Александр Прозоров - Прыжок льва

Александр Прозоров, Алексей Живой

Прыжок льва

Часть первая

План Ганнибала

Глава первая

Посланник

— Значит, Палоксай предал меня, — произнес Иллур, в гневе сжимая чашу с вином.

Его украшенный резным орнаментом доспех тускло блеснул в полумраке шатра. С трудом дослушав до конца рассказ кровного брата, царь скифов вскочил на ноги, едва не выплеснув содержимое золоченой чаши прямо на Ларина. Тот невольно отшатнулся, бросив многозначительный взгляд на сидевшего рядом Федора.

— Он предал меня, — еще раз прошипел Иллур. — Палоксай дорого за это заплатит. Я сожгу все его города, когда доберусь до берегов Истра. Ждать осталось недолго. Мы скоро выступаем.

— Честно говоря, — осторожно заметил Леха, допивая вино, — самого Палоксая я так и не видел. Он был на охоте. Меня продал грекам его ближайший помощник, старейшина Иседон. Вот он — настоящий предатель.

— Сколько дней ты пробыл у него в замке? — спросил Иллур, сделав несколько нервных шагов по ковру, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Палоксай не мог не знать о твоем прибытии. Раз Иседон пошел на это, значит, он сделал все с согласия своего царя и они оба держат сторону греков.

Отбросив в гневе пустую чашу в угол шатра, Иллур вперил свой взгляд в посланника Ганнибала. Грамоту и письмо он уже прочел, но разговора еще не было. Сначала скифский царь пожелал услышать отчет от своего посла, вернувшегося в лагерь возле захваченной Тиры. Но теперь ему все было ясно и настало время заняться послом Карфагена.

Федор Чайка перед самым отплытием разыскал при штабе Атарбала пленного грека, понимавшего по-скифски, и взял его с собой. За время неблизкого плавания он немного изучил этот язык с помощью толмача, а затем подтянул его в разговорах с Лехой. Сейчас Федор понимал почти все из сказанного, а остальное Леха ему переводил.

— Я помню тебя, — вдруг заявил Иллур, присмотревшись к загорелому и обветренному лицу карфагенского военачальника, — это ведь ты много лет назад был у меня пленником вместе с моим кровным братом?

— Было такое, — не стал отнекиваться Федор, скрестив руки на груди, — но с тех пор много воды утекло. Я стал военачальником в армии Ганнибала. А твой кровный брат тоже не пропал. Флотом командует.

— Ты прав, — кивнул Иллур, внезапно успокоившись и снова присаживаясь на ковер к небольшому столику, ломившемуся от яств, — воды утекло много. И вина, и крови…

Он замолчал ненадолго, задумавшись о чем-то. За это время возникший в шатре невесомой тенью слуга, вновь наполнил их чаши. И также незаметно исчез.

— Магон пишет, что я могу доверять тебе. Что у вас трудности в войне с римлянами, и просит помочь, — промолвил наконец Иллур, скользнув взглядом по свиткам, лежавшим тут, же на ковре. — Я уже много лет знаю Магона. Зря он ничего не сделает. Карфаген силен, у него много солдат и кораблей, а кроме того, он ближе. Почему Карфаген сам не поможет твоему хозяину?

Федор немного поморщился при слове «хозяин». Однако он слишком давно находился в этом древнем мире, чтобы понимать — свобода здесь не дается даром. Ее надо завоевать. И даже сильнейшие здесь имеют своих хозяев.

— Ганнибал уже захватил почти всю Италию собственными силами, — начал Чайка, старательно подбирая слова, — он много лет воюет против Рима и близок к победе. Нужен последний удар.

Федор замолчал, обдумывая новую фразу. Командир хилиархии понимал — оттого, что скажет, во многом будет зависеть успешность этого посольства. Ганнибал ждет его назад с положительным ответом и Федор не должен промахнуться. Впрочем, он плавал в Карфаген с похожим заданием, и вести переговоры для морпеха уже не было таким непривычным делом. Пообтерся пунийский военачальник немного в высшем обществе. Говорить научился. Так что переговоры с Иллуром не казались ему слишком сложным делом. Тем более что ему составил протекцию «сам адмирал» Леха Ларин.

Наличие мощного флота у вчерашних кочевников впечатлило Федора. Здешние корабли, построенные греческими инженерами, ничуть не уступали карфагенским. А увидев эннеру, этот супердредноут античного мира, он едва не опешил. Такого он еще не видел нигде, даже на верфях собственной столицы в Африке. Размах строительства и вложенных в развитие нарождавшихся ВМС Скифии средств поразил военачальника. Если верить Лехе, а доказательства были налицо, с помощью своего нового флота скифы уже захватили несколько хорошо укрепленных греческих портов и в ходе боевых действий даже выиграли первые морские сражения.

