Баба Люба. Вернуть СССР 3 - А. Фонд
И Ивановна, кажется, нашла себя. Придумала каких-то врагов и теперь будет воевать до последней капли крови. Хуже всего, что она же не ограничивается обычными ссорами и сплетнями, как делают все нормальные старушки. Нет, она подключила тяжелую артиллерию — прошлый раз вызывала с облоно сотрудников с опеки и попечительства. Сейчас вот грозилась участкового позвать. Думаю, раз грозилась — то если не сегодня, значит завтра точно позовёт.
И опять придётся оправдываться, краснеть под взглядами соседей.
Чёрт, это ж надо было так вляпаться! Вот дура я дурацкая, сколько лет прожила, а всё равно людям верю. Была у неё эта Райка, племянница, вот видно же было, что профура. И пусть бы они воевали. А мы бы жили себе спокойно. Так нет же — влезла, пожалела старушку, начала спасать, а оно вон как в результате обернулось!
Ну почему же я и подумать не сообразила, что яблочко от яблоньки, как в народе говорят… Что не может такая профура, как Райка, воспитываться в порядочной семье.
И вот что теперь делать?
Я опять вздохнула. Вот не зря мудрые люди говорят — не надо насильно причинять добро.
— Тетя Люба, — окликнула меня Анжелика, которая, хоть и возилась у плиты, но постоянно внимательно присматривалась ко мне, — Расскажи, что такое? С Америкой не получилось, да?
— С Америкой, как раз, вроде всё нормально будет, — ответила я и Анжелика счастливо пискнула. — Тут другое дело… соседка наша, Ивановна воюет. Воти не знаю, что с ней делать.
— Ой, она же сумасшедшая! — моментально взвилась Анжелика, — утром я иду в колледж, а она меня подкараулила на выходе из подъезда и давай орать, что я проститутка и что моя мать была проституткой. А я убежала.
— Ты что, в короткой юбке была? — спросила я.
— Нет! Я вообще в брюках была, — усмехнулась Анжелика, — холодно сегодня, а у нас две пары по общей истории в библиотеке. А там очень холодный зал, так я под низ тёплые колготки надеваю, а, чтобы непонятно было, сверху — брюки.
— Тогда чего она тебя так называет?
— Потому что она с ума давно сошла, — отмахнулась Анжелика и принялась резать помидоры. — Сама вспомни, как она то мочу варила, то керосин пила.
— Ну да, — кивнула я, — и, видимо, она не успокоится. А ведь скоро малышню из деревни забирать надо. Ричард ещё ничего, тоже убежит, а вот как Изабелла.
— Да, Белка не убежит, — вздохнула Анжелика и поставила тарелку с овощами на стол. — И что мы будем делать? Ты ей столько помогала.
Я посмотрела на кроваво-красные, кое-где треснувшие от спелости, помидоры и вдруг меня осенило:
— Я придумала! Мы не будем с нею воевать. Не будем тратить нервы. Мы просто переедем!
— Куда, тётя Люба? — удивилась Анжелика.
— В квартиру тёти Тамары! А что, сама смотри — дядя Володя в коме, даже если он из неё выйдет, за ним уход будет нужен, я оформлю на него опеку. И тетя Тамара в больнице…
— В дурке, — скривилась Анжелика.
— Да. В дурке, и ей тоже нужен опекун. Завтра же займусь этим. Юристы знакомые есть, подскажут. Потом сходим с тобой уберёмся там, на квартире, она же закрытая всё это время была. Ремонт там нормальный, только полы помыть надо. Пропылесосить, окна помыть, ну, сама понимаешь. И там три комнаты. Как раз Ричарду и Белке по комнате будет. И мне.
— А мне?
— А ты же в общаге сказала, будешь?
— Да. Я девочками хотела…
— Ну вот. А на выходные или со мной в комнате поспишь, или с Белкой. Потом разберёмся. Главное — опека придираться не будет!
— Круто! — обрадовалась Анжелика. Но вдруг нахмурилась и спросила, — а с этой квартирой что тогда?
— А вот здесь самое интересное начинается, — широко усмехнулась я, — мы сюда квартирантов пустим. Причём подберём таких… специфических. К примеру, оперную певицу какую-то, чтобы по вечерам петь тренировалась, или турок, вон они на стройку приезжают. Они достаточно шумные, так что Ивановне будет весело…
Глава 22
Отдел эксплуатации водопроводно-канализационного хозяйства, сокращённо ВКХ, бурлил, словно вулкан Жакуи перед извержением. Начальник отдела, Степан Фёдорович, ходил по кабинету перед собравшимися, словно дрессировщик перед голодными тиграми. Он был спокоен. Теоретически спокоен. И только мощным усилием воли сдерживался. Пока сдерживался.
Все сидели на своих местах, за столом для совещаний, и старались не встречаться со Степаном Фёдоровичем взглядами.
Я проскользнула на своё место, стараясь не отсвечивать.
Но поздно. Степан Фёдорович меня уже заметил и вулкан резко прорвало:
— Вот! Вы только посмотрите! Какие люди почтили нас своим личным присутствием! У нас проверка на носу, а Любовь Васильевна гулять изволят! В отгулах барыня! И где же это вы так прогуливались, а Любовь Васильевна? — он аж сочился ядом.
Я, конечно, понимала, что сейчас лучше его лишний раз не драконить в таком состоянии, но уж больно я воспряла духом после общения с Благообразным. Замаячившие на горизонте огни Лас-Вегаса развязали мои руки и язык. Поэтому я также едко ответила:
— Что, Степан Фёдорович, крайних ищете?
Алексей Петрович. Который тоже был среди присутствующих, напряженно просемафорил мне глазами, мол, беги, Люба, беги. Но меня уже понесло:
— Решили сорвать на мне свою злость, Степан Фёдорович? Думаете, что после этого у вас всё сразу наладится?
— Не, ну ты гля на неё! — рявкнул Степан Фёдорович, — совсем баба страх потеряла! Ещё одно слово и сядешь писать заявление на увольнение! Или я тебя по статье уволю!
— А что, если вы меня сейчас уволите, то у вас сразу проверка успешно пройдёт, да, Степан Фёдорович?
Степан Фёдорович аж икнул, багровея от бешенства, а я спокойно добавила, глядя
