Афганский рубеж 3 - Михаил Дорин
Отклонил ручку влево, чтобы уйти от пущенной очереди в нашу сторону. Намного отворачивать нельзя, иначе будет срыв захвата. Краем глаза посматриваю на сигнальное табло «Ограничение манёвра». Нельзя, чтобы оно зажглось.
— Попал! Уничтожен! — радостно сообщил Кеша.
Выравниваю вертолёт и снова заходим с Ваней на пуск НАРов. Оружие на панели переключил, выбрав неуправляемые реактивные снаряды.
Теперь колонна окончательно встала и никуда не двигается. Машины чуть не собрались в «гармошку» от резкой остановки.
Резко выполняю горку. В верхней точке разворот на цель, ручку управления отклоняю от себя и начинаю пикировать. Прицеливаюсь.
Новый залп и несколько машин утонули в клубах огня, дыма и пыли.
Но не все танки уничтожены. Выполняю разворот и снова выхожу на боевой курс. Ощущение, что работаю где-то на полигоне. Вот только у меня на прицеле ни мишени, а реальный противник.
Прицельную метку удерживаю на другом танке — Тип 69. Тяжело и маневрировать, и позволять Кеше выдерживать цель в зоне захвата.
— Дальность 4. Готов! — громко сказал по внутренней связи Иннокентий.
— Пуск! — скомандовал я и через мгновение ракета ушла вниз.
— Точно в цель! — подтвердил попадание Кеша.
Ракета вошла в танк под углом в 30° и аккурат в отсек двигателя. Огненный шар окутал корму и заднюю часть башни.
Боевой порядок колонны окончательно смешался. Среди личного состава началась паника.
Ещё один заход на цель. Теперь снова можно работать неуправляемыми реактивными снарядами. Первым залпом по 8 ракет из каждого блока. Один из грузовиков от детонации боекомплекта буквально разнесло в стороны на части. Другой подлетел, на несколько метров, а личный состав еле успел выпрыгнуть и залечь в расщелине.
Единственным спасением духов было съезжать с дороги на песок или в «зелёнку». Дорога на месте остановки колонны была объята пламенем. Огонь перекидывался с одной машины на другую.
Наносить дальше удары было бессмысленно. Движение к высоте 799 прекратилось и началось отступление.
В эфире слышны доклады наших истребителей. У них на больших высотах своя война.
— 108й, два соседа рядом. Готов работать, — услышал я в эфире спокойный голос одного из лётчиков.
— 108й, я 001й. В бой не вступать, — скомандовал генерал Целевой.
— Понял, 001й, но вызов бросают. Плохо ведут. Нашим вертикальным могут угрожать.
— На провокации не поддаваться! Вопрос решается.
— Принял, — с недоумением ответил лётчик МиГ-21.
Бой начал затухать. Вершину и склоны высоты 799 уже можно было рассмотреть. Пока что я видел только сплошной «лунный пейзаж» и огромное число тел. Сколько потеряли духи в стремлении уйти в Пакистан, сразу определить невозможно.
— Торос, 201й, подхожу к вам. Готовность площадки, — запросил Енотаев, облетая высоту с востока.
— 201й, готовы. Только быстрее. У нас тяжёлых много, — уставшим голосом произнёс авианаводчик.
В долине тоже прекратилось сопротивление. Подразделение мотострелков постепенно двигалось к высоте. Наверняка будут держать высоту 799 после эвакуации группы Сопина.
Вертолёт комэска зашёл на посадку, разметая в стороны камни, пыль и сухую траву. Быстрыми перебежками к Ми-8 двинулись разведчики, неся раненых товарищей на брезентах. К сожалению, не так много людей, кто мог сам передвигаться.
— 302й, 201му, передай на Омар. Нам встреча нужна на медроте. Много везём и лёгких, и тяжёлых, — передал мне информацию Ефим Петрович.
— Понял, 201й, — ответил я, облетая площадку справа.
Быстро передал в Джелалабад информацию, а комэска уже был готов к взлёту.
— 201й, взлетаю, — доложил Енотаев и взлетел с площадки.
Следом зашёл второй вертолёт. Пока он выполнял посадку, к нам на смену пришла другая пара. Думал, отправят пару из нашего звена, но в воздухе вновь ребята из 727го полка, базирующегося в Джелалабаде. У них сегодня работы было не меньше, чем у нас.
На подлёте к аэродрому Енотаев отвернул в сторону медроты, чтобы доставить раненных к врачам быстрее. Следом уже был слышен в эфире голос Кислицына. Замполит нашей эскадрильи торопился и тоже просил подготовить встречу. У него были на борту те, кому была нужна срочная помощь.
И это только наше направление. В эфире слышно, как другие Ми-8 тоже эвакуируют раненных с других мест. Работы у медиков сегодня будет очень много. Да им всегда было нелегко на войне. А ведь духи шли тремя группами. Интересно будет узнать их численность.
— Командир, а я краем уха слышал, что Масуда не взяли. Верно? — спросил Кеша, когда мы выполнили посадку на полосу.
— Особист так сказал. Как они это определили, не знаю, — ответил я.
Пока рулили на стоянку, тело слабело с каждой секундой. Усталость начала накатывать. Давно такого напряжения не было во время боевого вылета.
— Итого, нами поражены…
— Неважно, Кеш. Такая статистика нигде не будет фигурировать. Зато мы будем знать, число погибших с нашей стороны. Не стоят и одной жизни советского солдата сбитые вертолёты и уничтоженные танки, — прервал я Иннокентия.
Двигатели выключились, а несущий винт постепенно останавливался. Каждая лопасть медленно проносилась над кабиной, замедляясь с каждой секундой. Кеша первым вылез из вертолёта, а я только открыл свою дверь, впустив знойный воздух. Выходить не спешил, пытаясь немного обдумать произошедшее.
Только сейчас понял, что мы реально вступили в бой с армией Пакистана. Если честно, на границу Афганистана мне всё равно. Но её обороняли наши пацаны, не давая выскользнуть огромному числу душманов.
Не знаю, была ли это ошибка командования или план «ловли на живца». Главное, мы сделали то, что должны.
— Саныч, тебя в штаб зовут, — подошёл к кабине Валера Носов, дотронувшись до моего плеча.
А теперь буду получать, что заслужил.
— Надеюсь, не в генеральный? — улыбнулся я и начал вылезать из кабины.
— Пока только полка. Кешу и ведомого тоже, — добавил Валера.
— Обойдутся. Пойду сам поговорю, — ответил я и пожал Валере руку.
Техники сегодня молодцы. Вертолёты готовились к повторному вылету очень быстро.
Кеша пытался меня догнать, но я его отправил в стартовый домик. Отдал всё снаряжение и пошёл в штаб. Посмотрев по сторонам, не мог найти какой-то самолёт с начальством на борту. За спиной было слышно, как по полосе выполняет пробег Ан-26. Как раз на его борту и руководил операцией генерал-лейтенант Целевой.
Но при внимательном рассмотрении стало понятно, что это другой самолёт. Ещё одна интересная деталь — на перроне уже стояли командир вертолётного полка и Борис Матвеевич
