Наследник. Тайна дворцовой книги - Катиш Петкевич
Завершающим этапом экзамена стали вопросы из области законоведения. Господин Бентам, тучный джентльмен почтенных лет с пронизывающим взглядом и визгливым голосом, азартно забрасывал Ксанди вопросами, ответы на которые, впрочем, мальчик знал прекрасно. Перед последним вопросом господин Бентам напыжился (ему явно льстила честь окончить экзамен) и громко произнёс:
– Ваше Высочество, сегодня вы изволили продемонстрировать нам свои глубочайшие познания во всех областях. – Он с неприятным звуком прочистил горло и продолжил: – Но позвольте узнать у вас ещё кое-что. Скажите, каким вы видите наше великое государство, скажем, через десять-двадцать лет? С точки зрения закона, разумеется.
Ксанди задумался. Он старательно придумывал красивые слова, складывал их в витиеватые фразы. Учёные, утомлённые затянувшимся экзаменом, тихонько перешёптывались. «Удивительно, как он похож на своего деда Александра», – донеслось до Ксанди из дальнего угла. Он резко поднял глаза на господина Бентама, терпеливо ожидавшего ответа на свой вопрос. Что ж, верный ответ наконец нашёлся.
– Наше государство будет таким, каким возжелает его видеть народ, – сказал мальчик.
Зал затих. Все начали в недоумении переглядываться, а господин Бентам с удивлением поправил пенсне, будто это помогло бы ему понять смысл произнесённых наследником слов. Он уточнил, слегка усмехнувшись:
– Позвольте, что значит «каким возжелает видеть народ»? Не кажется ли вам, что законы в стране принимаются на несколько… – он бросил учтивый взгляд на короля, – другом уровне? Не хотите ли вы сказать, что народ ещё и короля себе будет сам выбирать?
По залу пронёсся ропот. Учёные переговаривались, поглядывая на Ксанди с изумлением и некоторой досадой. Но мальчик, казалось, ничего вокруг не замечал. Не сводя глаз с господина Бентама, он с вызовом ответил:
– Да, именно это я и хотел сказать!
Зловещая тишина повисла в зале. Учёные, не веря собственным ушам и не зная, как реагировать на услышанное, боязливо переглядывались. Вот-вот должна была разразиться буря, и Ксанди, словно пугливый зверёк, уже приготовился обороняться. Все взгляды устремились на короля, сурово сдвинувшего брови.
Вдруг лицо его переменилось, и он разразился раскатистым смехом. В тот же самый момент смех охватил весь зал. Учёные с удовольствием подхватили настроение короля, позабыв про недоумение и недовольство. Старичок учёный, задремавший было в углу, проснулся, встрепенулся и, завидев всеобщее веселье, принялся хохотать себе в удовольствие. Ксанди переводил озадаченный взгляд с одного господина на другого, пытаясь понять, что же произошло.
Господин Бентам бодро вскочил и обратился к королю:
– Что ж, Ваше Величество, наследный принц обладает не только острым умом, но и отличным чувством юмора! Могу ли я предложить уважаемой комиссии окончить экзамен и посчитать вопросы отвеченными?
Все единодушно согласились с ним, и экзамен был завершён.
Сказка третья
Тайна каменного леса
Говорят, если зайти так далеко в горы, что ноги будут подгибаться от усталости, можно набрести на старый Каменный лес. Каждый, кто побывал там, с содроганием вспоминал не деревья, совершенно лишённые листвы, не крючковатые кусты, которые преграждали путь идущему, и даже не звенящую тишину, застывшую в ледяном воздухе, а зловещую тень, бесшумно скользящую по земле. Она внезапно появляется из ниоткуда и так же незаметно исчезает среди мрачных стволов. Редкий храбрец отваживается заходить в этот лес; так и стоит он одиноко в горах, забытый и безмолвный.
Мало кто знает, что когда-то в Каменном лесу поляны были усеяны прекрасными цветами, в густых кронах деревьев щебетали птицы, а на горе возвышался огромный замок, в котором жили король и две его дочери.
Старшую дочь звали Гуннхильда. Она была скромна и молчалива, на её алых устах редко расцветала улыбка, а на белой, словно мраморной коже никогда не пылал румянец. Каждое утро её пробуждали верные служанки, помогали умыться и одеться. Главным предметом гордости Гуннхильды были её длинные волосы – чернее вороного крыла. Требовалось три или четыре служанки для того, чтобы их расчесать, заплести в тугие косы и соорудить из них замысловатую причёску. Затем девица шла на прогулку в Лес. Ей нравилось проводить утренние часы на старой поляне, вслушиваясь в щебет птиц, напевающих грустные песни, шелест деревьев, жалующихся на свой внушительный возраст, и шорох травы, нашептывающей чужие секреты. Дни тянулись, ничем не отличаясь один от другого, заставляя Гуннхильду страдать от скуки, и единственной отрадой для неё были утренние прогулки. В Лесу время словно исчезало, помогая ей ненадолго забыть о грядущих унылых часах за вышиванием и вязанием, любовь к которым ей безуспешно пытались привить. Человеку живётся гораздо легче и дышится намного свободней, когда у него есть своё особое место, где можно укрыться от всех жизненных тягот.
Нагулявшись в Лесу, девица брела обратно во владение отца, где проводила весь оставшийся день. Правда, возвращалась она не потому, что уставала или хотела скорей обогреться у камина, а потому что, задержись она хоть на полчаса, отец стал бы непременно попрекать её за рискованные прогулки в одиночестве. К великому сожалению, никто не разделял её особой и сильной любви к старому Лесу.
Младшую дочь короля звали Фелисия, и была она полной противоположностью своей сестре. Её прекрасные голубые глаза смотрели на мир с восхищением и радостью. В людях она всегда видела лишь добродетель, была доверчива и честна, а её звонкий смех разливался по всему замку. В золотистых волосах Фелисии сверкало и играло солнце, а розовые щёчки и пухлые губы воспевали многие рыцари, увидевшие их хотя бы раз.
Однажды утром, когда роса на листве и траве только-только засияла от восходящего светила, а Гуннхильда уже брела по тропинке к своей любимой поляне, со стороны владения отца послышался крик – звали Гуннхильду. Делать нечего: надо было возвращаться, и она пошла обратно, гадая, что же такое произошло. Приблизившись к замку, она увидела свою служанку, в беспокойстве метавшуюся по парадной лестнице.
– Что, что случилось? – Гуннхильда пустилась бежать что было силы (в те времена девушки и дамы носили длинные юбки с огромными шлейфами, которые в
