранее никто друг друга здесь не знал. Однако долг есть долг — своих не бросать. Иначе о каком боевом товариществе идёт речь? Армии, в которым солдатам и офицерам друг на друга начать, уже проиграли…
Какое-то время раненого лейтенанта все же несли на импровизированных носилках. Но это было крайне неудобно, да и со стороны наверняка выглядело подозрительно — ведь духи никогда не носили своих раненых собратьев на носилках. У них так не принято.
Эту картину вполне мог увидеть кто-нибудь из местных жителей или торговцев, многие из которых не одобряли нахождение советских войск на территории республики. Вообще, тут сложно предугадать. Тем более, что специалиста по Афганистану среди группы не было.
На первый взгляд казалось, что это пустая земля и вокруг на многие километры никого нет. Но на самом деле это не так.
Майор Кикоть руководил лично. Можно сказать, что именно его решения определяли дальнейшую судьбу группы выживших.
Переодеться в грязную, покрытую пятнами крови одежду душманов, а свою военную форму разрезать на части и нацепить на тела врагов — заняло совсем немного времени. И именно здесь был самый сложный момент… Конечно, идея поджигать тела душманов была воспринята остальными без всякого энтузиазма, поскольку это дико и чудовищно. Однако майор смог убедить остальных, что это нужно сделать. Да, излишне жестоко, возможно, даже неправильно. Однако, если вдуматься, то, то что творили духи с советскими солдатами, было в разы хуже. Не хотелось опускаться на такой же уровень, но особого выбора не было. Хитрость — залог успеха. И ведь сработало — никто из душманов Абдулматина, так и не догадался, почему же шурави так поступили. Решили, что это знак, мол, шурави мстят за сбитие самолёта.
А тем временем, майор Кикоть придумал очередной коварный ход.
Проходя мимо небольшого горного кишлака, состоящего из десятка кривых домов и обнесенного шатким дувалом, на небольшой равнине, поросшей желтоватой травой, он увидел нескольких молодых пастухов. Они наверняка видели, как падал дымящийся самолёт и заметили странную группу переодетых советских офицеров, которые вели себя совсем не так, как афганцы.
Поразмыслив, Виктор Викторович отделился от группы и самостоятельно подошёл к пастухам. Определив из них самого старшего — парнишку лет пятнадцати, он отозвал его в сторонку.
Им очень повезло, что здешние местные жители больше придерживались старой системы и не склонялись на сторону оппозиции. Если, конечно, майор их правильно понял. Используя все свои знания и навыки языка, жестикуляции и обрывки местных наречий, он кое-как сумел объяснить пастуху, чтобы тот не раскрывал правды и намеренно ввел
