Помнят польские паны. Прелюдия - Александр Викторович Горохов
Но главное преимущество финнов в наличии очень серьёзной линии обороны на Карельском перешейке, строившейся более пятнадцати лет. Финские и французские инженеры, проектировавшие её, очень удачно вписали укрепления в ландшафт и замаскировали их. А старые укрепления и вовсе слились с окружающей местностью до такой степени, что на крышах долговременных огневых точек выросли деревья. Всё это надёжно перекрыто системой «пассивной» обороны: каменными и бетонными надолбами, противотанковыми рвами, минными полями и «многослойными» проволочными заграждениями. На некоторых участков — свыше сорока таких линий колючей проволоки. Даже траншеи и стрелковые ячейки перекрыты от воздействия шрапнели на обороняющихся в них солдат. Пожалуй, после отказа французов от завершения строительства Линии Мажино это самая мощная укреплённая линия в мире.
Этот вывод подтверждается и тем, что, несмотря на эффект неожиданности и локальное численное преимущество, Красная Армия сумела одолеть предполье Линии Маннергейма и подойти к её первому рубежу ДОТов лишь через неделю после начала наступления.
Не очень хорошо идут дела у красных и на других направлениях. Так, на пространстве между Ладожским и Онежским озёрами они столкнулись с ожесточённым сопротивлением противника, постоянно атакующего их передовые части с флангов мелкими группами лыжников. И, по сведениям, поступающим из Финляндии, такая тактика, партизанская по своей сути, оказалась весьма успешной против русских войск.
Наступление вдоль единственной дороги в направлении населённого пункта Суомосалми им пришлось приостановить из-за угрозы рассечения движущейся по ней группировки на несколько частей. И наступающие в этом районе две русские дивизии вынуждены оборонять дорогу от малочисленных финских лыжных отрядов, а не продвигаться вперёд. Уже можно уверенно сказать: русский план перерезать Финляндию надвое в её самом узком месте провалился.
В этой обстановке был бы очень кстати если не удар польских войск по Советской России (мы прекрасно осознаём, что подготовка к Большой войне с СССР должна была завершиться лишь к весне следующего года), то хотя бы демонстрация подготовки к такому удару. Это вынудило бы Сталина и Молотова ослабить натиск на Финляндию и заняться переброской резервов не к ней, а на юг, в Белоруссию. Но, к сожалению, поляки ввязались в германскую авантюру и завязли в боях на территории Германии.
Да, им удалось прорвать укрепления между Любеком и Гамбургом и выйти к Килю. Даже смогли взять штурмом Любек, но в Гамбурге уличные бои всё ещё продолжаются. А впереди сражение за последний оплот германской военщины, город Киль. И оно будет нелёгким, поскольку сухопутные войска, среди которых очень много ополченцев и иностранных наёмников, поддерживает артиллерия германских военных кораблей.
Пожалуй, все эти бои уже закончились бы, если бы поляки, как и в Берлине, использовали против немцев отравляющие газы. Но данный факт получил очень широкую огласку, и с осуждением выступили не только Лига Наций, но и практически все цивилизованные страны. Включая нашу, поскольку правительству приходится прислушиваться к общественному мнению.
И вообще использование отравляющих веществ в войне — обоюдоострая проблема. Насколько мне известно, придётся воздерживаться от его использования и в войне с Россией, поскольку советское правительство неожиданно для всех обнародовало сведения о собственных запасах данного оружия и выступило с заявлением, что за любым применением против неё ядовитых газов последует мощный симметричный ответ. В этом заявлении было и предупреждение нам, поскольку в нём содержались слова: «использовавшего данное оружие не спасёт даже его удалённость, поскольку среди советских лётчиков непременно найдутся патриоты, готовые пожертвовать собой, доставляя ответ даже на самые удалённые от Советской территории острова». Что же случится, если «летающая цистерна» с газом рухнет на Лондон, не хочется даже думать.
46
Иван Степанович Туманян, 16 декабря 1939 года
Ну, не могу я с почтением относиться к маршалу Кулику! Ни с почтением, ни даже с обычным уважением. Впрочем, он ещё не маршал, а «всего лишь» командарм 1-го ранга. Но в моей памяти о «прежнем» мире он отложился именно как маршал. Не прославившийся в годы Великой Отечественной войны ничем, кроме бегства от немцев в крестьянской одежде в 1941-м, сдачи без боя Керчи в 1942-м, бездарным руководством 4-й армией в 1943-м и стяжательством трофеев в 1945-м.
Сейчас ему всего сорок девять лет, физически он намного младше меня, но я стереотипно воспринимал его как представителя поколения тех, кто выиграл величайшую в истории России войну. Пока лично не столкнулся и не убедился в том, что Григорий Иванович не заслуживает звания генерала. Пардон, командарма в нынешнем табеле о рангах. И уж тем более — должности заместителя наркома обороны. Просто в силу своей безграмотности и ограниченности.
Может, кто-то из людей моего поколения и поспорил бы со мной: всё-таки именно во время его руководства Артиллерийским управлением Красной Армии были приняты на вооружение многие выдающиеся артсистемы, с которыми советские воины побеждали врага. Да вот только совершенно не вяжется это с его линией руководства. Скорее всего, это тот случай, когда «короля играет свита», поскольку, как рассказывают люди, постоянно имеющие с ним дело, зачастую очень сложно понять, чего он хочет. Вызовет к себе людей, напустит тумана, разглагольствуя вокруг да около, потом с угрожающим видом спросит «Понятно?» и выпроводит посетителя из кабинета. Ну, может ещё добавить тем же самым угрожающим тоном: «Тюрьма или ордена!». Собственное мнение считает непогрешимым, спорить с собой не позволяет.
История с вмешательством в командование операцией на Халхин-Голе для него закончилась не только выговором от Ворошилова, но и возвращением на пост начальника ГАУ. К тому же, к моменту возвращения Кулика в Москву приключилась эта история с арестом его супруги, тридцатипятилетней московской красавицы Киры Симонич, которая «вела свободный образ жизни и была знакома с иностранцами». Так что планами войны с Финляндией он не занимался и обещаний Сталину разгромить финскую армию в считанные дни не давал. Но нам пришлось изрядно «пободаться» с командармом именно в вопросах постановки «на конвейер» артиллерийских систем.
К счастью, к этому времени увлечение «отрыжками Тухачевского», безоткатными (или динамо-реактивными) пушками Курчевского и универсальными орудиями, которые должны были совмещать функции как полевого, так и зенитного, сошло на нет. Но кое-какие «пережитки», вроде спроектированных с учётом этой концепции Ф-22 и УСВ, не только поставлялись в войска,
