Самый лучший коммунист - Павел Смолин
— Врачи сказали да, — подтвердил я. — Поругаться на меня даже успел — значит все неплохо. Но лучше ему на пенсию все-таки.
— Хрен угадаешь, откуда прилетит, — озвучил прописную истину дядя Женя.
— В самом сердце Комсомола, — покивал я. — Вечерком сяду, папочки на коллег почитаю — как-то не верится мне во внезапное помутнение рассудка или много денег от ЦРУ. О моем назначении как давно узнали?
— Три дня назад, — ответил дядя Дима.
— Значит, версия пока такая, — подрубил я дедукцию. — Товарищ Рюмин, например, взяточник или банально проворовался. Репутация ревнителя социалистической законности у меня есть, и о ней все, кто хоть иногда на улицу выходит, знают — а в наши замечательные времена выходить из дома приходится всем. Дмитрий Русланович, получается, начал воспринимать меня в качестве личного врага. Накрутил себя, думал, что на первом же совещании его с должности снимут и возможно посадят. И я бы, наверно, посадил, если бы догадался аудит провести. Теперь догадался — дядь Дим, передадите кому следует?
— Передам, — сделал пометку в блокноте КГБшник.
В столовой Канцелярии было тихо, спокойно и почти безлюдно — половина одиннадцатого, до обеда еще далеко. В «наряде по кухне» сотрудник есть, поэтому питаться можно смело. Поставив на поднос рассольник, гречку с парой сосисок, ватрушку и два стакана компота, отмахнулся от КГБшного «да у нас пайки есть», и мы уселись за стол в лишенном окон дальнем углу столовой. Макнув хлеб в суп, я растолок вкусную мякоть во рту, проглотил и продолжил:
— Ходил он, значит, ходил, и решил уйти красиво…
— Вряд ли, — заметил дядя Женя, намазывая на сосиски горчицу. — У нас «красиво уходят» не так — хотел бы, пулю бы себе в лоб дома пустил или повесился, предварительно водки нажравшись и написав длиннющую предсмертную записку о том, как его не ценят.
— Справедливо, — признал я.
— Я вот что думаю, — решил поупражняться в дедукции и дядя Дима. — Он к Генеральному этой гранатой пробиться хотел.
— Типа «Сережа плохой, царь хороший»? — уточнил я.
— Типа, — хохотнул КГБшник.
— Версия имеет право на жизнь, — кивнул я. — Типа упаду государю в ноги, расскажу, как «не умышлял», как обманули его, бедного, и сразу всё спишется. А тут сидит в кабинете, ссать очень хочется, за пазухой — граната, а я на него еще кошусь этак подозрительно…
— А ты косился?
— Так он ёрзал, — развел я руками. — Ноги сжимал. Я же понимаю, что человеку в туалет надо, вот и измерял, насколько ему терпения хватит.
КГБшники гоготнули.
— Стрессовал сидел, забарывал собственное рациональное начало, которое кроме как глупостью обозвать придуманный план не может. Может и передумал бы, унес бы гранату и после рабочего дня в Москве-реке утопил, почти решился в туалет отпроситься, и тут раз — дамы пришли, на похороны собирать. Тригернуло — у него тут кульминация жизни, буквально экзистенциальный вопрос решается, а они — по двадцать копеек. И тут в голове у товарища Рюмина «щелк» — и появляется в перегретых мозгах блаженная мысль «да пошло все на*уй».
КГБшники ржать не стали, вместо этого согласно покивав — видели, знают.
Внеплановый обед закончили к полудню, поэтому пришлось задержаться в столовой — пару раз шуткануть на тему «разворошил наше болото», пообещать, что следствие во всем разберется — и оно разберется — и попросить товарищей подождать официальной информации. Взяткой послужила массовая раздача автографов — народ готовился, пластинки с книжками с собой захватил. Не обидел и неподготовленных товарищей — на салфетках росчерк оставить тоже можно.
Сходив наверх, заглянули в кабинет напротив зала для совещаний.
— Часа два с половиной-три еще, — сориентировал нас Андрей Викторович.
Придется коротать время в родном кабинете. Коротать как обычно — с толком:
— Здравствуйте, Семен Кузьмич!
— Хорошо, что живой, — ответил Председатель КГБ.
— Запрашиваю установку на входе в Канцелярию ЦК КПСС прототипа рамки металлодетекторной, — попросил я.
— А уже, — ответил он. — Петра на пенсию отправим. Он справился на твердую «отлично», но…
— Но старость нужно уважать, — подтвердил я понимание.
— И это тоже, — одобрил Цвигун. — А еще у него теперь вторая группа инвалидности будет, за инфаркт. Ты, главное, себя не вини, — перешел к стандартной теме. — Если бы не его жена, он бы и не согласился.
— Серьезно? — опешил я.
Подкаблучником дядя Петя не выглядел, но кто им вообще в служебное время выглядит?
— У них через два месяца третий ребенок родится, — поделился новостями Председатель. — Напела Петру, что нужно к тебе поближе возвращаться.
— Глупо, у него и так зарплата была офигенная, — оценил я.
— Глупо, но факт, — согласился Семен Кузьмич. — А у меня тут распоряжение сверху, на твой счет.
— С должности снимают? — с надеждой спросил я.
Нафиг мне вообще этот Комсомол? Но начало многообещающее, уходить не хочется.
— На период, скажем так, твоей адаптации и первичных чисток, охрану тебе поменяем на Генерально-секретарскую.
— А моя чем хуже? — обиделся я за дядей.
— Ничем, — не подвел Цвигун. — Но дедушка за тебя волнуется, Сережа.
— Ладно, — не осталось у меня способов отказаться. — Только с моими разъяснительную работу проведите, им же обидно.
— На работу не обижаются, — буркнул Председатель и повесил трубку.
Повесив свою, я расстроенно развел руками на сидящих на диване «дядей»:
— Царь-самодур волнуется за внучью сохранность. Не имея никаких реальных поводов так сделать, он решил поделиться со мной своей охраной где-то на месяц. Я бы на вашем месте обиделся, мужики, поэтому прошу всех наших, кто на других направлениях не трудится, написать заявления на трехнедельный отпуск за свой счет. Завтра подойдете в фондовскую бухгалтерию, получите заслуженную премию и путевки в Крым на все три недели, семейного формата.
Мужики попытались отказаться, но разве не заслужили? Они вообще за полтора года, что за мной присматривают, в отпуск не ходили, а он ведь достижение Советской власти. Да это почти диверсия!
К часу в кабинет подтянулся Никита Антонович, и мы отправились вниз, встречать «полуторку» с парой «сисадминов»-аспирантов, наблюдателем от «девятки» в штатском, четверкой грузчиков и опечатанными деревянными контейнерами. Прототипы-то пока секретные. Пока грузчики вытаскивали
