Андрей Бондаренко - Аляска золотая
Потом подошли сержант Васильев и шведские гренадёры – усталые и хмурые, с деревянными частями катамаранов на плечах. Впрочем, когда их носы уловили аппетитные запахи, доносившиеся от костра, служивые заметно взбодрились и повеселели.
Последними, уже перед самым закатом, к временному лагерю прибыли моряки: Людвиг, Гертруда, Томас и четверо матросов с «Александра» и «Орла».
«Матросы, конечно же, могли давно обогнать семейство Лаудрупов и финишировать вместе со шведскими гренадёрами», – понятливо усмехнулся внутренний голос. – «Но как можно – обгонять своего обожаемого адмирала?! Флотская субординация и дисциплина, блин военно-морской, это вам не фунт подгнившего изюма…».
– Припозднились мы немного, – начал оправдываться Людвиг, с помощью Егора снимая с усталых плеч пухлый вещмешок. – Это всё, конечно же, из-за меня, инвалида беспомощного! Груз-то достался мне лёгкий, пуда полтора, не больше. Это скачанные воздушные пузыри из моржовых шкур. Только с одной рукой очень трудно поддерживать равновесие: хочешь, не хочешь, но иногда приходится замедлять шаг, чтобы не упасть…
По поводу зверского аппетита – у смертельно уставших носильщиков – Йохансен оказался полностью прав. Первые минут двенадцать-пятнадцать все прибывшие, сидя или лёжа, только тихонько постанывали, безвольно вытянув в стороны руки и ноги, и клятвенно божились, что даже сама мысль о еде им противна – до сильнейшей тошноты. Но уже вскоре, немного передохнув, путники начинали заинтересованно крутить носами и небрежно так интересоваться, мол: – «Кстати, господин командор, а что у нас сегодня на ужин?». После этого начиналось безудержное обжорство – с многочисленными просьбами о добавке и с тщательным облизыванием мисок. Чаю же было выпито пять полных казанов.
Ночью Егору выпало дежурить пятым, уже перед самым рассветом, в так называемый «час волка». Тихо трещал и изредка постреливал угольками задумчивый костерок, вокруг господствовал светло-серый сумрак, со стороны седловины Чилкутского перевала – время от времени – долетал тоскливый волчий вой, где-то ниже по склону угрожающе ухал филин.
Взошло светло-жёлтое солнце, ниже по склону нестерпимо засверкала разными цветами – голубым, светло-зеленоватым, нежно-сиреневым – цепь озёр, до ближайшего из которых – ярко-голубого – оставалось миль пять с половиной.
«Мать моя женщина! Красота-то какая! Жаль, что наша обожаемая Александра Ивановна не видит всего этого великолепия…», – зачарованно вздохнул внутренний голос. – «Лично мне, братец, больше всего нравится сиреневое озерцо. Симпатичное такое! Судя по солнечным отблескам, над ним сейчас поднимается туман…».
Утренний подъём путешественникам дался с заметными усилиями: у всех без исключения ныли мышцы плеч, спины и ног, поясница отказывалась толком сгибаться и разгибаться.
Егор, повздыхав и покряхтев, решил вспомнить молодость и приступил к классической оздоровительной гимнастике. Ванька Ухов, как бывший сотрудник охранной Службы царя Петра, которым занятие физкультурой и восточными единоборствами вменялось в должностные обязанности, решил составить командору компанию. Вскоре к ним, лукаво улыбаясь и хихикая, присоединилась Айна, за ней – Томас Лаудруп и Димка Васильев….
Минут через пять-шесть почти все носильщики, ухмыляясь и болезненно охая, размахивали руками и ногами, приседали и наклонялись. Удивлённые собаки скакали рядом со спортсменами и радостно гавкали. Йохансен же, неодобрительно помотав головой и гордо подёргав кончиками усов, решил заменить непривычную для него оздоровительную гимнастику обыкновенной колкой дров.
Через некоторое время, наскоро умывшись и позавтракав, отряд тронулся в дорогу, намериваясь к вечеру дойти до временных складов, расположенных на берегу того самого заманчиво-сиреневого озера, так приглянувшемуся внутреннему голосу Егора. На этот раз супруги Уховы – вместе с тремя псами и Томасом Лаудрупом – решили испытать в действии девиз: «Долгие переходы и долгие привалы!», и вышли на маршрут вместе с Егором и Йохансеном.
Небо хмурилось серыми облаками, но дождя не было, а температура окружающего воздуха держалась на уровне плюс двенадцати-тринадцати градусов по Цельсию. То есть, было не жарко и не холодно, то, что надо при долгом пешем переходе.
