Парадокс жнеца. Книга 2 - Сергей Извольский
Кайсара замолчала, глядя на меня своими удивительными бирюзовыми глазами.
— И это большая проблема, — повторила она. — Потому что я на данный момент единственная выжившая в фамилии Клеопатры рода Юлиев.
То есть уронившие статую немцы нашли и загасили всех остальных ее родственников. Неплохо сработали, что уж сказать.
— У меня есть к тебе предложение.
— Внимательно слушаю.
— У меня сейчас много, очень много денег, фамилия небедная. Сумму, достаточно большую для того, чтобы ты не смог ее потратить за всю оставшуюся жизнь как бы ни старался, я могу дать тебе как благодарность за спасение. Ты сможешь купить себе этими деньгами многое, в том числе самое главное — время. Но если согласишься на это, то должен понимать, что тебя все равно будут искать другие жнецы. Моя судьба тебя в случае такого выбора сильно не интересует, наверное, но к сведению: меня тоже будут пытаться убить. Я опозорена клеймом выгнанной жены и в качестве осколка древней фамилии неудобна никому. Поэтому через четыре года, когда Селена снова встретится с Гелиосом, на меня скорее всего начнется настоящая охота.
— Иной вариант?
— Я предлагаю тебе стать главой нашей фамилии.
Вот это поворот, надо же. Я едва сдержал усмешку: «В чем подвох?» — как в анекдоте спрашивал купец у дьявола, продавая душу. Я не душу конечно продаю, но сделка мне тоже кажется сомнительной. Обязательно есть какой-то нюанс, который может неприятно удивить.
— Вот так сразу, главой фамилии?
— От меня отказался муж, я официально опозорена. В матриархальной фамилии я уже не могу стать главой, а кроме меня кандидатов нет. Самый хороший для меня вариант, если получится избежать смерти, это назначенный Сенатом управляющий, под присмотром которого я нарожаю детишек и после отойду в тень и исчезну. Этот вариант как ты понимаешь меня не устраивает. Если же мы реализуем план Октавии — отрицаем матриархат и возвращаемся к истокам, ты становишься главой фамилии. Но ты прав, есть нюанс…
Так, а это вот сейчас что было? Про нюанс я вслух же вообще ничего не говорил?
Кайсара в ответ на мой вопросительный взгляд едва заметно улыбнулась, но комментировать не стала, продолжила.
— В патриархальной модели управлять делами может как мужчина, так и женщина. Ты станешь главой фамилии, но фактическое управление будет в моих руках, у тебя же будет выбор. Например, предаться праздности и получать удовольствие от жизни. Хотя, насколько я тебя знаю, это точно не твой вариант. Или же я могу предложить тебе…
Кайсара вдруг замолчала, прервавшись на полуслове. Отпустила мою руку, которую так и держала до этого момента, поднялась из-за стола. Дальше произошло очень уж неожиданное: негромко вжикнула молния комбинезона, и после легкого движения плеч плотная ткань оказалась стянутой вниз. Да, изменилась фигура — если две недели назад грудь у нее была совсем небольшая, то сейчас разница прямо вот серьезно ощутима. Словно не два местных месяца, а пять-десять лет с момента нашей встречи прошло, передо мной уже совсем не девушка-подросток.
Обнаженная по пояс Кайсара безо всякой тени смущения медленно развернулась, сцепив руки в замок и приподняв их над головой. Во всю спину у нее, с продолжением на плечах, сверкала татуировка — золотые крылья. Даже не татуировка, а словно жидкая пленка золота под кожей, крылья казались живыми.
Удивительное зрелище.
Кайсара уже обернулась и медленно одевала комбинезон. Вновь безо всякого смущения — не потому, что я ее уже видел обнаженной, а потому что у римлян свое отношение к наготе. Перед равными по сословию обнажаться совершенно незазорно; в некоторых спортивных соревнованиях до сих пор участники из высоких родов участвуют вообще без одежды, не говоря уже о посещении терм. Но показаться нагим перед обычными гражданами, стоящим ниже по сословной лестнице может обернуться позором; при этом рабы, например, за людей не считаются, и обнажаться в их присутствии сродни тому, как обнажаться перед роботом-пылесосом или своим домашним животным. В общем, странный мир — пока я думал об этом, Кайсара уже оделась и вновь села напротив, опять взяв меня за руку.
— Или же, вместо праздности и формального замещения должности, я могу предложить тебе выбрать военно-политическую карьеру, ступив на Путь Чести. Военная академия, а дальше как поведет Фортуна — трибун, легат, Сенат или Ассамблея… кто знает, каких вершин ты можешь достичь?
— Я уезжаю в Военную Академию, а ты по факту остаешься главной в фамилии.
— Да. Что тебя волнует? — увидела она мое сомнение во взгляде.
На самом деле, больше всего сейчас меня волновало, что она мысли читает. Но сказал я о другом, тоже немаловажном в контексте обсуждения.
— Видишь ли, я представляю, как работает политика и вот это вот все. Твоя фамилия — она же не существует в вакууме. Сила и влияние — не столько в деньгах, сколько в горизонтальных связях и взаимных обязательствах с партнерами. Учитывая, что у тебя…
Я не договорил, не озвучивая вслух, что с Кайсарой учитывая ее репутацию иметь дел просто никто не будет. Но она прекрасно поняла, о чем речь, кивнула.
— Да, ты прав. Наша фамилия, как часть рода Юлиев, ведет отсчет от самого начала Римского мира. И у нас, помимо обязанностей, есть еще немалое количество прав. Которые, как ты справедливо намекаешь, могут попытаться забрать, потому что мы сейчас не обладаем ни силой, ни влиянием. В этой ситуации я вижу только один выход — обратиться за помощью. Поступиться частью своих прав в обмен на возможности приобрести новые горизонтальные связи и взаимные обязательства.
Звучит красиво, но кажется полной лажей. Не работает это так, никто себе конкурентов не выращивает. Никогда.
— И ты уверена, что нам помогут, а не подомнут, используя как одноразовый инструмент в своих интересах?
Спрашивал я, совершенно не скрывая скепсиса в голосе.
— Да. Поверь мне, я знаю, что делаю: я ведь
