Зауряд-врач - Анатолий Федорович Дроздов
— Успокойтесь, Афанасий Петрович! — сказала Мария. — Я ни в чем вас не обвиняю. Нет ничего дурного в том, что наследница развлекалась в компании приличных людей. Она много трудится и заслужила отдых. Как зовут этого врача?
— Не могу сказать, ваше императорское величество. Слово дал.
Мария удивленно посмотрела на него.
— Таким было его условие. Он исцеляет наследницу, а мы обязываемся хранить это в тайне.
— Даже от меня?
— Да, ваше императорское величество! Прошу меня простить.
— Странное условие. Какую награду попросил этот доктор?
— Никакой. Это было вторым его условием.
— Ему не нужны деньги, титулы, земли?
— Именно так.
— Он богат и родовит? Осыпан наградами?
— Ордена у него есть, и рода он знатного. Предки на польском престоле сидели. Но земель, как и денег, не имеет. Живет на жалованье. Я предлагал похлопотать о награде, но он отказался.
— Тогда он и точно святой.
Горецкий развел руками.
— Благодарю вас, Афанасий Петрович! — сказала Мария. — Я подумаю, как вас наградить.
— Лечил не я, ваше императорское величество.
— Но вы нашли этого врача. Не скромничайте!
— Как вам будет угодно, ваше императорское величество!
«Не отказался, — мысленно усмехнулась Мария. — Не святой. Кто, интересно, этот врач?»
— Я к наследнице, — сказала лейб-медику и вышла из покоев. Вагон Ольги примыкал к вагону императрицы. Мария прошла по переходу, кивнув отдавшему честь казаку из охраны. В приемной, примыкавшей к кабинету наследницы, на диване сидел адъютант. Завидев императрицу, он вскочил.
— Ваше императорское величество!
— Здравствуйте, Алексей Иванович! — сказала Мария. — Обойдемся без доклада.
Она потянула на себя дверь кабинета. Ольга обнаружилась за столом. Она сидела и что-то писала на листке бумаги. Увидев Марию, вскочила.
— Матушка!
— Пришла тебя навестить, — сказала Мария и обняла дочь. — Афанасий Петрович сообщил мне приятную весть. Это правда?
— Да! — подтвердила Ольга. — Я здорова.
— В самом деле?
— Без сомнений. Чувствую себя замечательно.
Мария всмотрелась в лицо дочери. Кожа розовая, на щеках румянец, глаза блестят. Похоже, Горецкий не соврал.
— Чем занимаешься?
— Да вот, пишу.
Ольга шагнула к столу и перевернула листок тыльной стороной кверху. Мария успела прочитать строчку: «Дорогой Ва…» Кому предназначено письмо? Кто этот «Ва…»? Валентин, Василий, Вадим? У дочки появился воздыхатель? С этим нужно разобраться.
— Как тебя лечили?
— Мы приезжали к доктору на квартиру. Лена раздевала меня, я ложилась на кровать, и врач гладил меня руками. Здесь, здесь и здесь, — Ольга показала на грудь и бедра.
— Хм! — сказала императрица. — Почему там?
— Здесь кости, которые содержат мозг. Он вырабатывает красные тельца. При белокровии мозг болеет, и эта функция нарушается. Врач воздействовал на него, чтобы вылечить, и ему это удалось.
— Что ты ощущала?
— Было приятно. Ох, мама! — Ольга покрутила головой. — Это чудо! У него руки светятся.
— И как зовут этого чудотворца?
— Не могу сказать. Слово дала.
— Что за тайны такие? — покачала головой императрица. — Я хочу знать имя врача, излечившего мою дочь, я хочу отблагодарить его, а меня лишают такой возможности. Что ты, что Афанасий Петрович.
— Я сама его отблагодарю.
— А мне, значит, нельзя?
Мария сделала вид, что обиделась.
— Ну, что ты, мамочка! — Ольга обняла ее и поцеловала в щеку. Мария с удовольствием вернула поцелуй. — Он очень скромный человек. Даже удивительно.
