Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка
Старый дом, выстроенный в стиле римской виллы, служил роду уже больше ста лет. Тут когда-то стоял деревянный терем за тыном, но потом прапрадед покойного боярина терем тот сломал и выстроил особняк из камня, с теплыми полами, перистилем и с бассейном, в котором в июне разводилась целая бездна комаров. Внутри царила привычная роду роскошь, и даже недавняя опала не повлияла на обстановку никак. Слишком мало времени прошло.
— На волчонка своего надеется, пень трухлявый, — Тит Любимов, старший в роду, хмуро поднял кубок, и младшие братья стукнулись золотыми боками. — И как ты, Марк, не прибил его, когда в Сотне служил?
— Да в него словно дьявол вселился, — так же хмуро ответил младший из братьев. — Я же помню его. Ничтожество трусливое.
— Может, и ничтожество, да только от имени своего не отказался, — парировал Лука, который был средним. — И насчет трусости ты лишнее говоришь. Чего нет, брат, того нет. Притворялся он, значит, а ты и не понял того. Надо было забить его насмерть, и делу конец. За него ведь даже виру платить некому… было…
— Да кто ж знал, — засопел Марк. — Даже мысли не было, что так повернется все. Батюшка богу душу отдал, а теперь его же дьяки, что ему сапоги целовали, нас со своей земли погонят! Оставят только дом да сад при нем! А конопляные поля? А жито? А покосы? А пасеки? А людишки оброчные? В голове не укладывается.
— Да… — тоскливо промычал средний брат, — придавить бы его тогда, горя бы не знали! Сатана! Истинный Сатана! Прости меня, господи!
— Хорош скулить! — резко оборвал их старший брат. — Я вас не за этим позвал. Гонец прискакал от Войковых. Все, кого из легионов поперли, готовы на ублюдка пойти. И товарищи их тоже, кто служит пока. Многим новые порядки не по душе. А кое-кому заплатят по-царски, и они тоже пойдут.
— И сколько нас будет? — сверкнул глазами Лука, могучий, почти квадратный малый, который был знаменит тем, что мог в полном доспехе перепрыгнуть через забор. Ума бы только ему побольше… Но чего нет, того нет.
— Четыре тысячи тяжелой конницы, — усмехнулся Тит. — Это со всех легионов. А у ублюдка три тысячи обров с луками и две тысячи пехоты. Он там с ними какие-то танцы непонятные разучивает. Думает, что он новый Самослав равноапостольный.
— Да мы же его в порошок сотрем! — поднял на брата недоумевающий взгляд Лука. — Четыре тысячи клибанариев и кирасир…
— Сотрем, брат! — с наслаждением допил кубок Тит и вытер по-военному бритый подбородок. — А потом конями разорвем звереныша. Я молиться буду, чтобы тот день поскорее настал. Эй, Марк, ты с нами?
— Само собой, — кивнул младший Любимов. — Я сам ему руки и ноги к конским хвостам привяжу. Я ему все припомню.
* * *
Полтора месяца спустя. Июнь 896 года. Окрестности Измаила.
Заряжание в двенадцать приемов показалось мне излишне громоздким, а потому перешли сразу на ускоренный вариант. Я скакал по полю, где слышалось то и дело:
— Заряжай!
— Открой полку!
— Вынь патрон!
— Скуси!
Такая методика подразумевает, что забить пыж и затолкать пулю солдат в состоянии и без лишнего напоминания. Бумага в империи есть, а потому сделать из нее мешочек с нужной навеской пороха больших проблем не составило. Порох теперь был, хоть и не идеального качества, зато стабильного, стволы кое-как сделали, но вот с замками пришлось повозиться. Кремневый ударный механизм соорудили, но осечек он пока давал столько, что пришлось остановиться на варианте аркебуза тире мушкет. То есть, на монстрообразном ружье с фитилем. Тонкий ствол у моих мастеров пока еще не получался, а потому и о штыках речь не шла, уж очень тяжело.
При наличии бумажного патрона, который в прошлой реальности обогнал аркебузу лет на двести, заряжание превратилось в рутину, которую сержанты вколачивали в солдат с утра до вечера. Откуда взяли обученных сержантов? Да тут же и учили, взяв самых толковых и расторопных. А что еще оставалось делать?
А вот с артиллерией пошло легче. Лить бронзу тут умели прекрасно, а потому сразу изготовили пушки калибром в пять римских фунтов, каждую из которых тащили четверки лошадей. Ставку я сделал на картечь, что для плотного построения и кавалерийской лавы вариант почти беспроигрышный. Тем более для тех, кто ни с чем подобным не сталкивался.
Я решил было отплыть в осажденную Ольвию, но, как оказалось, там и без меня неплохо справлялись. Новые интенданты завалили подполковника Мазовшанского сушеным мясом, овощами, стрелами и амуницией, а взамен вывезли лишнее зерно. Маршал послал туда три тысячи человек пополнения, а я за свои деньги отправил труппу лицедеев с гастролями, что вызвало у почтенной публики культурный шок. Тут до такого еще никто не додумался.
— Пикинеры! Копья опустить!
— Мушкетеры! Атака с левого фланга! В шеренгу!… Огонь! Отход!
— Арбалетчики! Залп!
Чем я тут занимался? Я делал испанскую терцию, непобедимое для этой реальности построение. Только там аркебузиры и мушкетеры были отдельным видом стрелков, отличаясь по факту лишь калибром. А у меня все стали мушкетерами, ибо нечего путать людей. Мы все равно должны стремительно пройти путь от примитивной фитильной аркебузы к фузее со штыком.
Климатический оптимум не за горами, а значит, мы снова увидим Чингисхана и Тимура-хромца. И вроде бы, что сделают конные лучники пехоте образца шестнадцатого века? Да ни черта они ей не сделают. Конницу просто разнесут залпами картечи, а потом ее остатки перебьют мушкетеры, которые спрячутся за пиками товарищей и за стенами вагенбурга. Не будет здесь никакой Монгольской империи в привычном нам виде, до Карпат и Оки. Кочевники навсегда останутся там, в степях, где будут резаться за пастбища и водопои. Или в очередной раз завоюют Китай, или обложат его данью, или поставят там своего императора. Они это каждые триста лет делают. Хунну, жужане, табгачи, чжурчжени, монголы, манчжуры… Они плодятся как грибы после нескольких лет обильных дождей, а потом наступает засуха, и им срочно нужно куда-то стравить подросший молодняк. Вот и пусть себе на востоке развлекаются.
Только во всем этом одна большая проблема есть. Нет у меня пока пехоты шестнадцатого века. И артиллерии как рода войск тоже нет. Десять пушек есть, но ни опыта применения в
