Евгений Токтаев - Пес и волчица

— Кто тебя учил?

— Раб.

— Оно и видно.

Губы Остория искривила злорадная усмешка, однако в его последующих действиях пренебрежительного превосходства больше не прослеживалось. Меч префекта замелькал с быстротой молнии и не успел Север вздохнуть трижды, как уже был ранен в правую руку чуть выше локтя. Стиснув зубы, Квинт попытался отдарить гостинец выпадом в лицо. Клинки столкнулись, а спустя мгновение префект сбил центуриона с ног подсечкой. Падая, Квинт взмахнул мечом, в попытке дотянуться... Префект еще раз ударил Севера ногой, заставив распластаться на спине, и наступил ему на правую руку.

— Осторий!

Полдюжины легионеров во главе с Барбатом дружно шагнули вперед, еще с десяток схватились за мечи. Префект бросил быстрый взгляд на них, посмотрел на поверженного центуриона и, плюнув ему в лицо, шагнул к своему коню. Под копытами лошадей зачавкала жижа.

Север поднялся на ноги, утираясь. Префект и варвары стремительно удалялись прочь.

— Командир... — Барбат смотрел на опущенный меч центуриона.

Квинт поднял клинок и успел увидеть, как с его кончика сорвалась рубиновая капля.

— Первый меч Гая Коскония... — потрясенно проговорил легионер Авл.

— Кому-нибудь удавалось раньше достать Остория? — спросил другой солдат.

— Я не слышал, — покачал головой Авл.

Поморщившись, Север осмотрел руку, провел пальцами по разорванным кольцам под ключицей.

— Интересно, командир, — спросил Барбат, перевязывая руку центуриона, — кто из богов так ловко играет за тебя?

— Не знаю, — ответил Квинт.

Лицо его было бледным, как у покойника. В тот день у него не осталось сил обдумать происшедшее. Вечером шестая центурия строительством лагеря не занималась — согласно очереди стояла в охранении. После смены, измученный Север, спихнув оставшуюся рутину на опциона, завалился спать. А на утро, по глазам солдат Квинт понял, что от оппозиции не осталось и следа.

Глава 3

Последний переход был самым длинным. Север не знал местность и без описания примет не мог определить, сколько еще осталось до цели. Между тем, солнце клонилось к закату, и в голове каждого легионера преобладала единственная мысль: "Скорей бы уже остановиться". Однако приказ о строительстве лагеря все не поступал.

Вдоль колонны мчался верховой, задерживаясь на пару мгновений в голове каждой центурии и что-то крича. Вскоре дошла очередь и до Севера.

— Ускорить движение!

— Что случилось? — крикнул центурион, но вестовой не ответил, ускакав прочь.

Впереди идущие начали отрываться, и Квинт поспешил подтвердить солдатам команду, за ним ее повторили декурионы:

— Шире шаг!

Легионеры недовольно заворчали, но с исполнением приказа не задержались.

— Бой будет, — предположил Авл, идущий в первой шеренге, — чего иначе гнать на ночь глядя.

— Сходу, что ли? Целый день топаем, — его товарищ поудобнее перехватил фурку, — они там все с ума посходили?

— Не служил ты, братец, в Африке, — буркнул седой ветеран, — мы за Югуртой по пустыне только так и гонялись. Переход — бой. А иначе его было не поймать. Скользкий, как угорь.

— Это вас Цецилий Метелл так воспитывал? — злорадно оскалился Авл, — я слышал, вы там совсем в студень превратились, не воины, а бабы на сносях: "Всего боюсь, мозгов не имею".

— Язык откуси, сопля! — возмутился ветеран.

Зубоскала толкнули в спину, и кто-то из задних добавил:

— Беготня была с Марием, а Метелл все больше ползал.

— Мы так Капсу взяли, — обиделся ветеран, — по пустыне целый день, под солнцем, и сходу в бой.

— Ты что же, Кезон, с Марием служил? — поинтересовался сосед ветерана.

— Служил, — буркнул седой.

— А никогда не рассказывал...

— Давно это было. Тогда еще в легионы всякую шелупонь, вроде тебя, не принимали. А Сулла у Мария в трибунах ходил.

— Ну и как оно, с Марием-то? — спросил Авл.

— Вон его спроси, — кивнул Кезон в сторону Севера, — он большим начальником был, лучше расскажет.

— А и верно! Слышь, командир? Где лучше, с Марием или у нас?

— Так он тебе и скажет, — раздался голос сзади.

— Я Мария ни разу в глаза не видел, — спокойно ответил центурион, — служил в Испании.

— Ну и как?

— Как везде. Легаты меняются, а служба одна.

