Великая княжна Настасья - Айлин Лин
Место нам подготовили на возвышении, откуда хорошо было видно всех приглашённых. Ярополка не было, видно князь не соизволил оторваться от государственных дел. Может, оно и к лучшему. Остальные гости интересовали меня мало, я всё равно никого из них не знала. Летели здравицы, но нам есть и пить, как оказалось, было нельзя. Лишь немного брусничной воды пригубили с мужем.
Мне на колени посадили бойкого мальчугана лет трёх, как пожелание здоровых детей. Любопытный малыш хватал ручонками, всё, что мог достать, и хоть немного отвлёк от откровенно наскучившего пира. Деян тихонько улыбался, глядя, как я вожусь с ребёнком.
В шатёр внесли большой горшок с кашей, пришло время прощаться с гостями. Полилась обрядовая песня. Поклонившись гостям, мы с мужем отправились к саням.
Глава 32
Ярополк не поскупился: нам отвели в одном из теремов большую опочивальню с широкой кроватью. Полы комнаты были укрыты богатыми коврами, на стенах вилась причудливая яркая роспись.
Вот мы и остались одни. Я со страхом поглядывала на Деяна. По сравнению с ним, я как былинка перед дубом.
Взяв меня под руку, проводил меня Деян к ложу и усадил на него. Бережно снял с меня сапожки, сел рядом. Видимо, и мне стоит поступить так же. Я неловко стянула с него сапожищи, плюхнувшись на пятую точку.
Мой муж усмехнулся и велел:
- Раздевайся.
Я проглотила застрявший в горле комок и принялась стаскивать сарафан. Оставшись в одной рубахе быстро юркнула под одеяло.
Деян вопросительно поднял бровь:
- Всё снимай.
Голос пропал, я кивнула мужу и принялась стаскивать рубаху.
Взяв мою одежду в руки, Деян резанул, хищно сверкнувшим кинжалом по своему запястью и измазал рубашку кровью, затем немного капнул на кровать.
Я на миг потрясённо замерла, мысли вспугнутыми птицами заметались в голове: это что всё значит? Он таким образом позаботился о моей чести, думает, что не девицей ему досталась?
А потом, не обращая на меня внимания, стащил с кровати подушку, лёг на лавку напротив, завернулся в свою шубу, и через минуту сладко захрапел.
Я продолжала недоумённо на него таращиться.
Приплыли: вот тебе невеста и брачная ночь! Отчего-то стало обидно.
Неужели не приглянулась я ему?
Слёзы покатились по щекам. Вот ведь сама его боялась, а когда он и не подошёл ко мне, обиделась! Какая я глупая! Противоречивые чувства всколыхнулись в душе. Поплакав немного и придя в себя, завернулась с головой в одеяло, чтобы приглушить богатырский храп супруга, и незаметно уснула.
На рассвете, проснувшись от жажды, обнаружила Деяна, лежащего рядом со мной. Муж уже не спал.
На мой вопросительный взгляд он указал в сторону сундука, куда вчера бросил мою рубашку. Тот был пуст. Понятно, с проверкой к нам уже заглядывали.
Деян оделся и вышел, так и не проронив и слова, в покои тотчас влетела Алёнка, подбежала, обняла меня:
- Люб тебе муж твой, княгинюшка? - любопытная девчонка и тут не смогла сдержаться.
Я рассмеялась и словно стряхнула с себя все тревоги. На душе стало легко. Деян, поступивший так по-доброму, всё больше нравился мне.
- Люб, егоза моя, люб, неси платье, а то на собственную свадьбу опоздаю.
Чернавка подскочила и вскоре вернулась с парчовым ярко-алым платьем, расшитым золотом и драгоценными камнями. Надев его, я стала похожа на сказочную жар-птицу, наряд весь переливался и светился, точно волшебный.
- Алёнка, откуда такое чудо?
- Муж твой велел передать, - взмахнула чернавка рыжими ресницами.
Да ведь оно стоит целое состояние! Значит, мой супруг и не скуп, плюсик в карму.
Обвесив, как новогоднюю ёлку, ожерельями, браслетами и кольцами, накинув длинную шубу, Алёнка повела меня во двор, где уже ждал Деян.
Начинался второй день свадьбы.
В шатре, где уже собрались гости, нас усадили на расстеленную шкуру, закрыли от гостей широким рушником. Две женщины стали расчёсывать наши волосы. Послышались слова приговорок:
«Уж вы русы, русы кудерьца, прилегайте вы до белого лица,
Прилегайте ко лицу, привыкайте ко венцу.
Привыкай, наша Настасья к уму-разуму Деяна, ко обычаю, ко семейному» ...
Мои волосы заплели в две косы и накрыли повоем (прим. автора – головной убор замужних женщин), сверху надели нарядный под цвет платья кокошник. Венцы вынесли и повезли на капище, где их передадут волхвам.
Гости требовали показать молодых, женщины отнекивались и требовали выкуп, наконец, сговорившись, рушник убрали. Мы встали рука об руку, прошли на свои места. Пир начался.
Гости говорили здравицы и подносили подарки к нашему столу.
Послышался звон бубенцов, все обернулись и замерли: в шатёр вошёл сам Ярополк.
- Не могу я не поздравить своего тысяцкого, коего отпускаю на чужбину! – веско заговорил он. - Но не один он поедет, с молодой женой, - взгляд князя скользнул по гостям и остановился на мне, в глазах мелькнуло восхищение. Несколько минут, Ярополк разглядывал меня. Потом поднял поднесённую ему чашу, произнёс здравицу, где на все лады расхвалил нас с Деяном, пригубил, закусил поднесённым пирогом, да и был таков.
А пир всё продолжался. Уже прошли потешные бои, устроенные молодыми дружинниками, лились всё песни, звучали тосты. К концу вечера я мечтала лишь об одном - быстрей добраться до кровати.
Вот, наконец, настал момент прощания с гостями. Мы быстро раскланялись и пошли к саням.
Как и вчера, Деян не притронулся ко мне, опять улёгся на лавку. Я горестно вздохнула, обида всё прочней укоренялась в сердце. Неужели настолько я ему противна, что даже прикоснуться ко мне не хочет? Поглядела на его широкую спину, повертелась, устраиваясь поудобней, да и заснула.
***
Деян
Долго тысяцкий гадал, что за невеста едет к нему из Вежи. Воли отца он не ослушается, но как-то решит сам Ярополк.
Свободно было сердце воина, ничьи глаза не грезились ему в ночных снах. Да только и сердце не приневолишь, а если не люба будет ему молодая жена?
Впервые он увидел Настасью на княжеском пиру. Маленькая, тоненькая, она сидела прямо, в глазах не было страха. Понравилась ему гордая княгиня, с глазами цвета грозового неба, белокожая, с густой косой цвета спелой пшеницы. Да только с лица воду не пить.
И всё же не мог он без гордости думать, что его будущая жена, оставшись одна, смогла оборонить город, да ещё огонь какой-то мудрёный раздобыла, об этом в княжьих палатах не говорил теперь только ленивый. Смекалистая девица, разумная.
Стоя перед ней на капище, был изумлён Деян,
