Радик Соколов - Холера. Дилогия (СИ)
Взору открылось бескрайнее зеленое море, волнами гор и холмов раскинувшееся от горизонта до горизонта. Редкие светлые облака предвещали солнечную погоду.
Женька отыскал глазами прятавшуюся в зелени лиственника реку. Отсюда казалось, что до нее совсем близко. Буквально рукой подать. Надо торопиться пока светит солнце. Забирать правее и, минуя свежий завал, выходить к полянке, что на берегу.
— Всё эта гроза! — Опять пыталась накатить паника. — Теперь вот думай, как быть, — громко произнес Женька, чтобы отогнать подступающую жуть. — Ничего, сейчас прикину, что делать. — Бегущая вода дорогу покажет! — успокоил себя Женька и страх потихоньку отступил.
— Ждать егеря не приходится. Выбираться из тайги придется самому. Надо идти к речке и попытаться двигаться вдоль берега.
Залить водой, скопившейся после дождя, разгоревшийся костер куда в панике был брошен весь запас дров и подхватить собранный рюкзак было делом нескольких минут. Урман изменился. Никаких следов пребывания человека не осталось.
Саблин резко выдохнул, подхватил ружье и углубился в лес. Шёл он медленно, сосредоточенно оглядывая каждое дерево. Зарубок не было, да и сам лес изменился. Стал выше, суровее и словно ожил.
Пробудившийся ветерок слегка шевелил верхушки деревьев. Изредка перекликались кедровки, делясь своими новостями с беспокойными синичками. Рядом захлопал крыльями вовремя заметивший опасность глухарь. К яркой шляпке гриба скакала смелая белка, помахивая пушистым хвостиком. Зудели мошки, силясь толпой продавить сетку накомарника.
Проходилось продвигаться сквозь нехоженый лес, то и дело, обходя непролазную чащобу, перебираясь через поваленные стволы или путаясь в клейкой лесной паутине. Хищников Саблин особенно не опасался. «Вряд ли они просто так нападут. Судя по окружающему пейзажу — начало лета. Время уже сытное». - утешал он сам себя, но сделать по дороге пару выстрелов хоть в воздух все же не мешало бы.
Саблин конечно читал, что люди погибают в тайге не только после встречи с хищниками, а чаще если получили травму и заблудились, но у него был четкий ориентир — река. Когда он до нее доберется, то дальше предстоит двигаться жёстко по руслу. Строго по течению. Это было ясно. Идти вдоль берега гораздо дольше, а передвигаться лучше всего в лодке, или, в крайнем случае, на плоту. Так и быстрее, и безопаснее.
День обещал быть сухим и теплым, такой бывает при долговременно установившейся погоде. В воздухе ощущалась необычная свежесть, непривычная городскому жителю. По мере того как солнце поднималось выше, становилось заметно теплее.
Путь к реке оказался не в пример тяжелее, чем вчера. Часа через два накатила усталость. Вдруг, уголком глаза Саблин уловил движение на ветвях березы. Он медленно повернул голову и увидел тетерева, который сидел метрах в пятнадцати и, с любопытством вытянув шею, наблюдал за невиданным животным.
— Птицы здесь непуганые. — Добыча даже не шелохнулась, когда Женька медленно навел двустволку и нажал курок. До сих пор стрелять на охоте Женьке не доводилось. Весь его опыт сводился к нескольким выездам на стрельбище, где он вместе с отцом самозабвенно лупил по тарелочкам. — С богом. — Раздался звук выстрела, и серая тушка камнем рухнула вниз.
— Попал. — Сердце вновь выстукивало барабанную дробь, на лбу выступила испарина. — Вот и первая добыча. — Заставить себя успокоиться после прилива адреналина вышло не сразу. Терять голову — непозволительная роскошь. Патронов немного и из них всего десять пулевых. Расходовать наобум в его положении нельзя. Лучше всего один ствол зарядить дробью, а другой пулей. Хорошо бы только потом не перепутать.
Удача словно придала сил. Убрав нежданную добычу в извлеченную из рюкзака гидраху и засунув в карман рюкзака гильзу, Женька двинулся дальше.
Солнце уже стало клониться к закату, но было жарко. Редкие облака рассеялись. Было бы очень неприятно, если бы хлынул дождь. Натруженные мышцы ныли. У поваленной пихты окруженной крапивой Женька решил устроить привал, тем более, что уже с полчаса среди мха все чаще стали попадаться стебли травы. Отдохнув, минут двадцать, Женька двинулся вперед. Среди хвойного леса замелькали березы, осины и кустарник. Женьке даже пришлось продраться сквозь разросшийся смороденник. Наконец впереди сверкнул небольшой перекатик.
