Князь Федор. Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
Кстати, и Дмитрий Иоаннович провел свою рать вдоль западных рубежей рязанского княжества — и несмотря на «предательство» Олега, строго наказал его подданных не трогать. Ох неспроста это, неспроста…
Да, хорошо, что среди орды Мамая нет ни рязанской дружины, ни литовской рати — но все одно она в полтора раза больше объединенного войска русичей! И заполонив всю южную половину Куликова поля, татары наконец-то двинулись вперед, заставляя невольно робеть русских ратников пред своей многочисленностью…
Тревожно забилось сердце и у Федора Елецкого при виде передовых татарских отрядов, двинувшихся на сближение со сторожевым полком; на мгновение закрыв глаза, он поднял голову, подставив лицо теплым, но уже не жгучим лучам осеннего солнца, надеясь тотчас побороть нахлынувший было страх…
Как вдруг перед внутренним взором его словно молния сверкнула — а в ушах странным отзвуком прозвучало:
— Синхронизация!!!
Глава 2
Я широко открыл глаза, подставив лицо солнцу — и только секунду спустя догадался закрыть их, зажмурившись, но все же поймав болезненный солнечный блик.
Ну и все равно! Ведь сегодня я исполнил свою мечту! Я, Федор Иванович Елецкий — полный тезка и потомок удельного князя, давшего начало княжескому роду без княжества!
Ну, это если верить рассказам чуть-чуть не дожившей до моего двенадцатого дня рождения бабушки…
От осознания происходящего меня захлестнул восторг, а в груди все словно в узел скрутилось от нахлынувших чувств — я сделал это, я прошел отбор с конкурсом в сто человек на одно место, я прошел через синхронизацию!
И теперь я на Куликовом поле — 1380 год, 8 сентября!!!
Исполнилась детская мечта-фантазия ребёнка, долго не имевшего друзей, и вынужденного лишь читать — да мечтать… Но также пройдена первая ступень на пути к цели молодого мужчины, получившего шанс полностью изменить свою жизнь!
С мальчишеским восторгом я осмотрелся по сторонам, наслаждаясь открывшимся видом на поле будущей битвы — и на мгновение остановил свой взгляд на лике Христа, вытканном на великокняжеском стяге. Не сказать, что я вырос особенно верующим и набожным, хоть какая-то вера и жила в глубине моей души. Но в этот самый миг мне показалось уместным хотя бы с благодарностью кивнуть Ему…
Все-таки тот факт, что я прошел отбор и попал в набирающую оборот и популярность кузницу кадров, едва окончив захудалый — можно сказать даже, третьесортный институт… Это само по себе уже сродни чуду! А учитывая, что в отличие от большинства изыскателей за моей спиной не стояло никакой влиятельной родни и связей — в общем-то вообще никакой родни и никаких связей… Впору искать что-то мистическое в превосходящем, впору! Типа какого-то предназначения… Ну или высшей воли.
Его воли, если уж говорить прямо.
Ладно, эмоции эмоциями. Но, чтобы пройти курс «развития личности» и оказаться в списках кандидатов на стажировку у лучших руководителей по всей империи (с дальним прицелом занять их место!), я должен пройти весь «курс» до конца — и реализовать предложенный мной проект. Альтернатива — место школьного учителя истории, «вечный» кредит на вторичную однушку (ага, попробуй, дождись очереди на детдомовское жилье!), и маршрутка вместо авто. И кто за такого пойдет? Вопрос риторический…
Стоит ли говорить, что я зубами рвал только за то, чтобы получить шанс попасть в имперскую программу⁈
Но вот я попал — и кажется, что весь путь, пройденный мной ранее, это всего лишь первая ступень настоящего пути. Даже так, малая ступенька… Да, при разработке проекта меня несколько смущал тот факт, что мой далекий-далекий пращур в реальной истории сложил голову в бою — ну, или в плену у Тамерлана, тут версии разняться… Зато пал он не на Куликовом поле — что вселяет уверенность в счастливый конец текущего дня!
Хотя…
Я с легким таким холодком обратил внимание — собственно говоря, только сейчас обратил! — на ременную петлю, переброшенную через правое плечо. Ременную петлю, зафиксированную на древке пики, висящей на правом плече — довольно-таки длинном древке, не менее трех с половиной метров… Ну а пики, потому как наконечник ее не очень длинный, узкий и граненый. Идеально подходит, чтобы прошить на скаку вражескую броню… Внизу, у «пятки» древка, вторая, узкая такая петелька — она накинута на носок сапога, вставленного в стремя. И тут же я концентрирую внимание и на чрезмерно длинных шпорах, и поножах, закрывающих голень с обеих сторон, словно железный цилиндр. Последние состоят из двух половин, соединенных между собой кожаными ремешками…
Ничего не обычного для тяжеловооруженного русского всадника четырнадцатого века в период наивысшего «утяжеления» княжеских дружин? Как бы да… Но копье вот прям выбивает из колеи.
Ну, чтобы было понятно — таранный копейный удар хоть русских дружин, хоть рыцарских «конруа», хоть более поздних «крылатых» гусарских хоругвей наносился первым, максимум вторым рядом всадников. Почему? Ну а кого и как, спрашивается, будут таранить воины всех следующих позади рядов, если построение всадников достаточно плотное? Правильно, спины товарищей, ускакавших вперед… При этом копья в большинстве случаев ломаются при таране — польские гусары даже придумали делать их полыми наполовину и менять именно полую часть; этакая пика-конструктор.
Так вот, если при встречной сшибке конных копейщиков враг и прорывался сквозь первые два ряда, то практически наверняка уже без копья — и тут-то в ход идет оружие ближнего боя…
Для того, чтобы таранный удар был максимально плотным и сильным, тяжелые всадники использовали различные тактические построения — например, тевтонскую «свинью», то есть клин. В этом случае «катеты» чрезвычайно вытянутого в длину рыцарского треугольника (с крайне острым углом в его вершине), могли насчитывать куда как больше кавалеристов-копейщиков — чем если бы развернуть их во всю ширину фронта атака. То есть «гипотенузу»… Ну, а всадники в норманнских «конруа»
