Александр Антонов - Распущенные знамена
— Правильно, показывали, и я дал на него положительное заключение. Почему же до сих пор он не внесён на утверждение ВЦИК?
Я поёжился. Слова Ленина кололи, как иголки.
— Не могу согласовать проект с товарищем Троцким и некоторыми другими товарищами.
— Вечно вы, товарищ Жехорский, прикрываете собственную нерасторопность, валя всё на других, — вмешался в разговор Сталин. — Впрочем, в этом случае я вас понимаю: найти общий язык с товарищем Троцким порой бывает непросто.
— Бросьте, Иосиф Виссарионович, — махнул рукой Ленин. — Лев Давидович не упрямее нас с вами. Мария Александровна, — обратился Ленин к Маше, — Мы что, действительно не можем принять декрет без Троцкого?
— Можно попробовать, — ответила Маша. — Думаю, необходимое количество голосов членов ВЦИК мы наберём.
— Тогда не тяните и сегодня же ставьте вопрос на голосование! — почти потребовал Ленин. — Для нас архиважно, чтобы уже завтра Декрет о казачестве дошёл до Круга.
— Что с вами, Феликс Эдмундович, — обратился Ленин к Дзержинскому. Тому только что принесли бланк телефонограммы, и он теперь сидел бледный и растерянный, в который раз перечитывал содержимое, как будто от этого оно могло измениться. — Что-то случилось?
— Случилось, Владимир Ильич, — оторвал, наконец, взгляд от бумаги Дзержинский.
***
Измена — не обязательно мятеж. Иногда она принимает форму саботажа. Именно саботаж помешал сообщению от Камо вовремя попасть в нужные руки.
Пройдя Босфор, конвой встретился с остальными кораблями эскадры. Три стареньких броненосца исправно коптили небо. Два чистеньких эсминца, как бы боясь замараться, держались чуть поодаль.
Саблин выстроил походный ордер по одному ему понятной схеме. Впереди пустил эсминцы, за ними в две кильватерные колонны выстроились 17 самых быстроходных транспортов, за ними встала «Воля»; дальше, также в две колонны, выстроились более тихоходные транспорты, замыкали ордер броненосцы. Практически сразу головная часть ордера, пользуясь преимуществом хода, стала уходить в отрыв. На броненосцах этого до поры не замечали: обзор закрывала «Воля». Когда же и она стала удаляться, находящийся на броненосце «Потёмкин Таврический» комиссар флота Тарасенко забеспокоился. Послал запрос на «Волю». Ответа не получил. Тогда Тарасенко связался со штабом флота.
Заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал Берсенев застал начальника штаба флота находящимся в полной растерянности.
— Что произошло? — спросил он.
— Чушь какая-то, — пожал плечами адмирал и протянул Берсеневу бланк, — Читайте сами.
— Это не чушь, — жёстко взглянул на начштаба Берсенев прочтя сообщение Тарасенко, — это измена! Объявляйте на всех кораблях, стоящих на Севастопольском рейде, тревогу. Пусть готовятся к экстренному выходу в море! А я пока свяжусь с Главным морским штабом.
**
Ленин был вне себя.
— Как такое могло случиться?! — кричал он, потрясая перед лицом Дзержинского бланками телефонограмм. — Почему это предупреждение об измене Саблина, — Ленин показал Дзержинскому сообщение, переданное Камо, — попадает к вам в руки одновременно с этим? — теперь на первом плане оказалось сообщение Берсенева в котором говорилось: «Комфлота Саблин увёл часть кораблей флота и большую часть транспортов в Новороссийск».
— Пока не знаю, Владимир Ильич, — ответил Дзержинский, — но обязательно во всём разберусь.
— А что тут разбираться? — вмешался в разговор Сталин. — На лицо очередная измена и опять в Генштабе. Я не понимаю, почему Духонин всё ещё начальник Генерального штаба?
Ответил Жехорский:
— Духонин честный офицер и отличный штабист.
— Отличный нужен был во время войны, товарищ Жехорский. Сейчас сойдёт и просто хороший, лишь бы это был полностью наш человек.
Ленин посмотрел на умолкшего Сталина как-то странно: то ли одобрял, то ли, наоборот, порицал? Потом он перевёл взгляд на Жехорского.
— Михаил Макарович, я поручал вам подумать о перестановках в армейском руководстве. Кого вы наметили на должность начальника Генштаба?
— Тухачевского, Владимир Ильич. В марте предполагалось назначить Духонина на должность командующего всеми войсковыми соединениями в Финляндии, а на его место назначить Тухачевского, присвоив ему очередное воинское звание.
