Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер
Перед нами старик с густой черной бородой, его лицо – это лицо покрытого шрамами Иисуса, которого избавили от распятия на кресте, но которому пришлось провести остаток жизни в тюрьме.
Элиот Розуотер, выйдя из тумана безумия в клинике для душевнобольных, впервые видит Траута. Тот похож на добродушного кладбищенского смотрителя из сельской глубинки. У Траута больше нет бороды; он сбрил ее, чтобы устроиться на работу.
Билли Пилигрима из «Бойни № 5» с произведениями Траута познакомил Элиот Розуотер, лежавший с ним в одной палате госпиталя для ветеранов в Лейк-Плэсид, штат Нью-Йорк. Было это весной 1948 года. Примерно в 1964 году Билли Пилигрим случайно знакомится с Килгором Траутом в Илиуме, штат Нью-Йорк. У Траута лицо параноика, выжившего из ума Мессии. Он похож на военнопленного, но есть и положительная черта – его глубокий бархатистый голос. Он, как обычно, живет в полуподвале – не имея друзей и презираемый всеми. Он едва сводит концы с концами, работая менеджером по распространению «Илиум Газетт». Трусливый и склонный к мелочному подличанью, он преуспевает в своей должности лишь путем запугивания и обмана мальчишек-доставщиков газеты. Он удивлен и даже рад, что кто-то знает о нем. Он отправляется на помолвку Пилигрима, где впервые в жизни его персона удостаивается внимания.
Согласно «Завтраку для чемпионов», в 1972 году у Траута кривые, гнилые зубы и длинные, спутанные, седые космы. Он в течение многих лет не пользовался зубной щеткой. Его ноги бледные, тощие, безволосые, с варикозными венами. У него болезненные ступни, голубоватые от плохого кровообращения. Он редко моется. Воннегут сообщает ряд физических характеристик Траута, в том числе и тот факт, что его пенис в стоячем состоянии, имеет длину семь дюймов, но лишь один дюйм с четвертью в диаметре. Как он это узнал, Воннегут умалчивает.
В романе «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер», Мушари, зловещий адвокат (или прилагательное здесь избыточно?) расследует жизнь Траута. Тот не интересует его в качестве литературного феномена. Траут – любимый автор Розуотера, и Мушари изучает произведения Траута для досье на Розуотера. Он надеется доказать, что Розуотер психически несостоятелен и не способен управлять миллионами Фонда Розуотера. Ни один уважающей себя книготорговец слыхом не слыхивал о Трауте. Однако Мушари сумел найти все восемьдесят семь романов Траута, правда, в жутко потрепанном виде, в убогой лавчонке, торгующей самой что ни на есть ядреной порнографией. Роман Траута «2BR02B» – по мнению Элиота, величайшее его творение – поступил в продажу ценой двадцать пять центов за экземпляр. Теперь за него просят пять долларов.
«2BR02B» стал раритетом, коллекционной вещью отнюдь не в силу своих литературных достоинств, а из-за эротических иллюстраций. Такова судьба многих книг Траута. В «Завтраке для чемпионов» мы читаем, что самая продаваемая его книга, «Чума на колесах», приносит издателю двенадцать долларов с каждого экземпляра благодаря обложке, на которой изображен акт фелляции.
Ирония судьбы заключается в том, что лишь немногие книги Траута имеют эротическое содержание. Только в одной из них присутствует более-менее значимый женский образ, да и тот – крольчиха (Умная Крольчиха).
За свою жизнь Траут написал только одну намеренно «грязную» книгу, «Сын Джимми Валентина», и сделал это лишь потому, что его вторая жена Дарлин заявила, что для него это единственный способ заработать деньги.
Эта книга действительно принесла деньги, но не Трауту. Его лос-анджелесский издатель – «Библиотека мировой классики», выпускавшая порнолитературу, – не отправила Трауту ни цента гонорара. «Библиотека мировой классики» издавала многие книги Траута не потому, что читателям были интересны его тексты, а потому, что издательству требовались книги для заполнения квоты. Они иллюстрировали их рисунками, не имевшими ничего общего с сюжетом, и частенько заменяли названия произведений Траута на более хлесткие и привлекательные для своего специфического читателя. Так, например, «Хозяин галактики» был опубликован под названием «Губительные губы».
Воннегут говорит, что издатели облапошивали Траута, но судя по «Завтраку для чемпионов», вина за бедность и безвестность Траута в основном лежит на нем самом. Он отправлял свои рукописи издателям, чьи адреса находил в журналах, основным рынком которых были будущие писатели. Он никогда не интересовался ни их репутацией, ни жанрами, с которыми они имели дело. Более того, Траут часто отправлял свои рассказы без конверта с обратным адресом и наклеенной маркой и даже не писал собственный адрес на простых конвертах. Часто переезжая с места на место, он никогда не оставлял на почте адрес для переадресовки корреспонденции. Даже пожелай издатели честно расплатиться с ним, они бы не знали, где его найти.
На самом деле Траут представлял собой классический образец крайне невротичного писателя, чье творчество носило маниакальный характер, и который меньше всего на свете заботился о судьбе своих творений, как только те были перенесены на бумагу. У него даже не оставалось экземпляра любых его произведений.
Воннегут называет Траута писателем-фантастом, но тот был им в неком специфическом смысле. Он мало что знал о науке и был безразличен к техническим деталям своих опусов. Воннегут утверждает, что большинству авторов научной фантастики не хватает научных знаний. Возможно, это так, но Воннегут, который сам обладает научными знаниями, не использует их в своих книгах. Как и Траут, он пишет о разрывах и искривлении времени, экстрасенсорном восприятии, космических полетах, роботах и инопланетянах. Истина же состоит в том, что Траут, как Воннегут, Рэй Брэдбери и многие другие, пишет притчи. Они облачены в форму, которая по какой-то причине удостоилась ярлыка научной фантастики. Лучшим термином был бы «сказка о будущем». Но даже с этим можно поспорить, ибо действие многих научно-фантастических рассказов разворачивается в настоящем или прошлом как далеком, так и близком. Во всяком случае, лучшие авторы проводят большую часть своего времени, пытаясь избежать каких-либо ярлыков.
На самом деле в писателях, сочиняющих научную фантастику, есть немало от Килгора Траута, в том числе, и в Воннегуте. Не знай я, что Траут – живой человек, я бы подумал, что он – архетип, вырванный Воннегутом из его собственного бессознательного или коллективного бессознательного писателей-фантастов. Он жалок, он берется за концепции и темы, которые по плечу лишь гениям (да и то не всем). Он чувствует, что его избегают и презирают. Он знает, что общество, в котором ему приходится жить, могло быть гораздо лучше, и, сколь бы общительным существом он ни казался, по натуре он одиночка, то, что философы называют монадой. Он может быть богат и знаменит (а некоторые авторы научной фантастики
