Клан Одержимого - Адам Хлебов
— Да. Но все куда серьезнее. Prime Venatio — охота на человека. Ее объявляет Высшее Лицо в Церкви. Такое не случалось уже сто лет. Разница в том, что она может быть распространена на любого человека, любого титула и статуса. На герцогов, королей даже на самого Великого Инквизитора.
Я задумался. Бартель Тиельманс предупреждал меня.
— Папа Лев Х считает, что убийство Августина было лично вашим отвлекающим маневром, для того чтобы сосредоточить всю стражу вокруг его тела в Храме Святого Петра и похитить казну.
— Блин, бред, ну мы же ни при чем!
— Все верно. Я тоже точно знаю, что это не ваших рук дело. Но вашим друзьям будет безопаснее, если они вас больше не увидят. Здесь же, среди членов клана вам ничего не угрожает
— Ты сказал, что знаешь, что это не мы, — я погладил себя по вискам, пробуя сосредоточится и понять знаю ли я кому выгодно это убийство, — а ты знаешь, кто за этим стоит?
Он помедлил с ответом, потом заглянул мне в глаза и сказал:
— Все, что находится внутри клана, всегда остается в самом клане. Если бы вы были одним из нас, то я бы рассказал все, что знаю.
Я почитал в его взгляде искренность. Там не было высокомерия или хитрости.
Я глубоко задумался.
Для того, чтобы узнать ответ, мне нужно было стать членом клана.
У меня и так был свой клан. Зачем мне новый? Да, раньше я хотел их объединить. Но это все из-за брата.
Теперь же, члены клана были для меня по сути чужими людьми.
Убийцами со своим непонятным средневековым кодексом и моралью. Или точнее с ее полным отсутствием.
Мне предлагалось возглавить самый могущественный клан в Европе.
Взамен я должен был положить на алтарь любовь, дружбу, семью и свое прошлое.
А так ли мне важно было узнать кто грабанул Папу Римского?
С какой стати я должен был отказываться от девушки, которую люблю.
Нам уже не раз угрожала опасность. И мне удавалось ее защитить. Я смог одолеть самого крутого киллера Европы.
Конечно, заманчиво было иметь под рукой этакий отряд спецназа из лучших ассасинов в Европе, а может даже и в мире.
Но я не собирался разменивать их общество на свою любовь.
— Где мои друзья?
— Они на корабле маркизы, на борту «Сеньоры де Анточа» и завра отплывают в Испанию
— Прикажи своим людям доставить меня на корабль. Я отплываю с ними.
Он поклонился и, не поднимая головы, произнес.
— Будет исполнено, — он сказал это четко, по-военному, безо всяких намеков на неискренность.
И у меня не было оснований сомневаться в том, то он выполнит обещанное.
Когда мы с двумя сопровождавшими неспящими вышли из здания реставрируемой церкви, то я увидел ночное небо. Был вечер.
Шагая по улицам, я понял, что Рождество давно отгремело, потому что-то тут, то там у дверей домов стояли остовы осыпавшихся елей.
Судя по их внешнему виду прошло не менее недели. На улицах было довольно пустынно.
Мы оседлали трех великолепных вороных коней в конюшне клана неподалеку и двинулись в сторону Чивитавекья.
Эта картина мне напоминала мою попытку возвращения в трактир «У Оленя».
Живописная дорога шла вдоль морского берега.
Хоть раны мои болели от долгой езды верхом, душа моя наполнялась восторгом от тог, что я скоро увижу ту, которая была так желанна.
Я верил, что она ждет меня и я устрою ей большой сюрприз своим появлением.
Мои спутники были неразговорчивы, они в отличии от меня были одеты в свои традиционные черные плащи с капюшонами, и даже в свете яркой луны, сливались с пространством.
Мне было не с кем обсудить похищение казны. Но даже без сторонних комментариев об экономике Ватикана можно было понять, что начать Высшую Охоту на меня вынудили чрезвычайные обстоятельства.
Неслыханно дерзкое ограбление. Кто-то отлично поработал. Они получили деньги навели шороха, а меня подставили. Теперь я обвиняюсь во всех смертных грехах.
Кем же был тот невидимый убийца Августина? Я припомнил свидетеля убийства в сером плаще, который рассказал, что видел символ неспящих.
Едрид-Мадрид! Меня словно током ударило! Ведь это он и есть тот самый убийца! Как же я сразу не догадался…
Мое сердце сжалось от лютой досады.
Душу разъедала ужасная горечь от запоздавшего прозрения.
Я должен был понять сразу на месте! Там в Храме Святого Петра! Это был он! Этот человек и есть убийца Августина. Он его убил!
Я не видел его рук под плащом. Он единственный, кто не отступил и вырос незаметно, как гриб из-под земли.
Остальные люди шарахнулись и разбежались, как тараканы. И лишь он один не испугался.
Он указал на символ, но не знал, что неспящие носят свою метку только на пятках, чтобы никто не мог обнаружить знаки. Даже если их разденут до гола.
Очень хитрое решение.
Ни в бане, ни в публичном доме их нельзя было обнаружить.
Мои мысли вернулись к убийце. Он знал о нас, он ждал нас.
Он получал информацию от того, кто следил за нами.
Именно тот самый человек рассказал, нам про то, что Дария и Элайна в опасности.
Он направил нас на выход, заставив других подозревать, что мы с Аартом убийцы.
Я уверен, что в последующих показаниях многие указали на нас, как на преступников только потому что мы бегом удалились из храма.
Люди, шедшие сзади, ничего не знали о том, что именно произошло с нами.
Этот убийца в сером представлял силу, которая сыграла с нами в свою игру. Нами распорядились, как шахматными фигурами.
Воспользовались и убрали с поля.
Я оказался прав — неспящим и Кристоферу это убийство было крайне невыгодно.
Они сами потеряли большие деньги. И с удовольствием наказали бы того, кто нанес им ущерб.
Папской экономике был нанесен весомый удар.
Это был либо дерзкий и удачливый преступник, либо очень сильный конкурент.
Я понял, что тут задействованы очень высокие и влиятельные люди.
Хорошо, что для меня и моих друзей все уже позади. Я твердо решил не возвращаться в Москву. Будь что будет.
Меня там теперь ничего не держало. Родителей моих больше нет на свете, интерес к работе угас. Еще бы! Я тут живого Брейгеля видел. Нет уж! Остаюсь!
Папа хочет меня наказать?
Попробуйте поймайте меня!
Я думал, как сяду на корабль, сменю внешность. Для начала подстригусь на лысо, отпущу бороду, научусь носить парики. Меня никто не узнает.
Мы поплывем с Элайной в