— Звание подождёт, — сказал Ленин. — А рокировку проведём немедленно! Кстати, вам не кажется, что должность наркома обороны для Маниковского не подходит? В кресле заместителя наркома он смотрелся бы лучше!
— Но у меня пока нет предложений по кандидатуре наркома обороны, — растерялся Жехорский.
— Ваше упущение, Михаил Макарович, вам его и исправлять! Принимайте-ка, батенька, наркомат обороны сами.
— Но…
— Никаких «но»! — воскликнул Ленин, однако, взглянув на откровенно огорчённое лицо Жехорского, смягчил тон: — Знаю я ваше отношение к подобным вещам. Да и мне самому, честно говоря, будет вас не хватать. Потому решим так: сейчас принимаете наркомат, а как управимся с мятежом, будем тут же искать вам замену. Если хотите, можете считать себя в командировке. А теперь, товарищ нарком обороны, доложите Совету Безопасности ваше видение дальнейшего развития событий.
Жехорский уже полностью овладел эмоциями, потому подтянулся и заговорил по-военному чётко:
— По конвою. Думаю, что разделение транспортов произошло по двум причинам: отсутствие достаточного количества быстроходных судов и нежелание части «добровольцев», хотя бы ввиду усталости, участвовать в каких-либо военных действиях. Командование Добрармии учло эти два обстоятельства, соединило обе проблемы и передало под нашу ответственность.
— То есть, вы считаете, что на судах, прибывающих в Севастополь, нет потенциальных мятежников? — спросил Сталин.
— В основной массе их нет, — сказал Жехорский. — Но это отнюдь не означает что кое-кто, особенно из офицеров, не попытается после расформирования его части пробраться к Корнилову.
— Ценная деталь! — одобрил Ленин. — Феликс Эдмундович, учтите это в вашей работе.
— Уже учли, Владимир Ильич, — ответил Дзержинский. — Подобный вариант развития событий включён в план превентивных мер.
— Отлично! — кивнул Ленин. — Продолжайте, Михаил Макарович, — предложил он Жехорскому.
— По Черноморскому флоту. Надо немедленно сместить Саблина с поста командующего и назначить на эту должность Берсенева.
— Не слишком ли он молод для командующего? — усомнился Ленин.
— Да, опыта у него маловато, — согласился Жехорский. — Зато он быстро учится и он полностью наш человек.
Последним словам улыбнулись все, кроме Сталина, который сделал вид, что не заметил камешка в свой огород.
— Я прямо сейчас дам указание подготовить приказ о назначении Берсенева, — сказал Ленин, а вы продолжайте доклад, товарищ Жехорский.
— Непосредственно по мятежу. Предполагаю три центра, где будут сосредоточены основные силы мятежников. Это Екатеринодар, куда наверняка приведёт Добрармию Корнилов. Это Новочеркасск, где расположен штаб атамана Каледина. Это Ростов, где сконцентрируются войска, верные Юденичу.
— Юденич тоже в заговоре? — с тревожным недоумением спросил Ленин.
— Уверен, что да, — твёрдо ответил Жехорский.
**
Три дня запланировали власти Севастополя и командование Черноморского флота на чествование героев — «добровольцев». На деле управились за один. Менее 10000 человек сошли на берег с транспортов, которые привёл в гавань Тарасенко. С развёрнутыми знамёнами, под звуки оркестров, под барабанный бой, под приветственные крики толпы горожан, сквозь которую пролегал их путь по улицам города, дошли они до мест временной дислокации, где их ожидал праздничный обед. Впереди их ждала демобилизация, но это завтра, а сегодняшним вечером Морское собрание устраивало приём в честь Георгиевских кавалеров всех чинов и званий.
В разгар вечера к Каппелю подошёл начальник штаба флота.
— Товарищ генерал, слышали последнюю новость? — спросил он.
— О какой новости вы говорите, товарищ адмирал? — поинтересовался Каппель.
— В Екатеринодаре небольшим количеством бывших членов Учредительного собрания власть в России передана в руки триумвирата, в который вошли Корнилов, Каледин и Юденич. Как вам это?
— Отвечу иначе, — делано безразличным тоном произнёс Каппель. — Меня это просто не касается. Я уже, знаете ли, человек почти что штатский. Завтра еду в Петроград, буду просить отставки.
В Харькове Каппель и ещё несколько офицеров покинули маршрут, и пересели в поезд, следующий в Екатеринодар.
Командир отдельного конно-пулемётного полка Внутренних войск Украины подполковник Кожин ещё раз поспрошал разведчиков:
— Точно все офицеры собрались в одном вагоне?
