Александр Абердин - Академия демиургов
На следующий день, рано утром, каравелла «Виктория» отчалила от пристани порта Алексиевска и через десять минут встала на крыло. Её целью был остров Цейлон. Именно с него Митяй решил начать изучение полуострова Индостан. Как о самом этом острове, так и о полуострове Индостан он имел хотя и довольно неплохое, но всё же поверхностное представление. Картографы до этих мест ещё не добрались, а потому им придётся восполнить ещё и этот пробел. Для этого он и велел Вике задержаться в Алексиевске. Пока каравелла стояла в порту этого города, «Викторию» подготовили к тому, чтобы она могла нести на себе два самолёта-амфибии и один вертолёт, не говоря уже о том, что её изначально укомплектовали дюжиной четырёхместных автожиров. Через боковые лацпорты они могли стартовать с четырёх выдвигающихся в обе стороны платформ даже при движении на подводных крыльях. Нужно было только сбросить скорость до семидесяти километров в час. Митяй в который раз изменил план экспедиции и вот почему. Если раньше он хотел плыть вдоль берега и, делая остановки, сверху изучать побережье от Ирана до Индии, то став телепатом, причём в некотором смысле даже более мощных, чем Стас, хотя и менее опытным, он почувствовал волны страха, исходящие как раз с юга Индии и севера Цейлона, с берегов Маннарского залива. Что-то там в районе мыса Кумари было не слава Богу и проявлялось такой сильной волной страха, боли и отчаяния, что ему делалось не по себе и он буквально скрежетал зубами. Раз кто-то боится, значит кто-то пугает.
В последние три дня эта волна стала усиливаться. Поэтому «Виктория» неслась через Персидский залив на полном ходу, а выйдя в Аравийское море, так ещё и увеличила скорость. Стас, читавший его мысли, тоже был взволнован, но как и Митяй держался спокойно и расковано, подражая ему. Сутки спустя, когда до «Виктория» вошла в Маннарский залив, они оба знали, откуда и почему исходит волна этого страха. Как раз из того района Цейлона, который примыкал то ли к Маннарскому полуострову, то ли к Маннарскому перешейку. Там полным ходом завершалась подготовка к самой настоящей войне и она по сути дела уже началась, так как одна из сторон понесла первые потери. Мысли читались плохо, ни Стас, ни Митяй не знали языка агрессора, а вот эмоции очень отчётливо, но даже не это оказалось самым неприятным и страшным. Там, на Цейлоне, жило большое и очень агрессивное племя, многие ведлы которого были телепатами. То, чего так боялся Митяй, встретиться с целой толпой воинственно настроенных дикарей, готовых убивать всех и вся, мало того, что свершилось, так ещё и в самой страшной своей форме. Да, телепатия, если её повернуть в сторону захватнических войн с целью порабощения соседей – страшная сила. Митяй приказал Вике остановить «Викторию» в четырёхстах километрах от побережья и провёл беглую телепатическую разведку. Похоже, что весь это папуасский военный кипиш еще не приобрел очень большого масштаба и был сосредоточен в междуречье двух рек, впадающих в Маннарский пролив по одну сторону от Маннарского полуострова и в Полкский пролив по другую.
Однако, племя, ведомое на войну ведлами-телепатами, уже успело в ней отличиться. Митяй увидел несколько эпизодов глазами двух сторон – агрессора и захваченных в плен мирных жителей. Как одни, так и другие были людьми с практически черной кожей, только вояки были малость пониже ростом, но зато были вооружены копьями с медными и даже железными наконечниками, а также длинными медными и железными ножами самой примитивной и неказистой формы. Их пленники были повыше ростом и чуть светлее. Они пребывали в полном ужасе от свершившегося. Пугаться им было отчего, так как воины напавшего на них племени носили на своих выях ожерелья из нижних челюстей, некоторые из которых явно принадлежали ещё совсем недавно убитым людям. От этого зрелища Митяя чуть не вывернуло наизнанку. Он прыгал от одной группы людей к другой по всему этому району и вскоре понял, что враг вторгся на Цейлон с севера, из Южной Индии. Наверное это были далёкие предки тамилов. Тогда их пленниками являлись древние веды, в его время влачившие на Цейлоне жалкое существование. Хотя как знать, может быть после этого народ шарился по всей этой части Евразии, забираясь в Африку и Океанию, ещё не раз и не два.
