Третий флот - Василий Кленин
Что за волшебная страна этот Китай? На какие великие свершения он способен?
«И что с ним стало в мое время… Кто вообще думал о величии Китая в конце XVIII века?» — невольно задумался генерал, но отбросил пустые вопросы в сторону. Сначала дело.
Дело! Понять, что это за корабли, что это за адмирал. Разобраться, стоит ли его бояться? Надо ли с ним дружить? И главное: можно ли его использовать? Наполеон быстро перешептался со своим верным помощником О и поручил ему найти на корабле свой источник информации. Какого-нибудь вояку высокого ранга. Намекнул, что у того надо выяснить, а что, наоборот, распространить.
Сам же главнокомандующий прилепился к адмиралу Чжэн Хэ и стал пристально впитывать всё, что тот соизволил рассказать о своем морском диве. Здоровяк (Наполеона даже неприятно кольнули невероятные габариты адмирала — в новом теле он уже отвык смотреть на людей снизу вверх) явно был очень близок к старому императору Юнлэ, пользовался его полным доверием и поддержкой. Он не говорил прямо, но явно тяготился тем, что вместо великих походов ему теперь достаются короткие дипломатические миссии.
— А куда вы ходили раньше, высокочтимый тайцзянь? — любопытствовал Наполеон.
Из луженого горла Чжэн Хэ потекли малопонятные названия. Путем уточнений удалось выяснить, что китайский адмирал говорит о Цейлоне, каких-то индийских городах и, кажется, даже о побережье Африки. Ну, где еще могли ему попасться негры, зебры и жирафы?
«С ума сойти! — не переставал удивляться Наполеон. — Китайцы плавали в Африку!».
Но удивился и Чжэн Хэ.
— Твои вопросы говорят, что ты знаешь об этом крае света, — не спросил, а заявил тот.
«Тут надо быть осторожным, — придержал себя Наполеон, который последние годы уже отвык скрывать свою тайну. — Я генерал Чосона и не мог быть так далеко на западе».
— Я слышал о тех землях, адмирал, — сдержанно пояснил он. — И это далеко не край света. Земля черных людей — это целый континент. Но и он имеет свой предел. Если плыть вдоль берега на юг, то можно достичь великого острова. Не меньше вот этой Суматры, возле которой мы с вами встретились. И там черный континент постепенно заканчивается. Берег заворачивает на запад, а потом и на север. Там начинается совсем новый океан. И, если плыть по нему еще дальше на запад, то можно достичь… Очень трудно, но, мне кажется, ваши корабли на это способны… Можно достичь еще более великого континента. Он огромен и тянется от северных льдов и до южных льдов.
Чжэн Хэ плохо умел скрывать эмоции. На его лице явно читалось желание увидеть этот континент своими глазами. Но неожиданно адмирал вздрогнул.
— Южных льдов? Что вы имеет в виду?
«Вот это и значит быть неосторожным!» — мысленно отругал себя Наполеон, но махнул рукой. Искушать, так искушать!
— Так устроен мир, высокочтимый тайцзянь. На севере и на юге он покрыт льдом. А посередине царит жара. Вот сейчас мы с вами практически в самом центре жары находимся.
— Какая интересная концепция, — скептически пробормотал Чжэн Хэ.
— А ведь верно!
Это был капитан корабля-великана Мао Кунь. Он подошел к адмиралу и гостям уже давно, но до этого момента стоял молча. Все к нему повернулись, и кряжистый просоленный ветрами моряк смутился.
— Ну, то есть, про льды на юге я ничего не знаю, — пояснил он свою мысль. — А вот то, что генерал говорит про середину мира — то ведь истина. Я же говорил тебе, господин, что не могу измерить нашу широту? Когда шли вдоль Малаккского полуострова, Полярную звезду еще было видно. Даже на самом юге той земли. А здесь она совершенно скрылась за горизонтом. Как будто, мы достигли середины мира, перевалили за седловину и теперь опускаемся по другой половине.
Наполеон ненадолго застопорился. «Измерить широту»? В следующие минуты он полностью взял в оборот китайского капитана, выспрашивая у него всё про навигацию. Невероятно, но мореходное дело здесь покоилось на развитой научной основе. Моряки с баочуаней действительно имели понятие о долготе и широте. Только почему-то у китайцев небесная сфера (и ее проекция на Землю) делилась не на 360, а на 365 градусов. И свою широту китайские моряки определяли с помощью вполне себе точных приборов по Полярной звезде. По ее углу над горизонтом. И, как правильно заметил этот Мао Кунь, здесь, за экватором, эту единственную незыблемую звезду не видно. Так что, попав в южное полушарие, они терялись в пространстве.
— Но ведь можно точно так же измерять широту по Солнцу, — не удержался Наполеон от совета. Это он четко помнил даже не по Бриену, а по детству на Корсике.
— Что ты, дорогой гость! — рассмеялся капитан. — Солнце ведь всё время меняет свою высоту. Летом — одно, зимой — другое.
— Верно. Но вы можете замерить и составить таблицы высоты Солнца в разное время года на разной широте. И потом по ним сверяться.
Мао Кунь замер.
— Я расскажу это в Южной столице… — он задумался и не договорил. — А, может, ты знаешь и как долготу находить, господин?
Теперь замер Наполеон. В принципе, он методику знал, хотя, лично ни разу не применял. Но объяснить ее было крайне трудно.
— Это очень сложно, капитан… Здесь важно знать точную скорость корабля. Знать, сколько вмещает… ли один градус долготы. Причем, на любой широте. Если знать всё это, знать долготу точки старта, то можно высчитать, какое вы прошли расстояние, и сколько сменили градусов. Да! Еще важно знать направление движения, под каким углом к югу-северу шел корабль.
— Это мы можем! — радостно воскликнул капитан и чуть ли не за рукав схватил генерала и потащил его на корму.
Они шли по людной палубе, которая больше походила на небольшую городскую площадь. Настоящие ворота (!) только усилили это ощущение. За ними располагалась широкая лестница, которая вела на высоченную корму. Штурвала там не оказалось (иначе Наполеон вообще мог бы сойти ус ума от подозрений!), но неподалеку от огромного рулевого кормила он обнаружил вполне себе рабочий компас: под круглым стеклом в каком-то масле плавала магнитная стрелка, а по кругу были нанесены какие-то деления и символы. Здесь же, рядом, стояли большие песочные часы из стекла. С делениями. С помощью таких вполне можно измерять скорость судна. Хотя, полдень они, конечно, не покажут.
«Нет, но есть же компас! — сам с собой начал спорить Наполеон. — Можно легко определить стороны света и вычислить точный полдень по тени.
