Влад Савин - Поворот оверштаг
После первых дней фрицы пытались нас перехитрить: не реагировали на «ложную» атаку и получали сперва выбитых пулеметчиков, затем атаку настоящую. Хорошая связь — это великое дело: штурмовые группы, артиллерия и пехота работали, как один оркестр. И фрицы не выдерживали.
Так и наступаем. Завтра будем брать Петсамо. Посмотрим в действии нашу тактику городских штурмовых групп.
От Советского Информбюро, 7 ноября 1942 года.
В районе Сталинграда продолжались бои с противником. Бойцы Н-ской части выбили немцев из двух укрепленных пунктов и уничтожили до роты пехоты противника. На другом участке обороны города наши подразделения разрушили 9 дзотов и истребили 180 немецких солдат и офицеров.
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж». Баренцево море.
Ну вот, не было печали! Только с британцами разрулили…
Отчего их на эсминцы не пересадили? Как товарищ старший майор заметил: а если политическое решение будет, что нет и не было никаких англичан? С команд эсминцев поголовно подписку брать, и то риск, что кто-то сболтнет. Ну а мы сами по себе секрет уровня ОГВ, никому не скажем.
Так что сидят пока союзнички в выгородках ГБ (грязного белья, а не застенки кровавой гэбни, это у них еще впереди). Вообще-то надо было их в медблок, хотя бы тех, кого из воды выловили, — воспаление легких после холодной ванны очень вероятно, а антибиотиков в массе еще нет. Были бы у нас на борту «большаковцы» или группа из НКВД (надо бы Кириллова просить, а то третий раз уже пленных принимаем), так бы и сделал. Людей лишних нет, охранять некому — по боевой тревоге всем положено на своих постах. Так что посидят и в выгородках, до базы не помрут, не слишком там холодно, жить можно. И так Петровичу головняк: они же жрать-пить-гадить должны? А если опять буйный попадется, как тот фриц? Пока Князь им снотворное дал, на полсуток минимум хватит.
По жизни тут не морячки должны были сидеть, а те, кто их послал. Или сам англицкий боров. Потому что если наши решат — исчезнут британцы, как камень в воде, и следов не найдет никто. Никаких зверств — просто государственные интересы.
И единственно, что меня заботило сейчас — это если кто-то из англичан начнет по корпусу колотить в самый неподходящий момент, привлекая фрицевские глубинки. Вдруг попадется на всю голову больной? Придется тогда убивать, быстро и жестоко.
А пока можно и пойти вздремнуть, чтобы быть со свежей командирской головой.
Но спокойно уйти поспать мне не дали. Как перед Порсангером — уже традиция, однако!
— Акустический контакт, групповой, пеленг двести сорок, очень слабый. Предполагаю конвой, дистанция сто миль!
Они! По пеленгу — норвежское побережье. Кто еще может там толпой переть? Только те, кого мы ждем. Почему без предупреждения? Наши должны были радиообмен засечь или сообщения о том расшифровать. Ладно, идти можно в полном радиомолчании, а как взаимодействовать со своим же ОВРом и авиацией? Они же должны быть в курсе, что свои идут?!
Хотя я бы на месте их главного, озаботясь секретностью и возможной утечкой, прописал бы все заранее, начиная от «дня Икс». Раздал бы всем исполнителям на местах запечатанные пакеты — и «вскрыть по кодовому сигналу», в этот самый «день Икс», когда конвой, например, выйдет из порта отправки. Ладно, об этом после. А вот что делать сейчас?
Ухов, готовь сообщение в штаб. Сейчас выйдем на перископную, поднимем антенну. Саныч, карту! Сто миль для группы сильно шумящих — вполне реальная дистанция обнаружения, могло быть и больше. Но считаем сто — по худшему. Ход конвоя десять узлов — это максимум, ну не дают сейчас транспорты больше, особенно стадом, так что тут они будут через десять часов. А вот где наши должны быть, которые второй эшелон, — «Баку» с новыми эсминцами и «катюши»? Их выход из Полярного был запланирован лишь сегодня днем — или по нашему сообщению, экстренно. Допустим, они стоят там в двухчасовой готовности, ход у «катюш» хороший, так что эскадренно они могут выдать и двадцать узлов вместе с эсминцами. Рассчитаем место встречи — снова получается у Порсангера, даже к востоку. Слишком близко от Киркенеса, конечного пункта! В Лиинахамари они не пойдут — восточный берег фьорда уже наш, порт находится под огнем нашей артиллерии. Хотя крейсера могут своими пушками сильно наломать дров.
