Посланник - Анатолий Анатольевич Подшивалов
Глава 13. Рас Аруси
Прошло еще пару дней, прежде чем меня позвали во дворец к расу. За эти дни получил с курьером от католического аббата подтверждение того, что мой отчет ушел в Петербург. Приехав во дворец, обратил внимание, что начались какие-то работы над фасадом – трудится индус, навертели ему хвоста. Мэконнын встретил меня в кабинете и сказал, что через три дня выступаем в поход – негус собирает войска в лагере на Аваше. Караван верблюдов уже перебросил туда артиллерию. На днях должен быть ответ от начальника госпиталя, выйдут они сами или их надо транспортировать. Пока верблюды окрепнут, мы уже будем знать, посылать ли этот караван обратно в Джибути, или пусть он возвращается в Харар. Чтобы перебросить мой отряд, у раса достаточно других средств – это капля в море: он идет в Аваш с двадцатитысячным войском и большим обозом. Чтобы полностью завершить переброску такой массы войск, потребуется месяц, а то и два, поэтому авангард уже вышел сегодня. Северная армия под командованием императрицы уже завершила сосредоточение в горах и готова спуститься на равнину.
Северная армия состоит из трех корпусов: корпус Семиен под командованием императрицы Таиту Бетул (она же командует армией): шесть тысяч пехотинцев, восемьсот всадников и шесть орудий. Второй корпус: Тиграи (рас Менгеша) и Намасен (рас Алула), всего двенадцать тысяч пехоты при шести орудиях.
Центральная ударная армия Шева; командующий негус-негешти Менелик II, в том числе личная гвардия императора – две тысячи пеших и три тысячи конных гвардейцев при тридцати двух орудиях, двадцать пять тысяч пехоты. Годжиам и Олия – «сборная солянка» из пятнадцати тысяч пехоты.
Южная армия – командующий рас Мэконнын – два корпуса: Харар – двадцать тысяч пехотинцев, из них три тысячи посажены на мулов; Уолло-Гала – рас Микаэл (основная масса конницы негуса) – пять тысяч всадников и шесть тысяч пехоты, половина на мулах.
По замыслу негуса Северная армия будет сдерживать наступление итальянцев, которые уже взяли три города на этом направлении, в случае неудачи она отступит в горы и закрепится на перевалах, не дав дойти до столицы с севера. Основной удар будет наноситься Центральной армией с наиболее хорошо подготовленными и вооруженными воинами. А Южная армия при удачном развитии событий должна нанести противнику фланговый удар мобильными войсками – конницей и пехотой на мулах. При неудачном развитии кампании – Южная армия имеет целью прикрыть Центральную группировку и позволить ей отойти, нависая над противником с фланга, немобильные части (обычная пехота) корпусов Харар и Уолло-Гала (пехота) остаются в резерве для пополнения Центральной группы, а корпус Годжиам и Олия охраняет лагерь и коммуникации.
По мнению раса Мэконнына, слабой частью Южной армии является отсутствие артиллерии, поэтому он очень надеется на наши орудия и пулеметы, тем более что они мобильны и отвечают общей поставленной его армии задаче. Пока итальянцы на юге имеют слабейшие части, в основном из уроженцев Эритреи, итальянцы там – только офицеры. Наиболее сильные части потихоньку перемещаются с севера на юг-запад. С востока в тылу у итальянцев находится пустынная впадина[81], которую можно обойти либо с севера, либо – с юга. Войска по ней не пойдут: это равноценно самоубийству – источников воды там нет, и температура даже зимой такая, что впадину считают самым жарким местом на Земле[82]. То есть у противника два пути: либо идти в горы, строго на запад, либо сместиться на юго-запад и, обойдя горы по долине реки Аваш, вторгнуться в глубь территории Абиссинии, разрезая страну напополам и имея целью Аддис-Абебу. Преимущество второго решения – наличие дороги и постоянный источник воды, поскольку Аваш – непересыхающая и довольно полноводная река.
Места вокруг реки обжиты, и недостатка в продовольствии быть не должно – реквизиция, а проще, грабеж местного населения. Чтобы этого не происходило, и было принято решение создать укрепленный лагерь вблизи местечка Гоуани, прикрывая караванный путь на Джибути и не давая отрезать Харар.
Вот с этой целью мы и выступаем как можно скорее, потому что до Гоуани у передовых итальянских отрядов расстояние почти такое же, как от Харара до него же, только двигаться мы будем навстречу друг другу. Авангард пехоты, посаженный на мулов, уже в пути, и конница раса Микаэла выступает завтра. К Гоуани прибудет и Центральная армия во главе с негусом, двигаться ей придется меньше, поэтому они займут позиции быстрее.
Я попросил у раса разрешения повидаться с Машей, все же отправляюсь на войну, а там всякое может быть. Мэконнын разрешил, и вскоре я увидел ее в сопровождении двух служанок. Радостно взвизгнув, Маша повисла у меня на шее и начала целовать, но папаша Мэконнын быстро одернул падчерицу, проговорив что-то по-амхарски. Маша с неудовольствием оторвалась от меня, и мы присели на кушетку, держась за руки. Она сказала, что руки у меня огрубели и некому заботиться обо мне, а от загара я мало чем отличаюсь от абиссинца. Волосы и бородка выгорели на солнце и стали совсем седые с виду.
– Бедный мой Саша, совсем ты себя не жалеешь, – пригорюнилась моя невеста.
– Зато ты все хорошеешь, моя маленькая птичка, – постарался я перевести тему разговора на более оптимистичную.
– Я так скучаю без тебя, и мне плохо, как птичке в клетке, хотя и золотой, но от этого она не перестаёт быть клеткой.
Дальше я говорил какие-то ободряющие глупости, гладил ее нежные пальчики с подаренным мной колечком. Говорил, что скоро увижу негуса и он разрешит нам пожениться, и тогда я вернусь и все-все будет у нас хорошо. Маше хотелось отправиться со мной на войну, но я сказал, что маленьким девочкам там не место, там много страданий, грязи и крови, но я постараюсь, чтобы мы быстрее победили и тогда, победителем, я вернусь в Харар и назову ее своей женой.
Наконец, расу надоели наши телячьи нежности, и он сказал, чтобы мы прощались, и я отправлялся собираться в поход, завтра с рассветом мой отряд должен быть построен у дворца. Маша ушла, бросив на меня жалобный взгляд, на ее глазах были слезы.
– Рас Мэконнын, отдав верблюдов, я оказался без тягловой силы, а у меня остается достаточно много груза, мои полтора десятка мулов не справятся. Прошу дать мне еще столько же.
– А разве у тебя
