Андрей Архипов - Поветлужье
— Это ты меня уел, признаюсь. Туда только полные зас... нет, скорее, совсем пустые люди туда идут. По крайней мере, сейчас. Да и раньше то же самое было — видать, потому и сказал, что с ними делать надобно. Редко-редко вменяемый человек попадется — и тот ничего поделать не сможет, даже если на самый верх залезет. И то такой его портрет идеальный нарисуют, так облизывать начнут, что все доверие к нему теряется. Хотя в любом случае лучше иметь хоть что-то делающих, чем тех, что страну протрындели... А ведь какая бы власть ни была, чуть поменьше начальнички воровали, воруют и будут воровать, пока с корнем их не вырвать. Чем сильнее облизывают задницу того, кто повыше них сидит, да славословят про народ и его защиту — тем больше в карман кладут. Да ладно еще это — так народ же еще за быдло держат. Как у нас все хорошо да сколько сортов колбасы в магазине лежит! А народ этот только такую колбасу может купить, которую есть нельзя. Столько дерьма, прости Господи, в нее напихано. И никто эту дрянь наверху запрещать не собирается, потому как сами на этом наживаются хорошо. Только умильные рожи из ящика строят. А люди утратили эту... пасс... Вячеслав, как ты говорил?
— Пассионарность...
— Вот, выбили подчистую все хорошее в людях, когда они жилку свою за что-то дельное рвали. За детей, за лучшую жизнь... Не за сытую — за нее и сейчас друг другу глотки рвут, — а именно за хорошую... свободную, что ли. Сказать не могу... И что тут делать — тоже не знаю. И насчет меня... — продолжил Иван. — Не встретил я никого, вот и не нажил детей. А по старым традициям дед или отец мне бы холку намылили еще лет до двадцати и невесту сосватали. Теперь бы жил и детей растил... Было бы для меня это хорошо или нет... не скажу. А вот для продолжения рода это очень неплохо.
— А ты вот, Иван, упомянул традиции, — чуть сменил тему Вячеслав, вскочив на ноги и потянувшись в усеянное звездами небо. — Да у нас на Руси всегда тьма народов была, у каждого ведь традиции-то свои. И на Руси, и на той же Украине. А у татар даже религия другая...
— А ты еще забыл тех, кто все эти народы и создал... Словене, поляне, древляне, вятичи, меря, мурома, мещера — из них русские получились. Булгары, часть удмуртов и мари, что те успели подмять, — это те же татары. Кто там еще был — я даже не знал никогда, не то чтобы упомнить. Чуваши из тех же племен вышли, кажись, которые Волжскую Булгарию образовали. Но не пожелали ислам принять, наособицу остались. Все разные, но принимают нас во всем мире как единых. Значит, есть какая-то схожесть, что-то общее во всех народностях, раз они живут вместе. Иначе друг друга изничтожают на корню, следов не остается... Так о чем это я? Традиции-то у всех свои, но все они о том, как землю пахать, как дом строить, как детей растить. А традиций, как деньгу зарабатывать, я не припомню что-то. Вот так-то...
О... пацанва уже наелась от пуза и засыпает, наслушавшись наших бредней. Ну да, о чем же еще около костра за бутылкой говорить. Мы, чай, не научный кружок юных пионеров, великих мыслей о спасении Расеи в качестве пособия для наших юных талантов дать не готовы... Давай постели-ка им, Слав, как самый молодой, одеяла около костра лежат... А нам пенок и моего спальника хватит, благо, по ночам тепло сейчас. Эх... даже одну втроем не допили, вояки...
Глава 3
Нежданная встреча
Несмотря на ясное, вызвездившееся под вечер небо, утро пришло сплошными серыми клочьями туч, накрывшими галдящий озерный мирок теплым покрывалом. Начал накрапывать мелкий нудный дождь, заставляя спящих людей недовольно ежиться и забираться глубже под одеяла, чтобы не прерывать сладких утренних сновидений. Один лишь егерь проснулся и выбрался из-под разложенного спальника, приступив к обычному для себя лесному утреннему моциону. А спустя несколько минут он уже начал греметь ложками и котелками, намывая их в прибрежном песке. Потом разжег костерок, забрав из-под куста заготовленные еще с вечера дрова, и повесил котелок над огнем. Вскипятив воду и заварив чай, выложил рядом немудреные сушки и стал собирать мешки и рюкзаки, предварительно дав команду на подъем. Молча, позевывая и содрогаясь от утренней прохлады, народ бродил от озера к близлежащим кустам, пытаясь проснуться и защититься от висящей в воздухе влаги, напяливая на себя редкие влагонепроницаемые шмотки. Наконец, сгрудившись у костра, стали греметь кружками и собираться в обратный путь.