— Вот и добрался. Сейчас осторожно. Не хватало еще ногу подвернуть. Береженого — бог бережет. — Через пару шагов Саблин поднырнул под поваленный ветром кедр и очутился рядом с небольшой речушкой. Легкая волна едва набегала на пологий берег. Вода чуть слышно журчала. Едва заметное течение шевелило листья касавшиеся поверхности.
Женька уже давно притомился и мечтал напиться. Он нагнулся над водой, оперся на ладони, погрузив их в воду и, опустив голову, губами потянулся к воде. Попробовал на вкус.
— Хороша, но лучше все-таки кипятить. — Непрошеная мысль о гигиене почти разрушила сказочные ощущения. — Не только красота, но и верная дорога.
Настало время оглядеться. Женька вышел к очень живописной полянке на пологом берегу. Та ли она где его высадил егерь или нет, теперь не было возможности узнать. Река здесь делала изгиб, и стоянка оказывалась с трех сторон окружена водой. Земля сухая. Ливень бушевавший у пещеры, прошел это место стороной. Лучше для ночёвки не придумаешь. Можно даже шалаш смастерить. Только место сухое выбрать. Как раз на холмике. Из палатки будет отлично виден и лес, и берег. Если костер разжечь на перешейке, то незамеченной к нему ни одна тварь не проберется. Место и впрямь удобное.
Женька собрал хворост, набрал сухого мха, мелко покрошил сухую древесную мелочь, сложил всё домиком и поднес зажигалку. Огонь уверенно пополз по сухим сучкам. Труха вспыхнула — вспышкой озарив все вокруг. Пришла пора подбросить сучки потолще. Костер должен гореть всю ночь. Неизвестно, кто вокруг обитает.
К вечеру уверенность, что он не интересен зверью, внезапно ослабла. Медведь вроде сыт, авось и не тронет, но ведь есть и другие желающие полакомиться Женькой. Что кому взбредет в голову. Судя по всему, человека в этих местах видят редко. Надо подтащить несколько сухих лесин и сложить ночной костер.
Ощипать добычу оказалось вовсе не простой задачей потребовавшей массу времени и сил. Вот потрошение пошло на ура, да и спуск к воде оказался удобным, а вода в реке чистой и прозрачной. Зато, когда Женька принялся опаливать тушку пошла такая вонь, что, скорее всего все, кто имел планы закусить одиноким путником временно ретировались. Это касалось даже тучи мошки, которая стала недовольно клубиться на некоем отдалении.
Палатка встала между рекой и костром. На строительство шалаша не осталось ни сил, ни времени. Лишь к полуночи суп из пакетика на тетеревином бульоне с грибочками был готов. Большая часть тетерева, завернутая в фольгу, еще томилась в земле под углями.
Котелок с супом и остатки мяса, Саблин повесил повыше, чтобы нельзя было добраться до его предполагаемого завтрака и расположился в палатке.
Занятый весь день делом, Женька не так остро переживал случившееся, но стоило забраться в спальник и задуматься, как беспокойство навалилось с новой силой. Где он очутился? Что его ждет? Вспомнился последний суматошный год, причем с такими мелкими нюансами, на которые прежде он не обращал никакого внимания. «Какой же я был иногда дурак!» Саблин придвинул заряженное ружье поближе. Оружие успокаивало и дарило некоторую уверенность. На полянку опустился полог тишины, и глухие отдельные и разрозненные звуки ночи замирали далеко в лесу, точно увязали там, как в болоте. «Как было бы хорошо вернуться назад и поступить по-другому».
Едва Саблин задремал, как послышались неясные звуки. Стало ясно, что кто-то подкрадывается… Любопытный медленно и осторожно идёт по мху. Шорох раздался совсем рядом. Саблин открыл глаза, схватил вертикалку и выбрался из палатки. Вокруг тишина. До ряби в глазах Женька вглядывался в темноту леса. Вроде все спокойно. Женька подхватил охапку сучьев и обновил вялый костер. Языки пламени взметнулись ввысь и осветили все вокруг. Заплясали тени и, вроде, сквозь треск послышались мягкие удаляющиеся шаги.
— Кто это был? Бог весть. — Все чувства обострились до предела. Показалось? Может это стучит кровь в ушах?
Сделалось зябко и под дружелюбный треск ожившего, подкормленного костерка, Саблин забылся беспокойным сном. Сытое гудение пламени отгоняло непрошеных гостей от палатки.
Светало рано. Небо едва прояснилось, а Женьку уже разбудило громкое покрякивание. Он выглянул из палатки. Кроны деревьев, синева неба, пестрота листьев — все это переплелось словно в своеобразном полотне импрессиониста, да еще и отразилось от блестящей поверхности воды. Река блестит. Пока ни одна волна не поднята ветром и дальний берег затянут туманною пеленой. Глубокий плес неподвижен.
