Олег Измеров - Задание Империи
— А неточно? Вас ждала жандармерия примерно к прибытию, искала? Или что-то в этом роде?
— Что-то в этом роде. Мое появление подсказал какой-то Цванцигер из Германии… Ну, потом он оказался у советских спецслужб, как — я уж не уточнял. Предсказатель.
Лена наморщила лоб.
— Цванцигер, Цванцигер… Нет, никогда не слышала. Может, он позже появится?
— Наверное. Или здесь он навел "Хуммеля". Так что не похоже, чтобы во второй реальности могли этим управлять. Или управляют очень неточно… но тогда непонятен точный возврат в момент перехода.
— Может, это все и природное явление. Пока еще ничего не известно. А про переход сюда они вам говорили?
— Во всяком случае напрямую — нет.
— Думаю, не могли ли они вас и сюда забросить. В вашей же реальности этот феномен неизвестен?
— Во всяком случае, научно не признан.
— Либо засекречен всеми странами. У вас нет соображений, с какой целью в этом случае вас могли послать сюда?
— Есть. В порядке гуманитарной помощи.
Лена чуть не рассмеялась, но тут же сдержала себя, стараясь показаться серьезной. Как школьница, которая отвечает урок у доски, и видят, что с задних рядов ей строят рожи.
— А как вы полагаете, точки перехода они находили с помощью точной науки или… или им помогали прорицатели, ясновидящие?
— Не знаю. Кстати, а вы не записываете? В блокнот там…
— Нет. У меня великолепная память, а блокнот можно потерять или выкрасть. Ладно. Надо прожевать то, что вы поведали. Сегодня карнавальная ночь в городском саду, я афишу видела. Не хотите сходить?
— Я хочу пригласить вас, но не знаю, согласны ли вы.
— А я согласна! — неожиданно весело воскликнула Лена. — Давайте пойдем и отвлечемся. А мозг тем временем будет работать.
11. Маски-шоу
Действительно, ко входу в сад — деревянной арке, увитой плющом, что был высажен в небольших клумбах у входа — собирался народ, и многие несли с собой свернутые карнавальные костюмы. Туда же мимо Виктора и Лены мороженщица прокатила большой ящик на велосипедных колесах.
— Лена, хотите мороженого?
— Не откажусь.
— Гражданка! Сударыня! За вами в какую сторону?
— А можно и здесь, — добродушно сказала мороженщица, ставя тележку на упор. — Вам какого? Клубничное, шоколадное, крем-брюле, кофейное…
— Я буду крем-брюле, — произнесла Лена с легкой тенью задумчивости на лице, — я, как ребенок, люблю сладкое.
— А я кофейное.
Мороженщица, полная женщина в белом торговом переднике, достала вафельные конусы, наполнила их цветными парящими шариками, и воткнула белые деревянные палочки.
— Вам и вашей даме.
Лена попыталась воткнуть палочку в шарик, но сняла лишь нетолстую стружку.
— Еще твердое…Сейчас отлично придумали носить мороженое с сухим льдом. Сухой лед — это не вода, это газ… Ах да, наверное вы к этому давно привыкли. В Москве сейчас уже везде есть эскимо, в шоколадной глазури и станиоли… вы, наверное, его уже с детства пробовали. А здесь пока еще не делают.
Карнавал, в общем-то был коммерческим мероприятием. Гуляющим по копеечным ценам наперебой предлагали напрокат костюмы из гримерки какого-то местного театра, забавные бумажные шляпы и маски, накладные носы, усы и бороды, мишуру, конфетти, серпантин, воздушные шарики и бенгальские огни. Духовой оркестр на эстраде сменился джазом, который весело пиликал в ритме фокстрота знакомую с детства песенку про капитана. Перед эстрадой вместо скамеек поставили столики, как в варьете, оставив ближе к оркестру место для танцев. На полянке ставили незамысловатые фейерверки.
— Здесь всем положено во что-нибудь наряжаться? — спросил Виктор, для которого карнавальные костюмы стойко ассоциировались с далеким детством и новогодним утренником.
— По фантазии. Вы уже выбрали костюм?
— А то! Костюм веб-дизайнера. Гвоздь сезона.
Лена прыснула со смеху.
— Да… Главное, очень похоже.
— А Вы уже присмотрели себе что-нибудь? Платье королевы?
— Лучше платье пиратки. Но мне чего-то сегодня не хочется переодеваться.
В конце концов они разнообразили свой гардероб мелкими дополнениями. Лена подобрала Виктору забавное бумажное канотье и полумаску с большими очками под Бригеллу, а сама надела классическую черную полумаску и накинула на плечи гирлянду из фольговой мишуры, имитируя меховое боа.