В это раннее утро все захватчики что-то очень уж сильно шебаршились и светились, носясь по пампасам, как ужаленные, и не давая покоя своим пленникам. Вскоре Митяй понял, с чем это было связано. На юго-восток, в глубину острова чуть ли не галопом мчались десятки воинов и гнали с собой пленных мужчин. Те же из тамилов, так временно решил называть захватчиков Митяй, кому было велено остаться, от расстройства избивали и насиловали женщин. Хорошо, что хоть не убивали. Он запретил Стасу не только читать его мысли, но и даже пытаться заглянуть на остров, а потому вздохнул с облегчением. Митяй прекрасно понимал, что на Цейлоне намечается какая-то серьёзная карательная экспедиция, поскольку мирные ведды не представляли из себя совершенно никакой военной силы. Пометавшись окрест, он вскоре увидел глазами одного из разведчиков, на кого же это нацелились тамилы – на несколько стай огромных гигантопитеков с удивительно красивым, длинным мехом чуть ли не золотого цвета, мирно пасущихся среди холмов, и сразу же понял, что означали яркие, золотисто сияющие, но совершенно невнятные образы в чёрных тыковках не слишком симпатичных папуасов. Пометавшись ещё полчаса окрест, Митяй понял, что скорее всего охота на гигантских золотых обезьян начнётся либо ближе к ночи, либо завтра утром, а потому принялся спешно готовиться к своей маленькой, стремительной и победоносной войне.
Первым делом он приказал поднять в воздух оба самолёта и на максимальной высоте произвести картографирование, а сам принялся спешно загружать в вертолёт своё самое секретное оружие массового поражения. Одновременно с этим он вызвал не то что бы подкрепление, но что-то вроде этого – все большие самолёты-амфибии, которые могли долететь до Цейлона максимум за сутки, желательно раньше. Как он и предполагал, к пяти вечера наступательный порыв отрядов агрессора угас и они, не дойдя до холмов, где паслись золотые гигантопитеки, остановились на ночлег и заставили пленных обслуживать их. Вели они себя с ними даже похуже, чем фашисты с советскими военнопленными и убили несколько человек неизвестно по какой причине. Митяй от этого даже заскрежетал зубами. Как только он получил данные ведловской аэрофотосъёмки, то сразу же поднялся на верхнюю палубу, сел в большой разведывательный вертолёт, взлетел и полетел к острову Цейлон на максимальной скорости и высоте. Запас хода у этого малошумного вертолёта был практически безразмерный, пока ведл-пилот с говорящими камнями сидит за штурвалом и время от времени делает накачку бриллиантовому термоэлектрическому реактору. Это позволило Митяю, как только стемнело, спокойно приземлиться на вершине самого высокого холма и продолжить телепатическую разведку.
Прилетев на место, ещё когда только смеркалось, он первым делом принялся наблюдать за золотыми гигантопитеками и сразу же выяснил, что они уже не были животными, но ещё не стали полноценными людьми в смысле рассудочной деятельности. Эти гиганты были травоядными животными и питались дикими бананами и молодыми побегами. Они жили небольшими кланами, самец, две, три самки, а с ними четыре, шесть детёнышей и отличались просто какой-то удивительной нежностью по отношению друг к другу. Во всяком случае самцы играли со своим потомством и отдавали своим отпрыскам самые лакомые кусочки. Ближе к ночи самки стали делать из ветвей гнёзда. Он пригибали ветви высокого кустарника и ловко сплетали их не ломая, а когда гнездо-навес было готово, забирались в него, садились на травяную подстилку и брали на руки детей. Самец с длинной золотой бородой, тщательно расчёсанной самками, а он был на треть больше них, садился у входа и загораживал своё семейство от всяческих напастей своей широченной, могучей грудью. И вот на этих добродушных на вид гигантов какая-то мелкая, злобная, черножопая срань решила устроить не просто охоту, а учинить самое настоящее побоище. Делая широкий круг, Митяй, уже успевший настроиться на простые, но вполне понятные мысли золотых гигантопитеков, между прочим чистые, радостные и светлые, обнаружил, что их на острове Цейлон обитает не одна тысяча, как и веддов, даже и не помышлявших охотиться на этих гигантов. Зато это почему-то втемяшилось в головы тамилам.
Ну, а когда Митяй приземлился, то сразу же продолжил телепатическую разведку в стане врага и только теперь сообразил, что это был самый настоящий рейд банды Басаева. В том смысле, что все те женщины, которые находились в этой банде, были не просто ведлами, но и поголовно телепатками и как раз это именно от них во все стороны волнами растекалась какая-то совершенно чудовищная ненависть и стремление убивать всех чужих. Уже очень скоро он выяснил, что тамилы или кто они там такие, к тому же ещё и людоеды. Им было просто лень охотиться и потому они убили на ужин несколько десятков веддов, мужчин и женщин. Детей, похоже, они в пяти захваченных стойбищах уже всех съели. Самым большим желание Митяя было взять и всех их попросту перестрелять, но на это у него попросту не хватило бы патронов, да, и разбегутся они. Поэтому он решил поступить иначе, сначала взять тамилов на понт, а потом попросту их перехитрить и повязать всех до одного, чтобы после этого сесть и подумать, что же ему делать с такой напастью. Плохо было то, что он не знал языка тамилов, а потому не мог читать их мыслей и ему приходилось ориентироваться в сложившейся обстановке только оценивая их эмоции. Ну, а они у них были очень яркими. Тамилов переполняли восторг и ненависть. Восторг от того, что они такие могущественные и скоро у них у всех будут золотые шкуры, а ненавидели они своих пленников, золотых гигантов и даже друг друга и потому среди бандитов часто вспыхивали ссоры и затевались нешуточные потасовки.
