Скаут - Александр Вячеславович Башибузук
Сара впилась ему в губы поцелуем, а когда оторвалась, заявила.
— Значит выберем подходящее время и скажем моему отцу с матерью. Они давно хотели с нами встретиться!
Ужин проходил в саду: красиво искрился искрами костер, одуряющее пахло апельсинами и жареным мясом, а вверху простиралось бездонное африканское небо, усеянное мириадами звезд. Тим впервые за долгое время чувствовал себя одновременно очень спокойно и очень счастливо и очень боялся, что это чувство исчезнет.
— Ты изменился, Тим, — Тереза пристально посмотрела ему в глаза. — Сильно изменился…
— Он так и остался бесчувственной скотиной, — фыркнула Сара, примостившись на коленях у Тимофея. — Но кое-какие подвижки есть, это точно!
Африканка снисходительно на нее посмотрела и шепнула Тимофею:
— Ночь из твоего сердца ушла, теперь там светло…
Договорить ей не дал прибежавший негритенок, который заявил, что хозяина срочно требуют к телефону.
Как очень скоро выяснилось, звонил Ричард Мак-Мерфи.
— Тим, ты нам нужен! — сухо и лаконично отчеканил лейтенант.
Тимофей заколебался и смолчал. Возвращаться в отряд ему совершенно не хотелось.
Почувствовав, что Тим колеблется, Мак-Мерфи снова заговорил.
— Твое отстранение в силе, я убежден, что тебе требуется обследование в госпитале, но… — он сделал паузу. — Но сейчас ты нам нужен. Если хочешь, можешь отказаться.
Тимофей еще немного помедлил, ругнулся про себя и сухо ответил.
— Если я выеду сейчас, буду через три часа. Устроит?
Отказаться он просто не смог. И дело не в Мак-Мерфи или в доставшихся вместе с телом рефлексах и чувствах Тима Бергера. Просто Тимофей никогда не отказывался от заданий.
— Устроит. Ждем. — Лейтенант бросил трубку.
Чуть позже стало известно, что Сару тоже срочно отзывают из увольнения. Судя по всему, затевалась какая-то войсковая операция.
По дороге назад Тим и Сара поговорили всего один раз, на короткой остановке.
— Тим ты не задумывался о том, что дальше? — спросила девушка.
— Дальше будем жить, — тихо ответил Тимофей, пока не понимая, к чему клонил она.
— Ты угадал… — раздраженно бросила Сара. — Я не собираюсь умирать. Хватит строить из себя недоумка. Я о том, что будем делать, когда все закончится. Когда… — она запнулась. — Когда здесь нам станет невозможно жить.
— Ты намекаешь на то, что мы проиграем?
— Я летаю на рухляди! — вспылила девушка. — Половина самолетов в моей эскадрилье служит донорами для остальных. Нас рано или поздно задушат, если что-нибудь не изменится. А упрямые ослы там… — она махнула рукой в темноту. — Ничего не хотят менять. Я разговаривала с отцом и знаю. Сам понимаешь, когда черные возьмут власть, здесь начнется такое… — она пристукнула кулаком по капоту Ленда. — Я буду сражаться до конца, но когда пойму, что все заканчивается…
— Тогда мы уедем, — закончил фразу за нее Тимофей.
— Это я хотела от тебя услышать, — Сара прижалась к Тиму. — Поехали?
Уже на аэродроме она крепко поцеловала Тимофея в губы и укатила к самолетам-разведчикам.
Тим закинул на плечо винтовку и неожиданно обнаружил, что рядом с ним стоит на задних лапах Бурбон. Судя по всему, зверек прятался в кузове всю дорогу.
Мало того, медоед держал в зубах какую-то странную конструкцию из ремней.
— Ты дурак? — Тим сел на корточки и отобрал у зверька сбрую, оказавшуюся мини-разгрузкой, специально сшитой… для медоеда. Да еще с пристегивающимися подсумками, куда можно было вложить кучу полезных вещей: несколько гранат, пару магазинов, или пистолет с флягой, к примеру.
Немного поразмыслив, Тим вздохнул и застегнул на медоеде сбрую.
— Ну, тогда пошли, что ли, дебилушка…
Бурбон довольно хрюкнул и быстро закосолапил за Тимофеем. Аэродром за время отсутствия совершенно преобразился, ревели двигатели, техники подвешивали вооружение на самолеты, а в транспортники быстро грузились десантники. Тим то и дело крутил головой из любопытства, а вот медоеда все это совершенно не беспокоило. Он или обладал железными нервами, либо давно привык. В пустевшем зале для совещаний Тима встретил сам Мак-Мерфи, которого, к удивлению Тимофея, медоед абсолютно не удивил.
— Привет, Бурбон, — скаут спокойно кивнул зверьку и крепко пожал руку Тиму. — Ты успел.
Тимофей спокойно присел на стул и молча посмотрел на лейтенанта.
Тот слегка смутился и резко бросил.
— Я не изменил своего мнения, ты нуждаешься в медицинском обследовании. Все это может плохо закончится. Но, Дог, Микки и Кос еще в госпитале, ты сам это знаешь, у меня нет другого выхода, людей не хватает…
Тимофей спокойно его перебил.
— Ты меня позвал, чтобы это сказать, Риччи? Давай, ближе к делу.
Лейтенант кивнул и подошел к карте на стенде.
— Смотри. Три часа назад из Замбии через границу к нам прошли три большие группы терров, вот здесь, здесь и здесь. Ориентировочно по сто человек в группе, с тяжелым вооружением: минометами и гранатометами. Ими займутся легкая пехота и десантники, скауты будут наводить и координировать. Но у нашей группы своя задача.
Он остановился и посмотрел на Тимофея.
— Мы проскользнем в Замбию и перехватим колонну терров, с которой, по свежей развединформации, будут ехать… русские инструкторы!
Тимофея словно дубиной по голове саданули…
Глава 4
Русские инструкторы?
То есть, военные советники из Советского Союза?
К такому Тимофей оказался не готов, но, к счастью, своих эмоций не выдал.
Видимо Мак-Мерфи все-таки что-то почувствовал и с нескрываемым подозрением поинтересовался:
— Есть с этим проблемы, Медведь?
Тиму очень захотелось врезать ему с локтя, но вместо этого он равнодушным тоном переспросил:
— Какие могут быть проблемы, Риччи?
— Ну… — скаут немного смутился. — Ну, не знаю, они русские — ты русский. Все такое.
— У тебя плохая память, Плакса… — Тим специально назвал командира группы его детским прозвищем, которое он терпеть не мог. — Ты забыл, что такие русские лишили моего прадеда родины, ты совсем забыл, что сраные питомцы таких русских коммуняк сожгли живьем моего отца и мою мать. Ты забыл, что эти сраные коммунисты и их выблядки сейчас уже меня пытаются лишить родины? А теперь сам ответь, какие у меня могут быть проблемы?
Мак-Мерфи огорченно вздохнул, было хорошо видно, что он искренне расстроился.
— Не кипятись, Медведь, — Риччи приложил руку к сердцу. — Я не хотел тебя обидеть. Все нормально, честно, я ни в чем тебя не
