По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Старый Денис

Лес наполнился звуками, в которых слышались отголоски борьбы. Уже не страшась быть обнаруженным, я поспешил на звук. Через пару минут выбежал на край небольшой поляны, где происходили трагические события. Под лапами огромного медведя находился человек, который был в угрожающем жизни состоянии, — обляпанный кровью, только пытался сгуппироваться, сжаться в комок в сопротивлении разъяренному зверю. Рядом с этим человеком, которого и было сложно рассмотреть из-за порванной в клочья одежды и обильно вымазанного в кровь, скорее всего свою, был еще один мужик, который пытался достать большим копьем, что на Руси чаще называли рогатиной, зверя.

Оцепенение прошло, когда хозяину леса удалось отбить лапой копье, которое мужик удержать не смог. Медведь, оставив без внимания предыдущую жертву, рванул к новой. Я снял арбалет и прицелился. Расстояние было не более пятидесяти метров, что позволяло надеятся на пробитие плотной шкуры зверя.

Вдох, выдох! Выстрел! Болт устремился, как мне казалось в шею зверя, однако результат был не столь обнадеживающим, распоров кожу, наконечник прорезал лишь бок медведя. Подобная рана не могла стать смертельной для крупного зверя, однако и приятной для мишки ее назвать тоже нельзя. Разъяренный хозяин леса обратил внимание на новую опасность и, как будто, прищуриваясь, начал рассматривать поляну в моем направлении. Быстрая перезарядка арбалета позволяла надеятся на еще несколько выстрелов, даже в условиях быстрой атаки зверя и я не медлил. Выстрел! Болт попадает в правую лапу зверя. Выстрел! Мимо! Надо же промахнуться в такую громадину. Выстрел! Болт распаривает кожу в районе груди, однако, не входит в тушу. В это время зверь получает удар рогатиной как раз в шею. Второй мужик не тратил время попусту, успел не только подобрать свое оружие, но и сноровисто и прицельно ударить отвлекшегося зверя в уязвимое место. Я же сделал несколько шагов в сторону раненного зверя и выстрелил. На этот раз попал картинно — в глаз! Зверь еще призывно прорычал и окончательно свалился на бок, подергивая задними лапами в судорогах.

Мужик сразу же бросился к раненному товарищу, который, в установившейся тишине тихо постанывал. Осмотрев раненого, мужик перекрестился. Это действие можно было растолковать двояко: или он уже прощается с человеком, или же благодарит Бога за его спасение.

Я же немного замешкался, рассматривая мужика, который стал разрывать лахмотья на своем товарище. Мужик был не высокого роста, может сто семьдесят сантиметров, или и того меньше, однако широкие плечи выдавались даже через одежды. Мужик был с бородой, однако коротко пострижен, да и борода была стрижена, выглядела, по крайней мере, ухоженной. Из оружия был с рогатиной, которая все еще не была вынута из медведя, на поясе висел топор и меч. На кромке поляны рассмотрел и сложносоставной лук.

Какие выводы можно сделать? Точки бифуркации были разные, но их не так и много. Изучая этот вопрос я насчитал их около пятнадцати, семь из которых относятся к 19-20-му веку. Отсутствие огнестрела и наличие меча уже исключало как в большей степени 19-й, так и 20-й века. Исключил я и 18-й век, так как ножны от меча были ну явно не периода становления Российской империи. А вот 16–17 век исключать бы не стал окончательно, но скорее всего не этот период. Уже во время Иванов, как третьего, так и четвертого сабля стала основным холодняком. Мог ли какой крестьянин сохранять старый клинок? Мог, но врядли. Пойдем от обратного и исключим время Рюрика по причине наличия явных христиан. Исключаются и более ранние периоды. Оставим как наиболее вероятными время перед монголо-татарским нашествием и Куликовской битвой.

— Кто таков! — спросил подошедший мужик.

Я так увлекся своими размышлениями, что упустил из вида происходящее. И вот я уже в полуметрах от притупленного меча, наставленного на меня. Мужик выглядел или, скорее всего, старался выглядеть строгим и грозным. Был он молод, даже достаточно густая борода не могла состарить лицо. Русые волосы, нос картошкой, в целом самое что ни наесть славянское лицо. А меч, извлеченный из ножен, уже многое мог сказать об эпохе. Это был рубящий клинок позднее 11-го века, но не раньше 14-го. Если использовать прикидки исторических событий, то меня могло выкинуть в период монголо-татарского нашествия, или чуть раньше. Еще одной проблемой стало, как отвечать незнакомцу. Решил, что буду использовать друвнерусские слова, ну насколько это возможно, ну не был я лингвистом.