Понятное дело, подготовка здешних моряков была еще далека от совершенства и не дотягивала до карфагенской, греческой или римской. Но не боги горшки обжигают. Иллур явно знал, чего хочет. И если так пойдет дальше, то вскоре Скифия станет мощнейшей морской державой, захватив господство на берегах Понта Эвксинского.[1] Что будет дальше, догадаться нетрудно. Дальше будет Средиземное море. Не сразу, конечно, но будет. А если вспомнить, что сухопутную армию скифов никто не отменял, то эта лавина вполне могла сокрушить разобщенную Грецию, став новым игроком на южном театре боевых действий. Затем, если их никто не остановит, скифы могли продолжить перекраивать политическую карту, ведь и в Азии сейчас жили так нелюбимые Иллуром греки. В незапамятные времена, насколько припоминал Федор, тропинки были протоптаны скифами аж до самого Египта. Так что с ними лучше было дружить. Тем более что Ганнибал сейчас именно этого и хотел. Если не обуздать, то хотя бы приручить эту силу. Использовать ее на благо собственных интересов.

— Иллур мудр, — вновь заговорил Федор, начав с лести, — он сам ведет войну на широких просторах и понимает, сколько нужно воинов, чтобы противостоять сильному противнику. А Рим был силен, когда наша армия вторглась в его пределы.

Федор отпил вина, проглотил засахаренный кусочек груши, наполнивший его рот приторным вкусом. Помолчал, словно давая скифскому царю время подумать над сказанным. Иллур молчал, не перебивая. Лишь теребил свою бороду.

— С тех пор прошло несколько лет и успехи Ганнибала вызвали зависть у его врагов в сенате Карфагена, — вновь заговорил Федор, — мы многого достигли, но на этом пути в сражениях тысячи лучших воинов погибли, а подкреплений, с которыми мы могли бы захватить Рим и закончить войну, так и не пришло. Несмотря на то что мы близки к победе, Ганнибалу нужны союзники, чтобы закончить эту победоносную войну. Но старейшины Карфагена размышляют очень долго. А Ганнибал не хочет ждать.

Назвав высокородных сенаторов старейшинами, Федор не сильно погрешил против истины. Да и такие слова были больше по сердцу Иллуру.

— Поэтому Магон прислал тебя ко мне, — ухмыльнулся Иллур, погладив бороду.

— Меня прислал сам Ганнибал, — уточнил Федор, открывая карты, — а в Карфагене о моем плавании знает только Магон.

— Хитрая лиса, — заявил Иллур, — Он хочет, чтобы я помог Ганнибалу, не дожидаясь решения ваших старейшин. А вдруг они окажутся против? Ведь твой хозяин должен выполнять указы старейшин. Он же не царь.

Тарас закрыл и вновь открыл глаза. Слово «хозяин» опять резануло слух, но уже мягче. Федор привыкал.

— Это так, — кивнул он, сложив руки на коленях, — зато ты — царь. Великий царь Скифии, конница которой не знает преград. И тебе не нужны приказы из Карфагена. Придя на помощь армии Ганнибала в Италии по собственной воле, ты больше приобретешь, чем потеряешь. И Ганнибал готов заранее признать все твои приобретения на этом пути и даже обещает отдать тебе большую добычу в самой Италии после крушения Рима. Ганнибал великий воин. Но он еще и богатый вождь, который всегда хорошо платит за помощь.

Иллур нахмурился, встал и вновь прошелся по шатру, как всегда делал в таких случаях.

— Но Ганнибал, — не царь, — вновь произнес он, обернувшись к Чайке.

— Для того чтобы сдержать свои обещания, у него хватит власти, — твердо произнес Федор. — Ганнибалу безраздельно подчинялась вся Испания, а теперь почти вся Италия. Когда ты окажешься у стен Рима, никто из сенаторов Карфагена уже не сможет тебе помешать получить свое.

Некоторое время Иллур мерял шагами огромный шатер. Наконец, принял решение. Он вновь сел, съел засахаренную сливу и выпил вина. Помолчал. Федор Чайка и Леха Ларин тоже молчали, не смея нарушить покой скифского царя.

— Чего хочет твой хозяин? — произнес наконец Иллур, вперив вопрошающий взгляд в карфагенского посланника.

Федор едва не улыбнулся, но сдержался. Похоже дело пошло на лад.

— Разбив гетов и фракийцев на Истре,[2] Ганнибал предлагает тебе немного отклониться от главного направления удара и выйти к Македонии. Ведь ты же все равно продвигаешься на юг.