Зачем с ними увязались Ванька и Айна, было непонятно, наверное, просто из-за элементарного любопытства. А вот Томас Лаудруп решил приступить к выполнению полученного задания: ему – через Саньку – было поручено сдружиться с подозрительным драгунским капитаном и войти к нему в доверие. Как говорится: настоящая предусмотрительность – должна быть предусмотрительной….
«Засланный казачок, однако!», – насмешливо хохотнул несерьёзный внутренний голос.
Йохансен двигался первым, за ним следовал Томас. Егор, идущий третьим, немного приотстал и попросил Ухова поправить наплечные ремни вещмешка. Эта надуманная процедура заняла минут пять-шесть, что позволило шведу и датчанину значительно оторваться от остальных.
Тропа, петляя между островерхими скалами, вела вниз по склону. Через полтора часа, справа по ходу движения, взглядам путников открылось небольшое круглое озеро с потрясающе ярко-голубой водой.
«Если верить Джеку Лондону, оно имеет вулканическое происхождение и называется соответственно – Кратер», – не преминул уточнить въедливый внутренний голос.
– Озеро Кратер, кажется, находится гораздо дальше от седловины Чилкутского перевала, – пробормотал себе под нос Егор. – Ну, не помню я дословно лондонский текс…. Хотя, какая разница, как называется это конкретное озеро? Абсолютно никакой…
– Командир! – неожиданно раздался за его спиной хриплый голос Ухова. – Постой, командир, подожди!
– Чего тебе, подполковник?
– Видишь ли, это озеро у атабасков и эскимосов считается священным. Айне надо немного помолиться, или что-то навроде…. Давай, мы с тобой отойдём в сторонку, чтобы не мешать человеку. Заодно и передохнём. Не волнуйся, это не займёт много времени…
Не снимая вещмешков, они присели на толстое еловое бревно, прислонившись спинами (наплечными мешками) к вертикальной грани красно-розовой гранитной скалы. Айна же, сбросив с плеч поклажу, поднялась на узкую каменную террасу, нависающую над странным озером, плавно опустилась на колени и, прикрыв глаза, медленно и беззвучно зашевелила губами. Рядом с ней расположились собаки, серьёзно всматриваясь в неправдоподобно-голубые озёрные воды.
– Айна рассказала мне, что очень много лет назад на месте этого озера была самая обычная каменистая площадка, только очень ровная. На ней совершенно ничего не росло: ни деревьев, ни кустов, даже обычного мха не было. И вот, примерно семьдесят лет назад – Больших Солнц, как говорит Айна – на площадку неожиданно опустился большой серебристый, э-э-э…, сплюснутый шар (или диск?) на трёх ногах. Из шара-диска вышли люди. Только немного не такие, как мы. Ростом повыше, но очень худые и неуклюжие…. Необычные люди стали общаться с эскимосами и атабасками. Некоторые даже, э-э-э, крепко подружились с индейскими женщинами. Одним из таких шустриков и был прадед Айны. Так она говорит. Через несколько Больших Солнц странные люди ушли навсегда. Туда, откуда и пришли, то есть в небо. Когда их серебристый сплюснутый шар улетал, то под ним образовался толстый столб жёлто-красного пламени, загремел ужасный гром, вся округа утонула в клубах бело-серого дыма. Потом в небе промелькнула яркая вспышка, на этом всё и закончилось…. Когда густой дым рассеялся, то выяснилось, что на месте каменистой площадки образовалась странная, шаровидная выемка. Потом наступила зима, с небес выпало непривычно много снега. Весной же, когда весь снег растаял, то образовалось это необычное, ярко-голубое озеро. Вот такие дела, командир…. Что скажешь по этому поводу? Бред, или как?
– Похоже на правду! – искренне ответил Егор. – Чего ты, Ваня, удивляешься? Мало, что ли, необычного и странного мы видели за время нашего долгого путешествия? Вспомни Аргентину, Новую Зеландию, Полинезию, Вьетнам…. Чего только не бывает на этом странном свете!
– А как же Бог, Александр Данилович? – очень серьёзно спросил Иван.
– В смысле?
– Так если летающие человечки, действительно, были, значит, Бога нет?
– Так уж и нет! – состроив многознающую гримасу, усмехнулся Егор. – Наверняка, Бог есть! Как же без него, родимого? Только он, скорее всего, совсем не такой, каким мы его себе представляем. Все эти попы и прочие служители разных культов – такие путаники и хитрованы…. Всё сводят ко всяким обрядам да молитвам, мать их всех!
Преодолев ещё полторы мили, они вышли на берег второго, овального и светло-изумрудного озера. Несмотря на приятный цвет воды, от озера веяло недобрыми предчувствиями и ярко-выраженной опасностью. Тропа словно бы чувствовала эту опасность: подойдя к озеру вплотную, она тут же отворачивала почти на девяносто градусов.