Квинт уже сбился со счету, в который раз затевался подобный разговор. Сравнение полководцев было для солдат одним из любимых развлечений в походе. Необременительно, чеши себе языком. Центурион от беседы не уклонялся, под нее неплохо мерялись мили, особенно, когда легионы ступили на Эгнатиеву дорогу и ноги уже не вязли по колено в грязи. Приняв, наконец, Квинта, как своего, солдаты, тем не менее, никак не могли осмыслить тот факт, что Север не с луны свалился, а служил прежде, так же, как они. В таких же легионах.

"Хорошо Сулла поработал. Эти за ним на край света пойдут. Брат против брата встанет не задумываясь. Марианец для них — существо чужой крови".

— Я слышал, — сказал Авл, — у марианцев похоронных коллегий нет, и легаты на погребение покойников из своих средств деньги выделяют.

— Вранье, — опроверг слух Север, — солдаты скидываются, как везде.

— А донативу[7] всю выдают?

— Половину. Остальное только после службы. Иначе на что ты жить-то будешь, если покалечат?

— Да платили бы всё! Я бы ни за что не истратил!

— Ври больше! Кто в Беотии общественный котел в кости проиграл? Мало мы тебе ребер пересчитали? — возмутились в задних рядах.

Разговор сам собой скатился в сторону от обсуждения возможного сражения, но вскоре предчувствие недоброго вернулось: небо на севере затягивало дымом.

— Это что еще такое?

— Гераклея горит!

— Точно, мне вчера знакомец из первой когорты сказал, недалеко уже до Гераклеи. Подходим.

— А кто поджег-то?

— Варвары, кто же еще.

— А может наши ворвались? Зря, что ли, командовали топать быстрее?

— Надо бы, братья, поспешать! Этак нам никакой добычи не достанется!

Солдаты приободрились, откуда только силы взялись. Передние шагали в ногу с командиром, а задние начали спешить и толкаться.

— Ну-ка, ровнее строй! — рассердился Север, — куда ломанулись, как стадо баранов?

— Какая вам добыча? — осадил торопыг Барбат, — кто даст римский город грабить? Базилл точно не даст.

— К тому же варвары все давно растащили, — добавил Авл.

— Вот мы у них назад и отнимем!

Отнять не получилось. Дромихет покинул город. Убираясь восвояси, фракийцы в бессильной злобе поджигали дома — не досталось им, пусть никто не получит. Авангард Базилла, достигнув Гераклеи, застал отход последнего отряда фракийцев. Римляне немедленно вступили в бой и перебили варваров, но пожар успел разгореться. В застройке старого македонского города дерево уступало камню, однако его было достаточно, чтобы Гераклея стремительно превратилась в гигантский костер.

Марк Лукулл, командовавший авангардом, послав гонца к Базиллу, немедленно приступил к тушению пожаров, но людей у него было немного. Легат отправил на помощь Марку всю кавалерию, пехота тоже поспешала, как могла. Достигнув города, первая когорта заняла оборону, остальные, по мере подхода, включались в борьбу с огнем.

Базилл оценил обстановку. Проходя через Гераклею, Эгнатиева дорога продолжалась на северо-запад, и варвары могли отступить по ней, но это был не единственный вариант: дорог, обычных грунтовых, ответвлявшихся от основного тракта и ведущих во Фракию, было несколько. Варвары могли уйти в Лихнид, стоящий у Орхидского озера, в Дамастион, в Скопы... Куда угодно. Куда?

— Осторий, Венулей, послать две турмы[8] по каждой дороге. Если найдут варваров — в бой не вступать. Возьмите людей Реметалка, как проводников.

— Они одрисы, мой легат, — возразил младший Лукулл, — им здешние тропы могут быть незнакомы.

— Клавдий, немедленно найди кого-нибудь из местных, кто в состоянии связно рассказать, что тут творилось. И еще добровольцев в помощь Реметалку.

Глабр бросился исполнять и довольно быстро приволок двух человек: пленного фракийца, уцелевшего в схватке с конниками Лукулла и горожанина, оборванного и перемазанного сажей.

Первым делом Базилл обратился к местному жителю:

— Как тебя зовут?

— Мел... Меланфий Фуллон, господин, — чуть заикаясь, пролепетал горожанин. Вид у него был чрезвычайно испуганный.

— Ты римлянин?

— Н-нет.

— Он сукновал, — вставил Глабр.

— Это я вижу[9], — резко ответил Базилл, — ты кого-нибудь позначительнее найти не мог? Где городской префект? Старший "бодрствующих"[10] или другие магистраты?

Глабр лишь покачал головой. Командующий обратился к сукновалу.

— Меланфий, ты знаешь, где городской префект?

— Т-там... — Фуллон указал рукой в сторону городских ворот, — висит...