Александр Прозоров - Прыжок льва
— Ты никогда не бывал прежде в Сиракузах? — спросил Гиппократ, заметив явный интерес карфагенского посланника к городу и пояснил: — Это Эпиполы. Самый большой квартал в Сиракузах. Здесь живут не очень богатые граждане. Зато тут множество общественных построек, полезных всему населению Сиракуз. Вон там, видишь, тянутся на запад два акведука. Левый носит имя знаменитого Агафогла.[12]
«Знакомый персонаж», — невольно усмехнулся начитанный Федор. Проследив за указующей рукой, он действительно заметил поднятую вверх ажурными арками конструкцию, по которой с ближайших гор текла сюда вода, предназначенная для жителей этого густонаселенного города. Два акведука каменными рельсами рассекали бесконечный квартал на несколько частей и, кое-где вздымаясь над домами, порой заслоняли их от солнечного света. «Нечто подобное я видел в Риме и Карфагене, — вспомнил Федор, уже немало попутешествовавший по древнему миру, — цивилизация, однако».
— Вон там, правее, мы добываем камень для строительства домов и крепостых стен, — продолжал рассказывать Гиппократ, пока они проезжали через Эпиполы.
Взглянув правее, Чайка увидел мощные каменные выходы прямо посреди города. Снизу эти скалы были обтесаны и подрублены усилиями тысяч рабов, трудившихся с утра до ночи в каменоломнях. Зато добыча так нужного в строительстве камня была организована посреди густонаселенного района.
— Удобно, каменоломни прямо в черте города, — кивнул командир финикийцев, невольно предаваясь воспоминаниям, — в Карфагене каменоломни далеко за стенами.
Гиппократ не смог сдержать самодовольной усмешки, словно каменоломни в центре города были признаком цивилизованного общества.
— А театры у вас есть? — решил поддержать светский разговор Чайка.
— Конечно, — удивился странному вопросу Гиппократ, — взгляни налево. Ведь мы же центр греческого мира, а греки не могут жить без искусства, театров и общественных бань. Они должны постоянно просвещаться, изучая науки. А также ежедневно смывать с себя грязь и суету. Иначе чем они будут отличаться от варваров с востока.
«Финикийцы, между прочим, тоже с востока сюда пришли, — немного обиделся Федор, поворачивая голову налево, но не стал раздувать дипломатический скандал, — я-то, глупый, думал, что центр греческого мира в Греции, а он вот оказывается где. Хотя, судя по грандиозности построек, Сиракузы, похоже, ничуть не уступают Афинам. И, пожалуй, немного напоминают Карфаген».
Театров и других монументальных построек с колоннами и портиками здесь действительно хватало.
— Мы выехали из Ахрадины, а это квартал Тихе, — проговорил Гиппократ, щурясь на солнце, — Вон там, позади нас, остался храм Афины и Амфитеатр. А если взглянуть на вон те величественные сооружения, то разглядишь алтарь Гиерона.
Оглядев еще раз открывшуюся панораму, Чайка все же решил отказать Сиракузам в первенстве: «Красиво, конечно, но до Карфагена далеко. Хотя, жаль будет, если всю эту красоту сожгут римляне».
Закончив осмотр достопримечательностей, они немного ускорили ход, и спустя час объединенное войско, миновав грандиозный город, ускоренным маршем направилось на северо-запад острова. Дорога меж желтых холмов, поросших скудными рощами, была отличная. То и дело к ним прибывали посланцы от авангарда, сообщавшие, что римлянам пока не удалось прорвать фронт, и они могут передвигаться, не ожидая внезапного нападения. В результате, за два дневных перехода армия новобранцев продвинулась достаточно далеко. Переночевав последний раз в поле, утром они оказались под стенами Леонтин.
И здесь, впервые на этом острове, Федор увидел римлян своими глазами. Леонтины тоже были не простым поселком, хотя и значительно уступали Сиракузам в размерах. Тем не менее здесь тоже имелась хорошая крепостная стена. Город стоял на правом берегу довольно широкой реки. А напротив, на другом берегу, находился новехонький римский лагерь, до боли знакомый Федору своими правильными очертаниями. Не раз и не два, за время службы в Таренте, вколачивал он в каменистую землю эти обструганные колы. К своему большому удивлению, посмотрев чуть правее, Чайка заметил еще один римский лагерь, выстроенный чуть ниже по течению, но уже на этом берегу.
Второй римский лагерь перекрывал удобное сообщение Леонтин с побережьем по долине реки, вдоль которой была проложена дорога. Более того, легионеры Марцелла начали возводить вал, чтобы полностью окружить со временем город, отрезав его ото всех других источников помощи. Сейчас, к счастью, путь в город с юга, из гористой местности, по которой продвигались второй день новобранцы Гиппократа, еще был свободен. Здесь, на холмах, вне стен Леонтин, находилось некоторое количество греческих войск, которые тоже что-то строили на виду у неприятеля. Увидев приближавшееся из тыла войско, они на некоторое время прервали работы, разглядывая солдат. Конное охранение, призванное защищать их, тоже насторожилось. Несколько всадников даже подъехали поближе, но вскоре вернулись назад, убедившись, что это идут свои.