— Если захотят задушить, легко порвется — заметила она.
— Действительно. Дешево и практично. На случай, если вас будут душить, у меня браунинг.
— У меня велодог в сумочке. Он простой и не дает осечек. А вы как будто на карнавалах в первый раз. Боитесь, что нападут, или у вас там вообще все это не принято?
— С шестидесятых как-то пошло на убыль. Так что не совсем ожидал, что масса солидных дядей и тетей будет во все это играть.
— А вообще, что вы ожидали, попав сюда?
— Ну, не знаю… Либо великой трагедии, либо великого подъема.
— Если вы правы в прогнозах, через несколько лет увидите и то и другое. А пока народ устал от трагедий.
— Возле эстрады столик освободился. Пойдемте перекусим. А то я забыл зайти в американскую столовую.
— Я тоже. Я часто так увлекаюсь, что забываю о еде. Кстати, похоже, там есть мои любимые заварные пирожные. Знаете, хоть я не воздерживаюсь от сладкого, но в весе не прибавляю. Конституция такая.
Судя по рекламе на меню и развешенных плакатиках, столики как раз оказались от американской столовой и были частью промо-акции. Возле блюд красными чернилами были указаны скидки, над эстрадой висел транспарант с уже знакомым Виктору призывом заказывать готовые обеды на дом. На эстраде опереточная актриса пела легкие куплеты — "Как хорошо гулять нам ночью вдвоем, ночью вдвоем, ночью вдвоем" — и танцевала канкан, показывая публике тренированные ноги в темно-коричневых шелковых чулках. Похоже, что этот элемент легкой эротики, в отличие от более невинного свинга, церковью не осуждался; поразмыслив, Виктор пришел к предположению, что американская кухня берет церковь в долю в этом предприятии. Круглолицая розовощекая девушка-официантка, похожая скорее на передовую комсомолку-доярку с плаката, чем на стандарт фотомодели, шустро подлетела со стандартным "Что уважаемые господа соблаговолят заказать?". Виктор начал изучать меню.
— Елена…
— Лена. Я же просила.
— Лена, а что вам из существенного? Домашние колбаски с капустой, например?
— Нет-нет. Только десерт.
— А я, пожалуй, не откажусь…
Официантка быстро записывала заказ в блокнот, наморщив курносый веснушчатый носик.
— И бутылочку розового муската с Южного Берега.
— Виктор…
— Просто Виктор. Это же десерт!
— Ладно. Если десерт. В конце концов, не выглядеть же белыми воронами…
Действительно, практически на всех столах было что-нибудь с градусами; правда, преобладало пиво, реже заказывали что-то из вин, в основном кагор и херес, и кое-где виднелись графинчики с водкой. Шампанского не брал почему-то никто.
Шансонетку сменил дуэт степистов на невысоком гулком кругу. Виктор засмотрелся — степ, несмотря на всплеск интереса в начале восьмидесятых, так и не возродился в качестве формата эстрадных шоу.
— Как вам у нас здесь нравится? — спросила его Лена. Вопрос выглядел достаточно дежурным; впрочем, возможно, она просто не привыкла к тому, что сидящий напротив нее за столиком мужчина уделяет внимание больше артистам, чем ей.
"Интересно, как здесь с микрофонами…"
— Здесь очень даже недурно. Особенно с такой очаровательной собеседницей.
— Вы дарите уже второй комплимент за этот вечер.
— Разве в Москве лимит на комплименты?
— Отнюдь… Пожалуй, его даже следовало бы ввести.
— Москва — город ценителей красоты со времен Третьякова.
— Хорошо, что хоть вы не спрашиваете, снималась ли я у Протазанова. Это было бы слишком банально.
— Протазанов, кстати, прекрасный режиссер.
— Иногда он мне кажется слишком мелодраматичным… Особенно в постановках классики. А в кино я никогда не снималась, мое увлечение — наука. Большинство думает, что ученые-женщины, это такие сухие дамы в круглых очках, и они произносят с важным видом: "Масса Солнца составляет…"
— "…четырнадцать квадриллионов тонн"
— Вы еще и астрономией увлекаетесь?
— Нет. Я даже не помню, какая масса Солнца на самом деле. Просто на ум пришло.
"Сплошное дежа вю, однако. Причем уже не Протазанов, а Александров. Да еще и в будущем."
— Вот ваш заказ пожалуйте! — розовощекая передовица-официантка быстро расставила тарелки и бокалы. — Вино открыть?
— Да, конечно.
Официантка ловким движением вытащила пробку. Жидкость цвета заката заплескалась в тонком стекле дятьковского производства.