Значит, «Воронежу» сольный выход. И наш «бонус» в том, что немцы не могут остановиться, переждать, повернуть — они должны идти дальше. Иначе наши возьмут уже и Киркенес. Так что можно не бояться спугнуть противника. Подкреплений ему взять неоткуда. Только то, что есть: два крейсера, четыре или пять эсминцев. С авиацией у немцев сейчас большие проблемы: и потери над сушей в попытках хоть как-то помешать нашему наступлению, прикрыть свои войска при нашем превосходстве в воздухе, и запас горючего они давно не пополняли, нашими стараниями, и день сейчас короткий. Лодки их ближние мы выбили, вот с тех позиций, на карте отмеченных, они могут подойти — если получат заранее приказ, если нас прежде обнаружат. Тогда придется поработать снова нам и «Куйбышеву» с «Урицким». Нашу группу обнаружить не могли — связь в штаб пойдет в режиме сжатия, нет еще такого в это время, хотя появится вот-вот, точно помню, что фрицевские лодки уже применяли в сорок четвертом. А наша связь с эсминцами — только УКВ и малой мощности, на берегу услышать не должны.
Саныч, выводи нас вот в эту точку. Изобату двести не переходить. Ход скрытный, девять. Петрович, пока за меня. Ну а я четыре часа все ж сосну, чтобы на свежую голову. Если что, будите.
Генерал Дитль.
Штаб Двадцатой немецкой армии.
Это катастрофа. Как такое возможно?!
По нашим оценкам, у русских было совершенно недостаточно сил для серьезного наступления, даже с учетом новоприбывших частей, о которых удалось узнать нашей разведке. Опираясь на подготовленную оборону и превосходство в тактике, мы были уверены в своем успехе. Пусть русские рискуют — многие у нас в штабе считали их поведение блефом, единственно направленным на то, чтобы не позволить нам снять хоть какие-то войска (особенно авиацию) под Сталинград. Страшно представить, что было бы, успей мы действительно что-то туда отправить!
Проблемы со снабжением и с удачными русскими диверсиями в нашем тылу были неприятными, но не более того. Хотя трудности с горючим начались еще в начале ноября. Но конвой должен был прийти через неделю, и мы не придали этому факту должного значения. А надо было бить тревогу, черт возьми! Особенно если бы удалось предвидеть этот идиотский приказ — вывезти в порт Киркенес еще двести тонн концентрата с никелевых рудников! И это когда не хватает топлива везти на фронт боеприпасы… Я начинаю думать, что группенфюрер Рудински был прав с его маниакально упорными поисками мифического «русского шпиона». Как иначе объяснить, что русские буквально в первый же день с невероятной меткостью прицельно накрыли все наши важные объекты в прифронтовой полосе — штабы, склады, даже госпиталь? Стреляли и бомбили, точно зная расположение. В результате мы потеряли больше половины всех запасов, выданных в войска. И что еще хуже, потеряли управление войсками.
Эти непонятные помехи — они были и раньше, но теперь мы абсолютно убеждены в их искусственном происхождении, когда при попытке связаться с кем-то эфир тут же забивается или хаотической морзянкой, или немецкой же бранью, а в последний день — буквально адской музыкой, «Ду хаст Миш» и что-то еще. Причем русские, судя по их действиям, проблем со связью не имеют. И бьют нас нашим же оружием — взаимодействием, маневром, концентрацией сил. Мало того, они, по-видимому, еще и пеленгуют наши радиостанции — было несколько случаев, когда наши корректировщики или штабы после выхода в эфир подвергались артиллерийскому удару или налету штурмовиков. Запрет пользоваться рациями и опора на телефонную связь тоже не спасает — кажется, весь наш ближний тыл кишит русскими диверсантами, они режут провода и убивают связистов. Приходится посылать людей на линию под охраной минимум отделения солдат, но и это не спасает от пуль русских снайперов (!) в нашем тылу. Причем, что самое невероятное, ночью! Среди солдат уже ходят слухи о русских охотниках из Сибири с волчьими глазами. А офицеры даже в тылу стараются ничем по внешнему виду не отличаться от рядовых.
И страшно не хватает людей. С захваченных русскими наших опорных пунктов не спасается почти никто. Мне уже приходится приказом ставить в строй тыловых, но не обученные пехотной тактике они несут большие потери, однако иначе фронт просто рухнет! Вопли «министра-президента» Видкуна Квислинга «о диких ордах с востока и долге каждого арийца» уже не помогают: проклятые трескоеды не хотят идти служить в дивизию ваффен СС «Норд», да даже если бы и хотели, их предстояло бы еще обучить, вооружить, организовать, а времени нет! Что мы будем делать, когда уже не хватит людей поддерживать части хоть в половинном составе, не знаю. По норме, полк, потерявший треть личного состава, должен отводиться в тыл на пополнение. Если бы мы здесь поступили так, нам пришлось бы открыть фронт, не оставив там никого.
