Скорость. Назад в СССР 2 - Адам Хлебов

Я положил руку на сердце.

— Клянусь. Побудь с Артуром, я скоро вернусь.

Сказал я как можно более спокойным голосом, зная, что дети считывают интонации намного лучше чем взрослые.

Моя клятва подействовала на Генку успокаивающе. Он снова откинулся на спинку водительского сидения и начал играть за рулем в свои пацанские игры.

Добравшись до ближайшего телефона автомата, я порылся в записной книжке и набрал цифры номер на диске.

— Алло? — ответил женской голос на том конце провода

— Марго привет, это Саша Каменев, с автобазы Академии Наук.

— А, будущий чемпион, молодой гонщик, подающий особые надежды. Помню тебя. Как там твой коллега с звучной фамилией?

— Коллега?

— Да, коллега, Андропов.

— А, нормально. Его выгнали из команды.

— Вот как.

— Да.

— И кто же теперь ваш главный гонщик, или как это там у вас называется?

— Выходит, что теперь главный гонщик у нас я.

— Поздравляю с быстрым продвижением по служебной лестнице. Я сразу почувствовала, что у тебя сильная хватка.

— Спасибо. Мне нужна твоя помощь.

Я рассказал, ей про Генку. Наверняка с ее связями она могла бы поучаствовать в его судьбе и помочь устроить его куда-нибудь, где Генка чувствовал себя хорошо. Мне было важно, чтобы он сам принял такое решение.

— Он сейчас рядом с тобой и все слышит?

— Нет, он у нас в гараже с нашим автослесарем.

— Каменев, ты просишь, чтобы он пожил у меня и я его уговорила «сдаться» в детдом?

— Ну что-то типа того.

— Ты понимаешь, что со мной не расплатишься, Санечка?

Я чувствовал, как она улыбается в трубку.

— Понимаю.

— Хорошо, вези его ко мне.

* * *

— Мы точно не в детдом и не в ментуру едем? — спросил Генка сидя рядом со мной на сидении в вагоне метро.

— Точно, я же тебе поклялся или ты думаешь, что я своим словом не дорожу.

— Ну кто тебя знает…

Я потрепал его по волосам.

— Ты же пришел просить помощи?

— Пришел…

— Вот и доверяй мне, мы едем к моей подруге. Побудешь с ней. Пока я не могу взять тебя к себе. Но ты сможешь приходить в гараж в любое время после уроков.

— Она что, учительница?

— Нет, но очень хороший человек и поэтесса.

Марго открыла дверь и пропустила нас в квартиру. Я немного переживал за встречу, все-таки первое впечатление всегда играет важную роль. Но все прошло хорошо.

Я не знаю, как это работает, но некоторые люди имеют дар абсолютного убеждения детей. Даже таких «прожженных», как Генка.

Они умеют с первых же секунд получить безграничный кредит доверия без всяких сюсюканий и заигрываний.

Марго была как раз из таких. Она провела нас в одну из комнат и объявила Генке:

— Значит так, юноша. Некоторое время ты поживешь со мной. Это твоя комната. Правила простые: не ломать, не врать, не воровать, не предавать. Трогать и смотреть можешь, что угодно. Но выносить вещи, предметы за пределы или переставлять внутри квартиры нельзя.

Генка внимательно слушал ее с серьезным видом.

— Все, что найдешь в холодильнике или на кухне можешь есть. Но только за кухонным столом. Тебе придется соблюдать правила личной гигиены, мыться и чистить зубы каждый день. Свою комнату придется содержать в порядке. Здесь нельзя устраивать бордель. Мы будем с тобой, гулять, играть и учиться. Я не жду, что ты будешь относиться ко мне, как к матери, но неуважительного отношения к себе не потерплю. Любое однократное нарушение правил и т снова окажешься на вокзале, без возможности вернуться. Правила понятны?

Генка немного помедлил с ответом, он обдумывал услышанное. Жизнь научила его не бросаться на первое предложенное. Ведь это могло оказаться ловушкой.

— А что такое бордель? — спросил мальчишка, у которого это слово скорее ассоциировалось с каким-то напитком типа киселя, нежели с беспорядком или публичным домом.

— Знаешь кто такие проститутки? — спросила его Марго.

Меня удивило спокойствие, с которым она говорила об этом с Генкой, тот озадаченно кивнул в ответ.

Я как-то читал книгу в которой главный герой рассказывал, как рос подкидышем в британском публичном доме. У него были определенные трудности, но в целом детство было счастливым.

Я скорее не стал бы сочувствовать ребенку, живущему в борделе, а позавидовал бы. Ведь это интересный жизненный опыт.

Главный герой книги рассуждал так: лучше быть подкидышем в этом мире, не знать ни отца, ни матери. Чем жить с пьянчугам, заставляющими тебе рботать на шахте с семи лет, отдавать им гроши, заработанные тяжким трудом и оставаться при этом благодарным.

Жить, чтобы потом в лучшем случае стать таким же пьянчугой, а в худшем погибнуть под завалами в шахте и быть забытым через месяц.

Если ты родился на пролетарском дне, то в борделе, ты сможешь сделать себя таким, как ты хочешь, злым без оглядки или добрым. И как бы не звучало противоречиво — свободным.

Свободным от предрассудков, страха перед противоположным полом. Ведь страх для человека это как ручной тормоз в автомобиле, пока не отпустишь, не поедешь и будешь вечно стоять на месте и ржаветь.

— Знаю, — как-то по взрослому взглянул на Марго Генка, отвечая на ее вопрос.

Я и не сомневался в том, что он уже успел познакомиться с этим неприглядным явлением вокзальной изнанки, где определенная категория женщин зарабатывала себе таким образом на жизнь.

— Бордель — это дом в котором жили и работали проститутки до революции. Там всегда царил беспорядок. Нам такого не нужно. Ты не ответил, правила понятны? Устраивают?

— Понятны. Устраивают.

— Хорошо, тогда — добро пожаловать. Меня зовут Марго, вон там я тебе подобрала одежду. Это от племянника осталось. Бери ее и отправляйся в ванную комнату. Свою скидывай и оставляй прямо на полу я ее постираю. Конечно, пока новая одежда будет великовата, но мы сходим в Детский Мир и купим тебе что-нибудь на первое время.

— Ладно, — Генка начал ей доверять.

— Попрощайся с Сашей. Он уезжает.

Генка подошел ко мне сначала протянул руку, а после рукопожатия обхватил меня руками и прижался.

— Ты же еще приедешь? — он посмотрел снизу вверх в мои глаза.

— Конечно. Вот тебе мой телефон. Звони по вечерам.

— Ладно, — Генка легко согласился. С ворохом