Солдат. Мертвый и живой - Александр Вячеславович Башибузук
— Хм... — оберштурмбанфюрер подтащил кресло к Ивану и тоже присел. — Интересная мысль...
— Ты же понимаешь, чем дольше продлится агония — тем больше будет страдать Германия... — спокойно и отрешенно сказал Иван. — Все эти лишние телодвижения лишь добавят крови. Договорится с союзниками не получится. Они не захотят ссориться с русскими, потому что те слишком сильны.
— Это я сам понимаю, — мягко оборвал Отто. — Проясни твою мысль о Вольфе.
— Берем Вольфа, допрашиваем, уколем какой-нибудь дрянью, и в багажнике под видом дипломатического груза увезем в Берлин — а там сдаем его и его сообщников Гитлеру, — лаконично посоветовал Ваня. — Как среагирует фюрер?
— Раненый зверь вдвойне опасен, — задумчиво ответил Скорцени. — Я не завидую тем, кто попадет под его гнев, кем бы они ни были. Но это очень опасно. Для нас, опасно. Не стоит недооценивать противника. Это резко! Я могу съездить в Италию и переговорить с Кессельрингом, он мой друг. Как только он узнает, что ему может грозить, сразу откажется идти на поводу у Вольфа.
— Не опасней того, что мы уже сделали, делаем и будем делать, — парировал Иван. — Окончательное решение примем после того, как развяжем язык Вольфу. Anfang gut, alles gut#! Не так ли? Мы знаем все: когда он прибывает, где они будут встречаться — все. Возьмем на обратном пути. Операция нетрудная. Действовать будем под своими истинными личинами. Швейцария не будет вмешиваться — арест Вольфа внутреннее дело Германии. Я переговорю с Роже Массоном. Американцы? Плевать на них, к тому же, МакМерфи сам не сторонник переговоров, мало того, он кипит от гнева, что его отодвинули.
К тому же, у нас есть путь отступления — мы лишь выполнили свой долг, арестовали предателя. Кто нам сообщал, что он действует в государственных интересах? Правильно — никто. А еще, у нас появляется козырь — после этой операции ни Борман, ни Кальтенбруннер, ни Шелленберг и даже рейхсфюрер не осмелятся нас тронуть. Если, конечно, они усидят в своих креслах. Фюрер страшен в гневе.
Anfang gut , alles gut — коли начало хорошо, то и все хорошо. Русский аналог пословицы — Путному началу благой конец.
— Они не осмелятся публично нас тронуть, — заметил оберштурмбанфюрер. — Но они вполне осмелятся просто приказать нас убить. Хорошо, Алекс, в целом я не против. Но надо многое обдумать. Завтра утром я сообщу свое решение.
— Шелленберг настоятельно требует моего контакта со своими людьми здесь, — напомнил Иван. — Под надуманным предлогом ликвидации несчастного Штирлица. Сам знаешь — просьба уже переросла в немедленный приказ. У меня складывается впечатление, что он просто собрался меня перевербовать. Либо выбить все, а потом ликвидировать. Надо с этим что-то решать и срочно.
— Знаешь, что Штирлиц натворил? — вдруг улыбнулся Скорцени. — Никогда бы не подумал. У парня, наверное, просто мозги вскипели. Я недавно случайно узнал.
— Говори... — Ваня сходил за бутылкой и плеснул в бокалы себе и Отто коньяка.
— Он сбежал, отправился в командировку и исчез. Прозт!
— Прозт. Тогда понятно.
— Но это не все, — оберштурмбанфюрер состроил загадочную физиономию. — Далеко не все.
— Что еще? Нагадил на стол в кабинете Шелленберга? — Ваня улыбнулся, вспомнив анекдоты про Штирлица.
— Примерно. Он разослал служебные записки в запечатанных конвертах Шелленбергу и Мюллеру и устроил так, что их вскрыли в одно время, когда он был уже заграницей. А там... — Скорцени заржал. — Там на листе бумаги был нарисован хер! Представляешь, очень дословно изображенный здоровенный мужской член!
Ваня хмыкнул:
— Действительно сошел с ума парень.
А сам не очень удивился. Штирлиц, что с него возьмешь. Жан Жаныч закончил свою роль очень дословно с анекдотами.
— Ну так что будем делать с людьми Шелленберга?
— Сходи, — посоветовал Отто. — Как раз узнаем, что они от тебя хотят. А я с Вилли вытащу если что.
— Опять мне первому лезь в дерьмо... — преувеличенно огорченно заявил Ваня. — А если меня просто пристрелят?
Скорцени флегматично пожал плечами: мол, от судьбы не уйдешь и добавил:
— Тебе везет, Алекс, надо пользоваться пока везение не закончилось. Мне тоже все это не нравится — меня срочно отзывают в Германию. Я должен был уехать еще вчера, но специально задержался.
Ваня тут же сунул руку в карман и нащупал амулет Петрухи.
В голове зазвучал голос якута:
«Твоя, Ванюска, фалтовый, фалт холосо...»
Иван сразу прогнал наваждение и бросил:
— Хорошо, сделаем это сегодня. У меня есть адрес явки...
Скорцени не возражал.
В назначенное время Ваня прибыл к дому, никаких опознавательных знаков в виде кактусов или фикусов на подоконнике не предусматривалось, он просто стукнул по дверному звонку. Предчувствия подсказывало, что события развернутся по худшему сценарию и они не обманули.
Улыбчивый молодой парень открыл дверь, пропустил его и сразу предложил сдать оружие. А предложение подкрепили еще два мужика с Вальтерами.
— Зачем?
— Это для вашей безопасности, — категорично заявил встречающий. — Не беспокойтесь, мы вам его вернем потом. К чему оружие на дружеской встрече?
Для лучшего понимания очкарик позади ткнул Ивана стволом между лопаток.
Все сразу стало ясно — Шелленберг решил устранить конкурентов. Официально он не мог убрать фаворитов Гитлера и Гиммлера, а неофициальный метод открывал пространство для широкого маневра.
Но Ваня к этому был готов. За время своих приключений он со звериной интуицией научился чувствовать опасность. К тому же, люди Шелленберга не производили впечатление специально подготовленных боевиков. Скорее всего он привлек к операции тех, кто был под рукой — топтунов, шифровальщиков и прочих из обеспечивающего персонала. Внешне опасность представлял лишь один — тот самый очкарик — он просто бугрился мускулами и был в чуть ли не в два раза больше Вани.
А еще, в коридоре сильно пахло какой-то химией. Что тоже наводило на мысли.
— Вы понимаете, кто я?
— Все мы понимаем, — закивал улыбчивый, — вам ничего не грозит, уверяю.
— Хорошо, — спокойно заявил Иван, сунув руку в карман.
— Не утруждайтесь, — парень блокировал руку Вани. — Мы сами...
В этот момент очкарик взял Ивана в мощный захват за шею и приподнял.
— Держите его за руки... — второй выхватил из кармана тряпку и попытался прижать ее к лицу
