Посланник - Анатолий Анатольевич Подшивалов
Хаким упал на колени и хотел поцеловать мне руку, но я его поднял и опять усадил на стул.
– Сейчас иди, отдыхай, Ефремыч покажет, где, а утром обо всем поговорим.
Ночью писал и шифровал письмо для Обручева, где описал результаты, достигнутые на конференции племен, теперь Менелику не надо опасаться удара в спину от мусульман во время войны с итальянцами. Какое-то количество войск придется держать в Хараре, мало ли, вдруг нарушат договор, но это, если у мусульман власть сменится, а у махдистов сейчас основное беспокойство – агрессия с севера англо-египетских войск. С кочевниками я меньше беспокоюсь, так как их вождь – теперь мой кровный брат. Агеев должен быть отпущен немцами, так как я обменял его на немецкого полковника – военного советника кочевников и получил от Агеева подтверждение, что он в безопасности, находится в Швейцарии. Знаю это путем получения от Агеева информации личного характера, ответы на которые можем знать только мы двое. Причем я нигде не говорил, что Агеев – русский, ответы были по-английски и не связаны с Россией. Отправил курьера в госпиталь, если он еще в Джибути, князь Мэконнын, здешний правитель и второе лицо в Абиссинии после негуса, обещал помочь, если нужны верблюды для транспортировки госпиталя. С негусом надеюсь увидеться через неделю, поскольку на это время назначен сбор войск в местечке Гоуани, на реке Аваш, а сейчас Менелик ездит по стране и собирает войска. Леонтьев уехал к месту сбора войск, туда же приедет на верблюдах, посланных в Джибути из Харара, вторая часть отряда, ведомая бароном фон Штакельбергом.
Написал, что письмо передаст наш проводник Хаким – очень опытный и незаменимый в пустыне боец, ему мы во многом обязаны нашим успешным переходом в Харар. У него изуродовано лицо, и я прошу оказать содействие Военно-медицинской академии в лечении Хакима. Отдельное письмо начальнику ВМА я передам с проводником.
Потом написал письмо Пашутину, где в общих словах описал метод лоскута на ножке, разработанный Филатовым в 1917 году (применяется и поныне, Андрей Андреевич видел таких ребят в госпитале, когда лечил свои травмы, полученные на военной службе, да и после читал про пластическую хирургию в журнале «Наука и жизнь»). Понятно, в деталях метода Андрей Андреевич, а значит, и я, не осведомлены, но сама идея изложена, а ее конкретным воплощением пусть занимаются специалисты. Не разберутся – пусть делают пластику итальянским методом, он уже во всем мире известен, только пусть порошка СЦ не жалеют: главная опасность в пластической хирургии того времени – отторжение аутотрансплантата из-за нагноения (если занесли инфекцию). Итальянский метод более длительный и неудобный для пациента, но Хаким терпеливый, справится.
Наконец, третье письмо для моего дворецкого с Рогожи, написал ему, какой Хаким хороший, даром что мусульманин. Чтоб не обижали его и свининой-салом не кормили, а он пусть меня дожидается и вообще, он охранник хороший, пусть дом охраняет, только скажи, пусть никого не убивает. Плати ему как охраннику, помесячно.
Написал Хакиму адреса крупными русскими буквами и французской транслитерацией и нарисовал, как везде доехать, даже написал, чтобы в Петербурге не давал больше полтинника (полталера) извозчику, а в Москве – рубль (талер), там дальше ехать придется.
Потом вызвал Хакима. Вручил ему 100 талеров и 30 золотых по 10 франков на дорогу. Сказал, чтобы он узнал, когда в Джибути будет русский пароход, и купил билет третьего класса до Петербурга или Одессы (прямо в Петербург лучше, но, если до Одессы, то потом придется добираться по суше поездом). В России талеры не ходят, поэтому надо поменять деньги в банке по приезде. Менял никаких нет, только банк, там золото с удовольствием поменяют на рубли, рубли могут быть бумажные, не обязательно монеты, а талеры следует потратить здесь. Хаким ответил, что он служил в Северной Африке в иррегулярных войсках, оттуда и французский язык знает, поэтому в европейских порядках и деньгах немного разбирается.
– Вот и отлично! – обрадовался я. – Тогда точно не пропадешь, даже если с пересадками поедешь. В Александрии консул меня знает, он даже без денег тебя посадит на русский пароход. Только и у него бумагу возьми, хоть не паспорт, но с такой справкой от консула у тебя проблем ни в одном порту не будет. Если деньги кончатся или украдут – вот адрес в Москве моего дворецкого, он тебе поможет, можешь телеграмму послать или сам приезжай. Только бумаги в русский Главный штаб, где генерал Обручев, никому, кроме него, попасть не должны. Если не сможешь доставить – уничтожь пакет, лучше сожги.
Написал письмо от имени русского посла, то есть меня, оказывать содействие Хакиму, посланному в Петербург и Москву с заданием государственной важности (написал приметы Хакима – только по-русски, а то обидится за то, что я его уродство описал). Объяснил, что это письмо можно показывать всем русским и просить помощи. Поставил посольскую печать и запечатал в конверт. Потом отдал запечатанный печатью конверт для Обручева, рассказал, что нужно отдать его офицеру на входе и дождаться ответа.
Объяснил, что даю ему письмо к русским врачам в Петербурге: место это называется Военно-медицинская академия – нужно отдать письмо для главного начальника Пашутина, а в случае его отсутствия для профессора Субботина или любого хирурга и дождаться ответа. Почти все офицеры и врачи понимают по-французски, поэтому с ними можно объясниться. Спросил, нужна ли ему лошадь или дать денег, чтобы купил сам. Хаким ответил, что лучше – мул, он выносливее. Велел дать ему мула, на котором немец ехал, уж если он толстого полковника вез, то тощего Хакима и подавно,
