Несознательный 2 (СИ) - Каталкин Василий

— Что, не пришлись ко двору? — Ухмыляется Челомей, когда я пришел к нему с предложением обменять этих специалистов на кого-нибудь из немецких инженеров, которых пригласили для работы в СССР.

— Нет, — отвечаю честно, здесь придумывать ничего не надо, так как Владимир Николаевич знает их лучше меня, — в коллективе трения с ними начинаются, а это сами понимаете, чем может закончиться.

— Ты думаешь, у меня у меня таких нет? — Одаривает он меня хитрым взглядом. — Полно. И приходится терпеть, порой очень бесит их «чего изволите», иногда даже боишься чего лишнего сказать, вдруг примут за руководство к действию. В общем так, как твой руководитель, не вижу оснований для перевода, ищи способы взаимодействия с ними, у тебя это пока не плохо получается. Что касается немецких специалистов, то у них специализация не та, они не конструкторы, производственники.

— Вот и хорошо, подтянут наше производство до нужного уровня, — обрадовался я, — а то у нас основной инструмент при сборке ракет — киянка, никак не могут без нее обойтись.

— Это да, — скривился главный конструктор, — на заводе иначе работы не представляют. Но это не твоя забота.

— Как это, не моя? — Я аж подпрыгиваю на месте. — От качества изготовления опытных образцов зависит вся наша работа, из цехов месяцами не вылезаем, приходится весь производственный процесс контролировать, только ослабь контроль, как сразу напортачат. Тут бы нам немецкие специалисты, ох как пригодились.

— Испортят их наши производственники, — вновь ухмыляется Челомей, — бытие определяет сознание.

— Не соглашусь, — вставляю я «своих пять копеек», уж кому, а мне точно известно, что цветные революции готовятся в головах людей, и бытие здесь особой роли не играет, — сознание оказывает сильное влияние на бытие.

Ага, Владимир Николаевич задумался, все-таки с нашими производственниками что-то делать надо, а то глаз у них замылился, не замечают вопиющего беспорядка в цехах. Наверное, в ближайшее время, несмотря на секретность производимой здесь техники, немецкие специалисты все-таки появятся. Очень надеюсь, что они смогут привнести чуточку порядка в наш производственный хаос.

— Да, вчера на заседании в НКАП решался вопрос по поводу финансирования дальнейших работ по ракетной тематике, — вдруг очнулся от раздумий главный конструктор, — оказывается где-то в Германии под руководством генерала Серова, пытаются наладить выпуск ФАУ-2. Для этого был собран коллектив конструкторов, и они составили нам основную конкуренцию. Главный аргумент по продолжению работ по германскому направлению, это то, что производство ФАУ-2 уже было отлажено и основные недостатки ракеты устранены. Что касается ракет ОКБ, то здесь на нашей стороне сыграло то, что в качестве топлива не используется жидкий кислород, и подготовка к старту происходит гораздо проще.

— В будущем жидкому кислороду альтернативы не будет, — качаю головой, — межконтинентальные ракеты на азотной кислоте в нынешних условиях не запустишь. Так что, работы с жидким кислородом надо продолжать, тут ведь не только в ФАУ дело.

— Как ты говоришь? Межконтинентальные? — Удивился он. — А зачем нам такие? Триста — четыреста километров предел мечтаний, больше не понадобится, у военных задач под них нет, и так соотношение массы ракеты на доставляемый заряд один к двенадцати.

— А вам не показалось странными, что при таком невыгодном соотношении массы ракеты к массе заряда, деньги на работы все-таки выделялись, — прищуриваясь смотрю на свое начальство, — и дальность требуют «не менее», даже в ущерб соотношению?

На этот вопрос Челомей только пожал плечами:

— Может, есть какие-нибудь стратегические цели, для которых не жалко потратить дорогостоящую ракету.

— Во время ведения военных действий, при существующей точности попадания таких целей не может быть, — навожу его на правильные мысли, — чтобы уничтожить узел управления войсками противника при боевой части весом в тонну, требуется точность попадания минимум в сорок метров. А мы пока такой точности не достигли, и вряд ли когда-нибудь это у нас получится, только если будет использовано радионаведение на последнем участке.

— То есть, ты хочешь сказать, что появились заряды более мощные, нежели чем используются сейчас. — Пришел к очевидному выводу Владимир Николаевич.

— Заметьте, я вам этого не говорил, — сразу отнекиваюсь от авторства.