— Солдаты Эпикида, — пояснил Гиппократ, — они возводят вал, чтобы римляне не смогли полностью отрезать нас от дороги на Сиракузы.
— Понятно, — кивнул Чайка, — готовятся к длительной обороне. А не лучше ли покончить с римлянами хорошей атакой?
— Для этого мы здесь, — решительно кивнул военачальник Сиракуз.
Но судьба распорядилась иначе. Едва пятитысячная армия новобранцев вошла в город через главные ворота, как раздались звуки труб, возвещавшие о нападении. Проехав прямо в цитадель, примыкавшую к берегу реки, Гиппократ спрыгнул с коня и в сопровождении Чайки направился навстречу к спешившему в их сторону широкоплечему греку в темной кирасе. Тот спустился по лестнице со стены и вскоре оказался рядом.
— Вы вовремя, Гиппократ, — произнес тот, останавливаясь, — римляне только что пошли на новый приступ. Их биремы высаживают легионеров на наш берег выше по течению.
— Ничего, отобьемся, — не стал впадать в панику Гиппократ, — ты уже отбил несколько таких штурмов.
— Да, но это мне стоило почти трети всех солдат, — хмуро буркнул Эпикид, — еще пара таких штурмов и мне не с кем будет воевать. Хорошо, что ты привел свежих бойцов.
— Они еще неопытны в бою, а солдат у тебя и так достаточно, — заявил Гиппократ, подав свежую идею. — А ты не прячься за стенами. Атакуй сам и отбрось римлян за реку. Что-то они уж слишком хорошо себя здесь чувствуют, на нашем берегу. Почему ты не разогнал их строителей и позволил начать возводить вал? Еще немного и они действительно отрежут Леонтины ото всех источников помощи. Надо немедленно атаковать!
Марбал едва успевал вполголоса переводить все, о чем говорили военачальники Сиракуз. Федору даже показалось, что они просто ругались.
— После договорим, — прошипел подвергнутый критике Эпикид, — мне пора на стены. А ты можешь делать со своими солдатами все, что пожелаешь.
— Здесь все солдаты мои, — напомнил собеседнику о том, кто здесь старший, Гиппократ.
Но Эпикид уже поднимался по лестнице, придерживая ножны меча.
— Пойдем, — обратился к Чайке Гиппократ, — посмотрим, что творится снаружи.
И направился вслед за Эпикидом на ближнюю стену, куда вело несколько каменных лестниц. Здесь Федор заметил множество пехотинцев, пращников и лучников, скопившихся за зубцами стен Леонтин. Также здесь имелось немалое количество баллист и катапульт, самых обычных с виду, которые вскоре вступили в дело. Заскрипели торсионы, и в напавших римлян полетели каменные ядра.
Поднявшись на стену и проследив за тем, в какую сторону «артиллеристы» посылают свои заряды, Чайка разглядел внизу множество узких бирем, которые перевозили легионеров через реку и высаживали на высокий противоположный берег. Место, которое римляне присмотрели для переправы, было не очень удобной пристанью, — здесь к берегу одновременно могло приткнуться не больше трех бирем, но зато на некотором удалении от крепости. Пока туда подоспеют греки, римские легионеры уже успевали захватить и расширить плацдарм для более масштабного наступления.
— Странно, — пробормотал Эпикид, глядя, как половина снарядов падает в воду, не долетая до бирем противника, — вчера они высаживались гораздо ближе.
— Надо немедленно их атаковать, — вмешался в ситуацию Гиппократ, — пошли туда отряд конницы.
— Я бы предпочел поберечь всадников, — возразил Эпикид, — вчера они потеряли много бойцов в стычке с римской конницей. Лучше отправить пехотинцев.
— Пока пехотинцы доберутся туда, будет уже поздно, — начал злится Гиппократ, — я сам поведу конницу в бой.
И добавил, презрительно фыркнув.
— А ты обороняй стены.
И не обращая больше внимания на своего помощника, сбежал по лестнице. Хилиархия Карталона дожидалась приказов Чайки тут же неподалеку, у стен цитадели. А сам Федор, оставшийся рядом с Эпикидом, вскоре увидел, как из ворот крепости выехали несколько сотен греческих катафрактариев и устремились в сторону переправы, где римляне уже выстраивали своих солдат. Позади первых шеренг легионеров происходила какая-то суета. Чайку тоже озадачило, почему эти легионеры не стремились сразу же бежать к стенам и штурмовать крепость, а словно дожидались, пока на них нападут.
