Юрий Корчевский - Разведчик. Заброшенный в 43-й
Они остановились в полусотне метров. Вперед выступил один, поднял руку:
– Нихт шиссен! Не стреляйт! Айн парламентер!
Игорь про себя изумился – это было что-то новое. Однако виду не показал и, приподнявшись, крикнул:
– Одному человеку без оружия – ко мне!
Этот же немецкий солдат передал свой карабин другому, стоявшему к нему ближе всех, и пошел к Игорю.
Встречать его лежа было несподручно да и унизительно как-то. И потому Игорь встал и демонстративно забросил автомат за плечо.
Немец зашагал быстрее – кому охота попасть под пулю?
Он остановился в трех шагах. На лице – трехдневная щетина, подворотничок грязный. Ну и где хваленая немецкая дисциплина?
Пытаясь объясниться, немец с трудом стал подбирать русские слова.
– Не мучайся, говори по-немецки, – остановил его Игорь, – я понимаю.
– У тебя прекрасное произношение, – удивился солдат, – мы хотим сдаться русским.
– Все? Какого полка?
– Мы из разных батальонов и полков. Война подходит к концу, и мы хотим жить. Дальнейшая мясорубка приведет к ненужным потерям, только и всего.
И завершил:
– Гитлер капут!
Игорь растерялся: он один, немцев много. Да они его голыми руками возьмут! И делать что-то надо. Решил довести их до ближайшей деревни, откуда сам недавно вышел, а дальше связаться с командованием. Как только? Та еще задача, ведь рации нет.
– Хорошо! Идем в ту деревню, я замыкающим. Всем разрядить оружие!
К немцам они подошли уже вдвоем, Игорь в конце колонны, автомат на изготовку.
Как только вошли в деревню, Игорь скомандовал:
– Стоять!
Подозвал к себе солдата, с которым разговаривал:
– Пройди по дворам, найди большую тачку, тележку – оружие надо сложить.
– Мы и сами нести его можем, – не понял его солдат.
– Если навстречу будут ехать или идти советские бойцы, они начнут стрелять сразу. У вас же оружие будет в руках, стало быть, вы не военнопленные. А что с врагом делают?
– Понял, исполню.
Пока солдат шнырял по подворьям, Игорь вышел сбоку колонны.
– Налево!
Все четко повернулись.
– Подходить ко мне поодиночке! Оружие, патроны, гранаты, штыки и ножи складывать на землю. Кто сдался – может идти к домам, напиться воды и отдохнуть. Самостоятельно покидать деревню не рекомендую, для вашей же безопасности. Первый с правого фланга – ко мне.
Немцы дисциплинированно подходили, клали на землю оружие, снимали кобуры с пистолетами, вынимали из-за широких голенищ сапог гранаты. Куча смертоносного железа росла на глазах.
Игорь обыскивал каждого – в его же интересах. Если при поступлении в лагерь у пленного найдут нож или пистолет, будут серьезные проблемы.
К нему подошел последний немец, и дорога опустела. Немцы разбрелись по домам. Игорь остался в одиночестве и при куче оружия. Ситуация нелепая, но уйти невозможно, оружие оставлять нельзя. И он подозвал к себе солдата:
– Займи пост, никого к себе не подпускай. Я должен связаться с командованием.
– Яволь, – вытянулся перед ним солдат.
Игорь начал обходить дома и все же наткнулся на то, что искал, – телефон. С замиранием сердца он снял трубку.
К его удивлению, связь работала. Но кому звонить? По какому номеру? И где наши? Он начал набирать наугад – никакого ответа.
И тут на подоконнике он увидел телефонный справочник. Полистав, нашел телефон городской магистратуры. Если наши в городе, это здание они займут в числе первых – оно наиболее приспособлено для размещения в нем командования. Так делали немцы, когда брали наши города, так делали Советы.
К его удивлению, номер отозвался.
– Старшина Немов у телефона.
– Старший матрос Катков. Докладываю из деревни Грюнвальд. Я взял в плен роту немцев, с вооружением. Мне бы конвой и грузовик для оружия.
– Сами взяли, сами и в город ведите.
– Товарищ старшина, я один, а немцев – целая рота, и оружия на полтонны. Как же мне с ним?
– Катков, ты пьян?
– Никак нет.
– Одному роту не взять никак. Где, говоришь, ты?
– Деревня Грюнвальд, километров пять от Кранца, южнее.
– Сейчас доложу командиру. Но смотри, если соврал, пожалеешь. Отбой!
Какое-то время Игорь все еще стоял у телефона. Но звонка не было, и он, решив, что старшина не поверил ему, вышел на улицу. Тут, однако, увидел, что к нему торопится солдат с докладом.
– По вашему приказанию нашел садовую тележку.