Пробирались в сторону поляны долго. Заметная только из-за вчерашних следов тропинка немного повиляла в утреннем сумраке и сама собой исчезла. И хотя точного времени никто не засек, прошло более чем сорок минут, прежде чем егерь спохватился и послал мужиков оглядеться вокруг. Однако, не получив от них никаких обнадеживающих сведений, повел колонну дальше. Бурелом довольно скоро кончился, и потянулся светлый смешанный лес, иногда перемежаемый сосняком. Через верхушки деревьев проглядывало чистое голубое небо, уже освободившееся от утренних туч. Влажный поначалу воздух прогрелся вместе с верхним слоем нападавших сухих иголок, и ботинки легко пружинили по старой хвое, доставляя удовольствие от ходьбы и позволяя времени быстро и незаметно скользить вперед. Вовка с Тимкой иногда отбегали в сторону, кидались шишками по порхающим среди стволов деревьев белкам и сосредоточенно рассматривали очередного красноголового дятла. Наконец был объявлен привал.
— Вот что, мои дорогие, — начал Иван. — Потерялись мы. Сначала я думал, что просто промахнулись мимо нашей поляны. Шли ведь строго на юг, так что через пару часов куда-нибудь да должны были выйти. Но часы эти давно прошли, да и лес здесь другой — светлый, сами видите. Такого у нас отродясь не было... А уж эта история с озером, чудесное пришествие которого мы как-то серьезно до сих пор не обсуждали... Короче, мужики и... хлопцы, — бросил егерь взгляд на безмятежно развалившихся на траве ребят. — Решить нам надо, куда дальше двигаться. Попрошу по старшинству высказать свое мнение. Сначала ты, Николай, потом Вячеслав, далее Тимка, как прямой участник всей этой круговерти, а напоследок Володька...
— Ха, Михалыч, если уж ты заблудился, то нам-то дороги вовек не найти, — ответил, сплюнув в сторону, Николай. — Надо переть напролом, как шли, — выйдем к какой-нибудь речке и пойдем по течению. А там появятся обжитые места, или увидим кого-нибудь... Тогда просто стрельнем в воздух и спросим дорогу.
— Если по пройденному времени считать, то деревню свою мы уже пройти должны были, а шли-то еще ходче, чем пробирались к озеру, — задумчиво прокомментировал егерь высказанное предложение. — На юге же от деревни сплошных лесов нет, поэтому мы с запасом должны были бы на открытом месте оказаться... Разве что леший нас по лесу кругами водил. Да я ведь на солнце каждые две минуты смотрел. Так что... давай теперь ты, Вячеслав.
— Не нравится мне вся эта история с озером, дубами... тремя, — стрельнул глазами в Тимку тот. — Не послушать ли вначале, что молодежь скажет? Они довольно долго шептались и спорили, может быть, что-то прояснят нам? А, Тимка?
Тот, насупившись, покачал головой и отказался говорить, даже получив локтем в бок от Вовки. Последний поначалу не отступался, однако поняв, что его усилия разговорить друга не приводят к положительному результату, заговорил сам:
— Боится он, бать, что засмеете вы его. С ним же такие приключения произошли и непонятности!
И Вовка стал выкладывать про пресловутый третий дуб, всегда, по Тимкиному мнению, присутствующий на поляне, про рано наступивший закат и про абсолютную тишину, про свою якобы сломанную руку... А также про тетку Меланью, про то, как Тимка шишку набил о дерево, про летающие тарелки, про барабашек и разные необъяснимые явления, которыми буквально кишит окружающая жизнь и познания о которых Вовка получил в городе из телевизора, подключенного к без малому полусотне каналов кабельного телевидения.
— Предположим, сынок, ты так долбанулся о дерево, что у тебя в голове день вполне мог сократиться... Особенно если ты без сознания некоторое время провалялся. Да и на следующий день в обморок опять грохнулся, — начал размышлять Николай.
— Нет, Степаныч, не все так просто, — прервал его Иван. — Часы пяти не показывали, когда темнота упала, так? Ну-ка покажи, Тимка, может, они встали? Да нет, почти правильно, две минуты — не та разница. А уж про сломанное запястье... Придумать такое у взрослого фантазии не хватит, не то что у одиннадцатилетнего ребенка... Э-э-э... нет. Если только... Говоришь, когда тишина наступила, побежал с поляны долой? А в какую сторону?
— Ну, не побежал, а так... заторопился. Сначала к дубу, хотел на помост влезть, хватанул по пути мешок, самос... трел... — договорил все-таки Тимка до конца. — А потом о корень зацепился и... хрясь, в какое-то дерево влетел. Ну, ссадину потрогал и дальше почесал. Вот.
— Так что ты надумал, Михалыч? — залюбопытствовал Вячеслав. — Что значит "если только..."?
