Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Михаил Дорин
Разоткровенничался Томин. Не боится, что я могу быть стукачом. Спокойно при мне выражает недовольство.
Командир нашего полка хоть и своеобразный, но справедливый. Интересно, есть ли способ как-то помочь ему?
— А если вас не переведут? Ну, передумает заместитель главкома, — предположил я, перебирая в голове знакомых, которые могли бы замолвить словечко.
На ум сразу приходит дед Виталика маршал Павел Фёдорович Батицкий, который на данный момент является депутатом Верховного Совета СССР. Где только искать моего друга, с которым мы плохо расстались в прошлый раз?
— Хм, ребя, а ты не внук Кутахова? — с издёвкой спросил командир.
— Вы же знаете, что нет, — улыбнулся я.
— Жаль. Я уж понадеялся, — продолжил воображать Томин. — Думай о себе, ребя. Как только операция закончится, сюда поедут члены Военного Совета, кадровики, тыловики и прочие желающие, ухватить себе кусочек регалий. Тут мы с тобой быстро и протолкнём твой рапорт на поступление в испытатели командующему авиацией округа, идёт?
— Вы думаете, меня в таком юном возрасте возьмут? Мне только недавно присвоили старлея и второй лётный класс…
— Кстати, который ты до сих пор не обмыл, — указал на меня пальцем Томин. — Возьмут. Тот подполковник-испытатель, что был у нас вчера вечером, интересовался тобой. Он, кстати, старший лётчик-инструктор школы испытателей во Владимирске.
Вот так да! Это я хорошо попался на глаза вчера. Ещё и похвалы удостоился от такого человека.
— Полагаете, есть шанс поступить туда? — спросил я.
— Всё в твоих руках, ребя. Я не буду препятствовать и постараюсь помочь, насколько позволит моё влияние и связи. Правда, после сегодняшнего разговора с заместителем главкома, оно может тебе сыграть во вред, — посмеялся командир.
— Поговорили на повышенных?
— Я молчать и юлить не стал. Хреков сказал, что он так не умеет, — ответил командир и сказал заканчивать с чаепитием.
На служебном УАЗике Томина мы доехали до модулей и разошлись по своим местам проживания. Подойдя к двери своей комнаты, я услышал удивлённые возгласы изнутри.
— И как это понимать? — доносился возмущённый голос Барсова. — Чем я хуже?
— Марик, ты же залётчик. Плюс главпахарь по женским полям, — отдёргивал его Гусько.
Снова чем-то недоволен Марк. Я вошёл в комнату.
Наш замполит и Валера лежали на кроватях, а Марик стоял возле стола у окна и что-то жевал. Увидев меня, он с трудом проглотил пищу и настороженно окинул взглядом.
— Серый, я не специально, — начал оправдываться Барсов.
— Конечно, специально, — поправил его Валера.
— Я правда думал, что это мне, — продолжил объясняться Марик.
— Конечно, не думал. Не умеет, — иронично заметил Савельевич.
— Ну, а кому ещё могли принести? У Серёги ведь никого постоянного нет, — возмущался Марк, подпрыгивая на месте.
— Постоянно у меня только голова от тебя болит. Чего ты тут скачешь, мальчик-красавчик? Говори нормально, что случилось? — резко сказал я и Марик успокоился.
— Пришли мы, а на столе вот это, — отошёл в сторону Барсов и показал кастрюльку на столе.
В ней была большая порция картошки с несколькими кусочками селёдки и лука. Последний, судя по всему, был маринованный.
— И? — поинтересовался я.
— Я подумал, это мне Фрося подгон сделала. Она уже готовила такое для меня. Решил я поужинать ещё раз, а то в столовой опять гречка с тушёнкой были. Лёле поулыбался. Хотел её на вкусняшку развести, а она отказала, — объяснил Марк.
— Не отказала, а послала тебя. Вводишь в заблуждение Серёгу, — снова поправил его Гусько.
— Ну ладно. Если это твоё, то приятного аппетита, — сказал я и направился к кровати.
— Так именно, что тут записка, что это именно тебе. Пишут, что из штаба. А я не прочитал и почти всё съел, — утёр Барсов лицо от остатков картошки.
— Серый, знай! Он хотел твоей голодной смерти. Пока тебя там допрашивали, он тут твой подарок ел, — сказал Валера.
Барсов жалобно смотрел на меня. Видно, что мальчик хочет есть. Раз это моё, стоит мне самому поделить на всех. Остатка хватит для небольшого перекуса.
— Тарелки неси, Марк. Второй ужин у нас сейчас будет, — сказал я.
— О! Вот это хорошо сказал! — хлопнул в ладоши Гусько и потянулся к тумбочке. — Между прочим, тебе Серый положены сто грамм за сбитый, — улыбнулся Савельевич, достав бутылку «Московской» водки с зелёной этикеткой.
— Евгений Савельевич, я не пьющий. И завтра работать, — посмеялся я, раскладывая по принесённым Марком тарелкам картошку.
Как только всё было поделено, товарищи подсели к столу. Гусько, всё же, выпил немножко для аппетита. Его в этом деле поддержал Валера. А вот Барсов был чем-то расстроен, смотря на тарелки остальных.
— Чего-то ты неровно поделил, Родин. Жлоб ты, — возмутился он.
— Правильно. Ты же уже три картошины съел, пока Серый не пришёл. Всё по-честному, — посмеялся Валера, и мы продолжили свою вечернюю трапезу.
И всё-таки становится интересно, кто такие подарки мне присылает? В записке указано, что из штаба. Неужели Ася решила пойти по самому короткому пути к сердцу мужчины через желудок? Вот завтра и спрошу после постановки задач.
А спросить не получилось ни завтра, ни послезавтра, ни ещё неделю. Ритм этих дней был страшнейший.
Подъём в 3.30, когда ещё афганские петухи видят десятый сон. Темно, как в пещере, но столовая и в это время готова нас покормить своим «фирменным» блюдом — утренней гречкой с тушёнкой. Наверное, по возвращении в Союз я полностью сяду на «безгречневую» диету.
После приёма пищи проходит быстрая постановка задачи командиром Томиным. Далее ждём актуальную информацию по погоде в районе Шаршари, получаем разведывательные сведения и распределяем новые цели на сегодня. Первые вылеты в предрассветных сумерках, а экипажи оперативно перемещаются на самолёты.
Пока ожидаешь вызова на вылет, время есть полчаса поспать. Никто из старших тебе замечание за это не сделает. Даже командир не разбудит. Он и сам может в кабинете слегка покемарить между своими полётами. Главное — быть готовым по времени к своему вылету.
На стоянке всегда в готовности восьмёрка наших самолётов плюс два в резерве. Ещё одно звено с ракетами «воздух-воздух» для вылетов на прикрытие нашей авиации от иранцев.
Однако за неделю ни одного инцидента. Крутятся «Томкэты» в двадцати километрах от границы с Афганистаном и ближе не подходят. Даже прицелы не включают, чтобы попугать нас.
Очередной мой вылет на прикрытие наших экипажей закончился успешно. Штурмовики дома, отработали полностью, вернулись целыми и невредимыми. Зарулив на стоянку, медленно открыл фонарь и понимаю, что голова соображает слабо. Усталость накапливается.
— Сергеич, конфетку скушай, — показал мне на нагрудный карман Дубок, когда поднялся по стремянке.
— Не помогает чего-то, — сказал я, но конфету, всё же, достал.
Развернул карамельку, в обёртке с изображением желудей. Медленно