– Эта куча оружия поместится? – Игорь указал на все еще лежащее на земле оружие.
– Должна, – пожал плечами немец.
– Бери еще камрадов, грузите.
Оружие погрузили на тележку в несколько минут.
– Прикажи всем собраться.
Немцы выстроились на дороге.
– Рассчитайсь!
Вышло – сто два человека. Да не фольксштурм, а вермахт, опытные вояки.
– Идем на Кранц, – объявил Игорь. – Два человека везут тележку с оружием, смена каждые десять минут. Кто старший по званию?
– Я, фельдфебель Брелус.
– Назначаю вас старшим. По вашему приказу будут меняться люди, толкающие тележку. Вопросы есть?
Из строя шагнул солдат лет сорока, в очках.
– Что с нами будет?
Видно, этот вопрос волновал всех, потому что тишина стояла полная.
– В двухстах километрах есть пересыльный лагерь для военнопленных – оттуда вас поездом повезут в Советский Союз. Будете восстанавливать то, что разрушили. Питание и содержание – согласно Женевской конвенции о военнопленных. Можно будет писать письма домой. После окончания войны, которое уже не за горами, и суда над военными преступниками – я имею в виду верхушку вашего командования – начнется постепенное возвращение пленных домой.
Как только Игорь закончил свою короткую речь, немцы заговорили между собой – они представляли себе плен несколько иначе.
– Всем шагом марш, налево!
Впереди катили тележку с оружием, за нею следовал Игорь, а уж за ним – пленные.
Игорь ругался про себя – за что ему такое наказание? Он не сотрудник НКВД, конвойной службы или милиции, но вынужден уже который день подряд исполнять обязанности конвоира. И это было ему совсем не по душе.
До Кранца было уже рукой подать, окраины видны.
Навстречу им выехал «Виллис», в машине кроме водителя – два командира. Они затормозили посередине дороги.
Катков, как и положено, подбежал, отдал честь.
– Старший матрос Катков, сопровождаю колонну пленных.
– Так это ты звонил?
– Так точно! На тележке оружие, в колонне – сто два человека пленных.
– Неужели сам пленил?
– Думал – воевать придется, а у меня только два магазина. Так сдались без единого выстрела!
Командиры выбрались из машины. Один из них, капитан, достал из портфеля фотоаппарат «Лейка».
– Встань впереди колонны, хочу, чтобы пленные в кадр попали. Опубликуем в армейской многотиражке. Это замечательный пример!
Капитан был явно из политруков или из отдела по идеологической работе. Он сделал несколько снимков, записал фамилию Игоря и номер военной части. Затем оба командира уселись в «Виллис», и Игорь понял – сейчас они уедут, а он останется с немцами.
– Товарищи командиры, – буквально взмолился он, – а как же пленные? Оружие надо сдать, их накормить… Я ведь не конвоир!
Офицеры в машине переглянулись, и капитан сказал:
– Машину за пленными мы вышлем, а пока идите в город, уже недалеко.
Город был рядом, Игорь и сам это видел.
Пленных он довел прямо до того места, где еще несколько дней назад был пленный гарнизон города. Прямо дежавю! Только армейские части и морпехи ушли из города в сторону Кенигсберга, а их место заняла рота по охране тыла. Относилась она не к армии, а к НКВД. Лагерь военнопленных принадлежал к их же ведомству, только другому управлению.
Игорь не поленился, нашел командира роты и доложил о прибытии пленных.
– Сопроводительные документы давай.
– Нет их. Сам в плен взял, сам в город привел.
– Сколько человек?
– Сто два и при оружии.
Лейтенант задумался.
– Пленных больше, чем у меня людей в роте. Оружие заберу, а их веди дальше.
– Не получится. Мое дело воевать, а не пленных конвоировать.
– Я приказываю! – Лейтенант повысил голос.
– Я за флотом числюсь, и только флотские командиры могут мне приказывать.
Игорь уже повернулся, собираясь уходить, но лейтенант еще больше повысил голос и схватился за кобуру.
– Лейтенант, я на фронте два года, в разведке служил. Так что ты бы за пистолетик не хватался… Я ранен был, нервы не в порядке, как бы чего плохого не вышло. – Игорь передвинул автомат на ремне с плеча на грудь.
Лейтенант к отпору не привык – грозное ведомство внушало страх и трепет.
– Как твоя фамилия, старший матрос?
Но Игорь уже перешагнул через порог и хлопнул дверью.
Выйдя из здания, он повернул к порту.
У причала, мерно постукивая дизелем, покачивался буксир. Уж лучше морем из Кранца уйти! Лейтенант молод, горяч, пороха не нюхал. Побывал бы на передовой – имел бы нашивки за ранения, боевые награды.