— Так Корней владимиров сын, — ответил степенно я, глуша в себе волнения. А ну как полезет в драку, кто его достоверно знает менталитет средневековых русичей.

— Коли добры муж, то спаси Бог тя, а коли помышляешь не ладное, то акстить, — произнес нарочито официальным тоном мужик.

— А ты кто будешь? Мил человек? — спросил уже я. Нельзя помыкать собой и уходить в глухую оборону оправдывающегося человека. В конце концов — это я спас и его и его друга, или кем он там приходится.

— О как мил человек! Токмо не миловалися мы, — сказал мужик и откровенно, так по-детски рассмеялся.

А я почувствовал себя стендаперм поневоле. Уж клоуном называть себя не стал. Вообще все происходящее я воспринимал как некую компьютерную игру с максимальным погружением. Вот сейчас разговарию с неписем, а до этого завалил локального босса. Мозг наотрез отказывался воспринимать действительность, как реальный мир. Скорее всего, это была защитная реакция организма, чтобы не помутиться рассудком.

— Ты, енто, самострел кидай! — неуверенно скомандовал мужик.

Я стал быстро разбирать арбалет, отстегивая барабан с последним болтом.

— У-у, прытки яки, степенно ворочай, — скомандовал неприветливый абориген. — У лесу аки тать таишся.

— Так я ж не тать, — проблеял я, медленно поворачиваясь, думая как украдкой вытащить пистолет.

— Да к кто ж тя ведает, ты кидай самострел, — улыбнулся бородач и пристально впялил на меня глаза. — Одежа чудная, самострел таки, вой, али трус?

— Убери меч, греха не хочу, — сказал я нащупав пистолет и сняв его с предохранителя.

— Да коль не тать, молви кто есть, — потребовал мужик.

— Так, чадо свого батьки, Гордеем кличут, говорил ужо, — сказал я, старательно пытаясь встроиться в манеру разговора. — Лихо от меня нет, кривды не маю. Иду с далечи. А ты кто есть?

— Так, Первак я. Охочий, — задумчиво проговорил мужик.

— То, что охотник, разумел, вона як медведя брал, — намекнул я на то, что спас его от зверя.

Мужик почесал затылок. И выглядело это так наивно, как бы и извеняюще и неуверенно и я осознал что не чувствую угрозы от этого мужика. — Скажи, а где это я, на чьих землям?

— Дык, эта, мордва тута, земли мокша. Чудна адежа твоя, отрок, — мужик отставил меч в сторону и взялся мять левой рукой материал куртки.

Все, ясно — все же вреся перед монгольским нашествием. Не обманули благодетели. После 1238 года эти земли уже стали Золотой Ордой. Конечно, могут и в конце 13 века мордву так называть, но уже некоторые данные можно анализировать.

— А на Калке то сеча была? — задал я уточняющий для меня вопрос.

Мужик завис.

— Не ведаю, мы живем тута, в Ростов, да у Суздаль, да у Городец то ездим, мы, эта… гостям куны и белки даем, — Первак стушевался и говорил слова, словно выучил стишок в школе, но без всякого выражения, пару раз даже закатывая глаза, словно вспоминая нужные слова.

Нужно брать бразды разговора в свои руки, а то простоим как монголы на Угре. Все в принципе ясно. Иллароин Радкевич говорил о времени битвы на Калке как один из периодов для перехода. Другой ближайший период — время Дмитрия Донского или призвание Рюрика. Меч дает хронологию, как и отношение к религии аборигена. Следовательно, битва на Калке либо только прошла, либо в этом году будет. Первак может и не знать, видимо они живут уединенно, в политику князей не лезут, а немудренный товар отдают купцам, которых на Руси звали гостями.

— А пошли, Первак к моему скарбу, хлеб преломим, — сказал я и показал направление, где находился мой лагерь. — Давай друга твого к саням моим, там и поглядим на рыно його.