Рейд в опасную зону. Том 1 - Мэт Купцов
— Документы? — спрашивает Свиридов, когда остаёмся одни.
Киваю.
— У нас. План штурма, караваны — всё. Они где-то раздобыли. Разбираться надо. Сами или кто помог.
Он хмурится.
— Ладно, сейчас первостепенная задача -срочников вытащить, — бросаю я.
— Найти бы их сначала. Эти моджахеды, как неуловимые мстители!
— Найдем, — коротко отзываюсь я.
Мы идём друг за другом. Одиннадцать человек. Жара гнёт к земле, но никто не сдаётся. Земля под ногами раскалена, как плита, а пыль, поднятая под ногами, оседает на лицах.
Местность — враждебная, каждый куст или камень может стать укрытием для моджахедов.
— Беркут, как думаешь, на сколько они нас обгоняют? — тихо спрашивает Колесников, вытирая пот с лица.
— Достаточно, чтобы устроить нам ловушку, — отвечаю, разглядывая горизонт.
Местные нам не помогают, мы не смогли найти среди них проводника. Похоже, боятся. Они не привыкли, у них здесь нет войны, а редкие вылазки со стороны Афганистана не в счёт.
Их принимают солдаты на границе. И редко моджахеды заглядывают в кишлаки, как случилось на этот раз.
Карта местности — только общее представление, а реальность меняется с каждым поворотом.
Стой, — приказываю, поднимая кулак.
Все замерли. Вижу следы. Свежие. Один из наших, Гусев, присаживается, пальцем трогает землю.
— Ноги — босые, что за дела! Тут три-четыре человека прошло недавно, — шепчет он.
— Значит, разведка. Основная группа дальше, — предполагает Колесников.
— Или нас водят за нос, — бурчу я. — Продвигаемся осторожнее.
Мы идём растянутой цепочкой, держим дистанцию.
И вдруг — выстрел. Один. Глухой удар, и Сухов падает на землю, хватаясь за бедро.
— Ложись! — кричу, и все разлетаются в стороны, ложатся на землю.
Выстрелы начинают трещать, как сухие ветки в костре. Противник засел наверху, за валунами. Видны только вспышки.
— Колесников, справа обойти! Остальные — подавить огонь!
Сашка кивает и вместе с двумя ребятами исчезает за поворотом. Мы открываем огонь, целимся в места, откуда стреляют. Пули свистят над головой, и пыль отлетает от камней, осыпая лица.
Второй выстрел — и лейтенант Сверидов валится на колени. Пуля задела плечо, много крови.
— Чёрт, кто-нибудь, помогите перевязать его! — командую, перебегая от укрытия к укрытию.
Постепенно огонь сверху стихает. Моджахеды уходят.
Их задача была задержать нас, и они с этим справились.
— Беркут, наверху чисто! — раздаётся голос Колесникова в рации.
— Возвращайтесь, у нас двое раненых, надо перевязать и выдвигаться дальше.
Мы перевязываем Сухова и Свиридова на скорую руку. Они держатся, но передвигаться быстро не могут.
— Беркут, они нас специально выматывают, — говорит Колесников, возвращаясь к группе.
— Знаю, — отвечаю. — Но нам нельзя останавливаться.
Солнце уже клонится к горизонту, а жары меньше не становится.
— Где основная группа? — спрашивает Свиридов, сжимая перевязанное плечо.
— Где-то впереди. Может, за следующим изгибом. Возможно там и пленные.
Мы двигаемся медленно, следим за каждым шагом. За каждым камнем может сидеть враг. Наконец, выходим на небольшой выступ, откуда видно дальше.
И ничего. Пустота.
— Следы идут туда, но… — Гусев хмурится, оглядываясь.
— Они могли свернуть. Или разделились, — предполагает он.
Я смотрю на рацию. Свиридов прав. Они нас выматывают, оставляют «хлебные крошки», чтобы заманить в ловушку.
— Отдых пятнадцать минут. Дальше идём с максимальной осторожностью, — приказываю.
Мы садимся в тени большого валуна. Никто не говорит, только тишина и редкие глотки из фляг. Где-то здесь моджахеды с пленными. Мы чувствуем их присутствие, но пока не можем найти.
Снова поднимаемся и идем вперед.
Идём уже несколько часов подряд. Темп снижается, каждый шаг даётся с трудом. На лицах — смесь усталости и злости.
Нас одиннадцать человек. Двое, что должны были прибыть еще не догнали.
— Беркут, ну как тут ориентироваться? — бурчит Колесников, разминая затёкшее плечо. — Один камень на другой похож.
— По следам, Сашка. И по логике. Но не дай бог эти следы фальшивые, — отвечаю, разглядывая очередной отпечаток босой ноги в песке.
Они издеваются над нами.
Следы то появляются, то исчезают. В одном месте следы идут прямо, но через километр мы видим, как они будто возвращаются назад. В другом месте видим рассыпанные камни — будто специально, чтобы сбить нас с толку.
— Старший лейтенант, тут тропинка наверх уходит, — говорит Гусев, показывая на едва заметный подъём между невысоких скал.
Явно указывающий, что скоро будет переход равнинной местности в горы.
— Проверяй. Мы ждём тут, — киваю.
Гусев с двумя бойцами карабкается вверх. Ждём молча, каждый напряжён до предела. Через несколько минут слышу их голоса в рации.
— Ложная тропа, Беркут. Никаких следов дальше нет, — докладывает Гусев.
Я сжимаю зубы.
— Возвращайтесь.
Проходим ещё с километр, как вдруг слышу треск ветки впереди. Рука сама тянется к автомату.
— Ложись! — командую, и все падают лицом вниз.
Выстрелы раздаются почти сразу, откуда-то сбоку. Пули шуршат в пыли, царапают камни. Кто-то начинает отстреливаться, прикрывая ребят.
— Справа обходят! — кричит кто-то из наших.
— Колесников, бери пару человек, обходите слева! Остальные — держим огонь, — отдаю команду.
Через пару минут перестрелка стихает. Колесников выходит из-за валуна с автоматом наперевес.
— Ушли. Специально задержали, гады! — говорит он, стирая пот со лба.
Я киваю, смотрю на часы. Ходим уже больше восьми часов, а пленных как не было, так и нет.
Когда снова выходим на ровное место, останавливаю всех.
— Слушайте, так дело не пойдёт. Они нас дразнят, следы ведут в никуда, и мы только время теряем.
— Глеб, может, надо к кишлаку вернуться? — предлагает Свиридов, потирая плечо.
— Нельзя. Они с пленными — срочниками. Погранцев надо вытаскивать.
Все молчат. Каждый понимает — если мы будем блуждать дальше так же, нас просто измотают до полного изнеможения.
— Разделимся, — принимаю решение.
— Ты серьёзно? — Колесников смотрит на меня с сомнением.
— Да. Две группы по 6−5 человек. Одна идёт правым флангом, другая — левым. Периодически связываемся. Сойдемся вон у того бархана, -показываю вдаль.
Ребята переглядываются, но возражать никто не решается. Мы разделяемся. Я беру Гусева, Свиридова и ещё троих, Колесников уходит с другой группой.
Главная проблема — это местность. Она кажется одинаковой.
Камни, сухие кусты, песок. Ни одного ориентира, который помог бы зацепиться взглядом.
— Если бы местные хотя бы проводника дали, — ворчит кто-то из