— И насколько эти заряды могут быть более мощными? — Не обращая внимания на мою попытку откосить от обладания какими-то знаниями, спрашивает он.

— Ну, скажем так, предварительно разговор может идти об увеличении мощности заряда на четыре порядка.

— То есть, ракета может нести заряд эквивалентный десяти тысячам тонн обычной взрывчатки? Это же какой разрушительной силой она может обладать? — Удивляется главный конструктор.

— В радиусе полукилометра не останется ни одного целого здания, только подземный бункер сможет противостоять поражающей силе этого заряда, — выдаю знания будущего.

— Откуда тебе это известно? — Недоверчиво глядит на меня Челомей.

— А мне это неизвестно, — пожимаю плечами, — кто мне такое расскажет?

— Понятно, — делает неверные выводы Владимир Николаевич, видимо решил, что у меня есть свой законспирированный источник информации, — то-то я гляжу, НКАП на параллельные работы по тяжелым ракетам решился, раньше бы и разговора об этом не шло.

— НКАП скоро прекратит свое существование, — выдаю я ему еще одну тайну, — уже готовится проект ликвидации наркоматов и образование на их базе министерств. Скорее всего, курировать вопросы ракетостроения будет Берия, это произойдет либо в конце этого года, либо в начале следующего.

— И это тебе тоже неизвестно? — Косится на меня Главный.

— Тоже, — киваю я, и тут же вспоминаю еще кое о чем, — кстати, сейчас на выходе турбореактивные двигатели Архипа Люльки, они будут иметь явное преимущество по тяге и расходу топлива по сравнению с пульсирующими двигателями, разрабатываемых в нашем КБ.

— Это и я знаю, — отмахнулся Челомей, — у них ресурс двигателей всего пятьдесят часов, не скоро они этот порог преодолеют.

— Ресурс двигателя не проблема, — ухмыляюсь я, — возьмут за основу изготовление лопаток в Иркутске и сразу задачу ресурса решат.

— Да, так и будет, — кивнул Владимир Николаевич, — хотя потенциал пульсирующих двигателей еще не исчерпан.

Это он зря, потенциал уже давно исчерпан, особенно по расходу топлива, эти двигатели как не в себя керосин жрут, для того, чтобы вписаться в требования по дальности приходится ставить на истребители дополнительные емкости, которые сильно ухудшают его характеристики. Выход только один, увеличение размеров планера, что для истребительной авиации пока нежелательно. В этом плане переход на турбореактивные двигатели неизбежен, тем более, что видел я перспективные разработки, коллектива ОКБ у Челомея, чем-то Су-25 напоминает, там легко будет заменить пульсирующие двигатели на турбореактивные. Правда при этом истребитель по энерговооруженности превратится в штурмовик, но ведь война будущего в воздухе лет через двадцать вообще перестанет быть маневренной, на первые роли выйдут ракеты, поражение целей будет происходить за километры.

Понятно, что Владимир Николаевич все больше по двигателям и ракетным системам специализируется, но пока еще потенциал поликарповского КБ не утрачен есть возможность восстановить проектирование. Тем более, что есть кому поручить это дело, в КБ Лавочкина сейчас работает Гудков Михаил Иванович, в моей реальности он еще в сорок первом году спроектировал истребитель ГУ-1, с компоновкой по типу Аэрокобры, и даже в сорок третьем был построен опытный экземпляр, но во время испытаний произошла авария, в которой погиб летчик, и дальнейшие работы были прекращены, а главный конструктор был снят с должности. Здесь же, в связи с тем, что на свет раньше появился иркутский И-125, Гу-1 спроектирован не был, а потому Гудков так и остался одним из авторов ЛАГГ-3 и его модификаций Гу-82 и К-37. Так как Лагг-3 в этой истории в своем развитии дальше не пошел, то КБ Гудкова переключилось на варианты реактивного истребителя, но на базе все того же планера. И этой же тематикой планирует заниматься Яковлев и Микоян, а потому сразу стал вопрос, и я догадываюсь, кто его инициировал, о целесообразности существования группы Гудкова. Почему бы бывшему ОКБ Поликарпова не вклиниться в эту гонку и не объединиться с коллективом конструкторов находящихся под руководством Гудкова, тем более что Лавочкин в свете этих под ковёрных игр сам не знает, куда их пристроить. Вот как бы именно эту мысль донести до Главного? Ладно, для этого еще будет время, к тому же надо узнать настроение самого Михаила Ивановича, а то распланировал тут.