Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд
Если на Мулю, в смысле на меня, вышел тот странный мужичок, теперь вот Барышников, значит, скоро на меня выйдет и ОБХСС. И вот там я уже таким вот нахрапом не отмажусь. Да ещё и Оля Иванова эта знает что-то. Вернётся из отпуска — тоже может геморрой устроить (а я ещё думал, куда она делать и почему притихла).
Я вздохнул.
Эх, Муля, Муля, был ты никчёмным во всём, даже денег и то украсть втихушку не смог. А мне вот разгребайся. Тыкаюсь, как слепой котёнок, не знаю, за какую ниточку ухватиться.
Но даже всласть погоревать времени у меня не было. Я поковырялся ещё в бумагах и хотел уже уходить, как в дверь поскреблись.
Неужто Барышников вернулся с доказательствами?
Я удивился.
Но не успел ещё отреагировать, как в дверь постучали опять. Уже чуть громче.
Странно, коллеги обычно заходят просто так, иногда, из вежливости, могут обозначить стуком, но потом открывают дверь и заходят.
— Открыто! — крикнул я и, на всякий случай припрятал тетрадки под стопку бумаг.
На пороге стояла… смущённая Валентина.
— Что-то не получилось? — спросил я, стараясь, чтобы в моём голосе не прозвучали расстроенные нотки.
Вот лоханулся, так лоханулся (уже в который раз кстати, старею, что ли?). Надо было найти нормального опытного бухгалтера. А я привлёк малолетку и ещё понадеялся, что что-то выгорит.
Эх…
— Всё получается, — покраснела Валентина и смущённо протянула мне тетрадь. — Я уже сделала всё. Выполнила, в смысле…
— К-как? — у меня чуть глаза на лоб не полезли от удивления.
— Да там не сложно было, — путаясь, и перебивая саму себя, начала тараторить Валентина, — у меня дипломная работа по сметам, я её уже пишу, так что я к Марии Петровне сбегала, это мой руководитель, сказала, что это примеры расчётов. Она всё перепроверила и даже похвалила. Только сказала брать запас. Потому что при пересчёте с рубля на динар там будут деньги туда и обратно по курсу уходить. Но я в сноске всё написала.
— Покажи! — неверяще выдохнул я.
— Держи, — Валентина протянула мне тетрадку и смущённо сказала, — только у меня почерк не очень…
Но мне было плевать на почерк, дрожащими руками я торопливо перелистывал страницы и вычитывал ровненькие строчки цифр. Прям бальзам на душу!
— Валентина! — сердечно сказал я, — ты — прелесть! Ты даже не представляешь, какая ты прелесть! Может быть, я даже на тебе женюсь. Глупо упускать такой бриллиант.
Но Валентина на мою полушутку не отреагировала никак. Вместо этого, она сказала:
— Я свою часть договора выполнила, Муля. Теперь — твоя очередь.
Я аж завис. Крыть было нечем.
Сначала я попытался спрыгнуть. Нет, не то, чтобы я не собирался выполнять свою часть договорённости, просто попытался перенести на другое время:
— Валентина, — предложил, как мне показалось, идеальный вариант я, — давай на следующих выходных я скажу маме, что очень хочу с тобой встретиться. Она приготовит ужин, вы с родителями и сестрой придёте к нам в гости. Мы вкусно покушаем, потанцуем. Я пойду тебя провожать, и мы всё подробно обсудим. Более того, я готов тебе индивидуальную программу разработать…
Но Валентина такую мою замечательную идею отвергла:
— Программу хочу, конечно, Муля. Но я не готова целую неделю ждать. Я сегодня хочу.
Она, прищурившись, посмотрела на меня и ехидно сказала:
— Или ты передумал?
Крыть мне было нечем.
— Ладно! — сказал я, — идём.
— Куда? — спросила Валентина, наблюдая, как я запихиваю в свой портфель тетрадку со сметой, а также мои наброски.
— А есть разница? — усмехнулся я.
Валентина отрицательно замотала головой.
— Вот и ладненько.
Мы вышли из здания Комитета на улицу. Вечерело. День выдался настолько суматошным, что за всем этим я и не заметил, что сегодня потеплело прямо очень. Пахло распускающейся зеленью и прелой землёй. На клумбах начали пробиваться тюльпаны и нарциссы.
Было так тепло, что я снял плащ. Точнее это было нечто среднее между пальто и плащом.
Валентине тоже было жарко, потому что и она скинула пальтишко, оставшись в костюме.
— Я готова! — сказала она и преданно посмотрела мне в глаза, — но всё-таки, куда мы идём? Мне же любопытно…
— В театр, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.
— К Глориозову? — прозорливо спросила Валентина.
— Нет, к Завадскому, — ответил я, — а по дороге всё обсудим.
Мы шли и болтали. Но я же не какой-то тиран, поэтому, когда мы проходили мимо кафетерия, то зашли туда, и я взял нам пирожных и лимонада. Эх, хорошее время — молодость! Не надо следить за питанием, можно на ночь глядя нажраться сладостей и тебе ничего после этого не будет.
— Прежде, чем я начну выполнять свою часть уговора, — начал я, когда мы уже сидели за столиком и ели пирожные, — я хотел бы от тебя услышать, что конкретно ты хочешь?
— Я? — чуть не поперхнулась лимонадом Валентина.
— Ну да. Ведь это тебе нужно измениться. А как мы можем выстроить тебе траекторию изменений, если даже ты сама не знаешь и не можешь сформулировать то, кем ты хочешь быть.
— Ну почему же! — воскликнула Валентина, — Я знаю! Я хочу быть бухгалтером!
И она посмотрела на меня с каким-то непонятным вызовом.
— Прекрасно, — сказал я, — быть бухгалтером — это прекрасно. Хорошая профессия. Хлебная. Более того, я увидел, что ты в ней сможешь, и очень даже хорошо сможешь. Только я тогда не пойму одного — а от меня ты тогда что хочешь?
— Но ты же обещал! — мгновенно надулась Валентина и добавила, — я же расчёты для тебя сделала…
— Валя, — тихо сказал я, а Валентина аж вздрогнула, — никто тебя обманывать не собирается. Но нам с тобой сейчас нужно определить ту точку, от которой мы будем отталкиваться.
— Мы? — глаза Валентины расширились.
— Мы, — кивнул я, — неужели ты решила, что я тебя брошу? Нет, конечно. Поэтому давай ещё раз. Что тебя в твоём нынешнем положении не устраивает?
— Всё, — прошептала девушка, а я подавил мысленный вздох. Ну, ведь никто и не говорил, что будет легко.
— А почему ты не хочешь быть бухгалтером? — спросил я, так, что у Валентины аж кусочек пирожного с вилки слетел и шлёпнулся обратно на тарелку.
— Но я хочу…
— Нет, Валентина, ты не хочешь, — покачал головой я, — да, ты изучила всю эту бухгалтерскую премудрость. Ты умеешь работать с