— А еще он красиво поет.
— Ты знаешь?
Щеки Ольги полыхнули краской.
— Афанасий Петрович рассказал. «Молодой, приятной наружности, компанейский», — процитировала Мария. — Ты, часом, не влюбилась?
— Ох, мама!..
— Ну, ну! — Мария потрепала ее по плечу. — Надеюсь, все было в рамках приличий?
— Разумеется! — обиделась Ольга. — За кого ты меня принимаешь?
— За юную девушку, у которой нет опыта в сердечных делах. Которая может стать жертвой проходимца.
— Никакой он не проходимец! — Ольга топнула ножкой. — Он достойный человек. Гениальный хирург, награжденный орденами. Ты сама его хвалила. Он…
— Погоди! — Мария подняла руку. Детали, сообщенные лейб-медиком и дочерью, сошлись воедино и, как кусочки смальты в мозаике, образовали законченную картину. — Довнар-Подляский?!
— Я этого не говорила!
По лицу дочери Мария поняла, что не ошиблась.
— Как же тебя угораздило? — выдохнула она.
— О чем ты, мама? — удивилась Ольга. — Чем тебе не нравится Валериан Витольдович? Он шляхтич древнего рода, если на то пошло. И согласно Уложению о престолонаследии вполне может стать моим мужем.
— У вас так далеко зашло?
— Нет, — смутилась Ольга. — Но я думала об этом.
— Не спеши! — Мария погрозила ей пальцем.
— Не спешу, — успокоила ее дочь. — Мы решили проверить чувства разлукой. Будем писать друг другу. Не волнуйся, я помню о своем положении. Письма пойдут через Лену, посвящена только она. Никто более не узнает.
— Умница! — Мария чмокнула ее в лоб. — Я рада за тебя. Это счастье, что Афанасий Петрович сумел найти врача, который исцелил тебя.
— Счастье, — согласилась Ольга, и Мария поняла, что она имела в виду совсем не исцеление.
— Пойду, — сказала Мария. — Дел много.
Попрощавшись с дочерью, она вернулась к себе в покои, где бессильно опустилась на диван. Услышанное буквально раздавило ее, и только закалка, полученная долгим пребыванием на престоле, позволила ей не выказать чувств в разговоре с дочерью. Этот рыжий проходимец соблазнил ее девочку! То-то держался нагло. Он, что, рассчитывает войти в императорскую семью? Не бывать этому! Она не позволит.
«А еще он спас твою дочь, — сказал внутренний голос. — Не потребовав за это награды».
«Хотел произвести впечатление, — отмахнулась от этой мысли Мария. — Рассчитывал на большее, потому и не требовал. Хитер!»
«А скандал в печати почему поднял? — не отстал голос. — Не лучший способ зарекомендовать себя перед императорской семьей. Он, что, этого не понимал?»
«Он заносчивый и наглый».
«Как-то вяжется с хитростью. А если допустить, что он просто неравнодушный человек? Честный и искренний?»
«Все равно! У меня не будет рыжих внуков!»
«Разумеется! Ты же послала его на смерть. Хороший пример для других. Спаси от верной смерти наследницу, помоги императрице решить застарелую проблему, служи Отечеству верно и храбро, и наградой тебе станет германская пуля».
«Заткнись! — приказала Мария. — Все равно не отступлю. Я не меняю решений. На фронт, значит, на фронт!»
«Ну, ну! — сказал голос. — Кстати, болезнь может вернуться. Кто тогда исцелит Ольгу?»
«Найдем! — тряхнула головой Мария. — Один раз Афанасий Петрович нашел. Получится и в другой».
«Блажен кто верует, тепло ему на свете!»
«Отстань!» — приказала Мария. И голос отстал.
* * *
На встречу с государыней меня выдернули из палаты, где я обходил прооперированных солдат. Прилетел посыльный с выпученными от усердия глазами и передал повеление Загряжского явиться к нему немедленно. Что я и сделал.
— Телефонировали из приемной
