Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Увидев нас с дядюшкой в дверях, наши женщины оживились и заулыбались.
— Что же так долго, Саша? — мягко упрекнула тетушка своего брата.
— Дела, дамы, мужские дела! — отговорился Бекенов, добавив в голос загадочности — Ну, чем здесь сегодня Мефодий балует?
Дальше началось что-то невообразимое! Милена заказала чуть ли не все меню, чтобы я мог оценить искусство местного повара. Но чтобы сразу не объелся, подкладывала мне на тарелку только небольшую порцию. Правда, суп из раков с маленькими пирожками я умял в одно лицо. Ну, что сказать? Вкус фантастический! Кажется, что вкуснее в своей жизни я ничего не ел — аж, испарина на лбу выступила от кулинарного кайфа. Да, за один только этот супчик местному повару можно памятник поставить.
— Дорогая, сможешь этот шедевр дома повторить? — спрашиваю я жену.
— Легко! — улыбается Ленок — Я даже знаю, какие они травки в бульон из судака добавили. С открывшимся даром на кухне теперь для меня никаких секретов. Жаль, фаршированной стерляди сегодня не подают, но форель в сливочном соусе тоже выше всяких похвал.
Неспешная дегустация продолжалась у нас больше двух часов. В увлекательную игру «отгадай ингредиенты» включилось все семейство. Жена еще и Глашу к этому делу подключила — притащила смущенную девушку из зала для слуг, посадила в конце стола и заставила перепробовать все лучшие блюда. Должен же начинающий повар иметь представление о кулинарных шедеврах.
Тут уже Ленок была в своей родной стихии! Она и раньше могла в ресторане вызвать повара в зал, одарить его искренними комплиментами и заодно выведать секреты приготовления понравившегося блюда. Ее женскому обаянию ни один шеф-повар сопротивляться не мог.
— Александр Иванович, я хочу этого кудесника! — выдает жена по итогам дегустации — Как бы нам его переманить?
— К сожалению, никак. Вы, Милена, не первая, кто о таком мечтает, но это невозможно.
— Почему?
— Потому, что Мефодий Лещев из бывших крепостных. Себя-то он давно у помещика выкупил, и отца с матерью, и даже старшего брата, но многие их родственники до сих пор крепостные, у них очень большая и дружная семья.
— А барин этим пользуется и шантажирует бедного Лещева? — скривилась жена — Так этот трактир небось самому помещику принадлежит?
— Конечно. Но Алексеева тоже ведь можно понять: он много денег в это дело вложил. Да, и не интересно будет Мефодию у кого-то в доме поваром работать, родственников ему куда там девать? Они же у него все здесь, при деле.
— Да, ладно…?
Мы с Леной одновременно поворачиваем головы, всматриваясь в лица снующих по залу половых, и я действительно понимаю, что в этих парнях и взрослых мужчинах есть что-то общее. Надо же… Да, у них здесь целая трудовая династия работает. Вот тебе и простые крепостные…!
По задумчивому лицу жены я уже понимаю, что от мысли сманить отсюда Мефодия Лещева она не откажется. Просто это может вылиться во что-то совсем, совсем другое…
* * *
В Кострому мы въезжаем уже в сумерках, поскольку здорово засиделись в трактире. Но об этом никто из нас не жалеет. Сегодня даже девочки хорошо поели, хотя до этого клевали, как птички. Кочевая жизнь с постоянными привалами довольно быстро им приелась, и удовольствия уже не приносила. Так что все с облегчением выдохнули, когда наши кареты подъехали к городской заставе.
Будочник, стоящий на посту у караульни со шлагбаумом, тщательно переписал все фамилии в большую амбарную книгу, правда с наших слов, документы не требовал. И это при том, что Бекетовых служилый прекрасно знал и почтительно поздоровался с ними. На нас с Миленой и девочками взглянул с интересом — видимо вечером будет рассказывать знакомым в трактире, что семейство Бекетовых значительно увеличилось с приездом племянника с женой и детьми.
Кстати, такая же полосатая будка со сторожем есть и напротив бекетовского особняка, который располагался в самом центре города, на перекрестке двух оживленных улиц. У двухэтажного дома было два крыла, соединенных буквой Г, и каждое принадлежало одному из братьев: левое — Александру Ивановичу, правое — покойному Михаилу. Хотя теперь видимо уже нам с Миленой. Над крышей углового эркера, который служил переходом из одного крыла в другое, возвышалась затейливая башенка.
Окна особняка светились только в левом крыле, поскольку в правом уже лет двадцать никто не жил, и по словам тетушки, там сначала требовалось сделать ремонт. Что ж, поживем пока на дядюшкиной половине, как говорится: в тесноте, да не в обиде. Хотя трудно назвать тесным этаж, на котором расположено такое количество комнат.
Пока слуги заносят в дом багаж, Мария Ивановна устраивает нам короткую экскурсию, пообещав, что завтра днем все покажет более обстоятельно, без спешки. Комнаты нам выделены просторные, с красивой старинной мебелью екатерининских времен. Стены затянуты штофными обоями, картины в тяжелых позолоченных рамах. Антиквариат в чистом виде, хоть сейчас во дворце выставляй.
— Пап, мам, смотрите какие классные печи! — Нюся восхищенно проводит рукой по бело-синим изразцам с изображением каких-то пасторальных пейзажей.
— Детка, тебе здесь нравится? — улыбается тетушка.
— Очень! С Оленино не сравнить — выносит приговор Аня, выражая общее мнение.
— В вашем крыле тоже очень красиво. Но все немного по-другому, и более современная мебель. Зимой там много лет не топили, так что и паркет скрипит, и стены в трещинах, и оконные рамы рассохлись. Все надо приводить в порядок.
Мы с Ленком переглядываемся, пряча улыбки. Современная — это видимо в стиле ампир. А по-другому — это когда комнаты почти пустые, с минимумом мебели, мраморными бюстами античных героев и с окрашенными краской стенами. А еще, наверное, длинные анфилады проходных комнат, по которым постоянно гуляют сквозняки. Нет, это точно не наш стиль. Подготовленные слугами комнаты нас вполне устраивают.
После разносолов трактира Лещева, ужинать никто не хочет, решаем просто выпить чая в гостиной и лечь пораньше, чтобы с утра заняться неотложными делами.
