Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
Хорошее всегда заканчивается слишком быстро, поэтому утром во вторник я подъехал к проходной на тачке. Показал пропуск на входе и направился к себе, но меня окликнули.
— Александр Петрович!
Я обернулся на знакомый голос и улыбнулся. Через толпу ко мне пробиралась Настя.
— Я уже думала что-то случилось.
Она робко смотрела снизу вверх, будто не зная, чего ждать, но в голосе звучала радость.
— Настя, привет! — я улыбнулся. — Слушай, неудобно получилось. Дела возникли. Неотложные и очень важные. У меня даже возможности предупредить не было.
— Это ничего, — тоже улыбнулась она и кивнула. — Главное, что всё благополучно.
По щекам её разлился румянец.
— Да-а-а, Настя… Умеешь ты удивлять.
— Вы меня простите, я… я же не такая совсем… — засмущалась она.
— Да нет, — усмехнулся я. — Такая. Именно такая. Теперь-то я знаю, какая.
— Ой, ну, перестаньте, — замахала она руками, маскируя неловкость. — Это всё из-за Кирилловны. Я ей выговор сделаю.
— Из-за Кирилловны, ага, — засмеялся я.
— Я все ваши вещи собрала, — неловко сменила она тему, — и в вашу комнату в общежитии занесла, так что не беспокойтесь. Я ведь подумала, вы в командировку опять уехали, но в отделе мне сказали, что вы на больничном ещё. Зинаида ваша Фёдоровна тоже волновалась. Но это ничего, не беспокойтесь, главное, всё хорошо. Благополучно… Ну, ладно… Я пошла тогда. Если что…
Она кокетливо улыбнулась и пожала плечами.
— Так-то я всегда рада… Ну…
— Насть, — улыбнулся я. — Я, если что, тоже всегда рад. Здорово было. Ты огонь просто.
Она расплылась в улыбке и довольно кивнула:
— Ну… всё тогда… Кирилловна прощена…
— Можно ей и премию дать…
— Жаров! — рявкнули мне в ухо. — Это что такое! Немедленно ко мне в кабинет!
Прямо за мной стояла Ткачиха. Она метала громы и молнии, похлеще Зевса.
— И вам, — кивнул я, — Зинаида Михайловна. Доброе утро.
— У тебя это утро будет гадким! Быстро, в кабинет!
— Это как понимать⁈ — зло прорычала Ткачиха, когда мы вошли в её палаты каменные.
А ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой…
— Не кричите, пожалуйста, а то я начну гадить, где попало, — смиренно сказал я. — У меня ведь травма головы, и я всё ещё нахожусь на больничном.
Зинаида Михайловна взорвалась.
— А чё с рожей? — кричала она. — Кто тебе расцарапал? Больной нашёлся! По турбазам тереться он здоровый, а как работать, больной!
— Мне доктор рекомендовал больше на свежем воздухе находиться. А в городе смог, копоть, загазованность, сами знаете. Вот родной профком обо мне и позаботился. А непосредственный начальник, наоборот, хочет лишить здоровья. Нужно обсудить это на ближайшем заседании профсоюзного комитета.
— Доктор рекомендовал⁈ На бл*дки⁈ С двадцатью бабами⁈ Думаешь, я не знаю, как ты там самогон жрал да по баням шастал⁈
— Это оскорбительно, Зинаида Михайловна. А распространение гнусных слухов вас не красит!
— Сопляк! Я тебе велела прийти ко мне в субботу⁈ А ты куда попёрся⁈ Сладкого захотелось⁈ Симулянт! Я тебе такую характеристику дам! Я тебе таких выговоров насую! Ты всю жизнь эту баню поминать будешь!
— Зинаида Михайловна, перестаньте, — сказал я спокойно. — Я же в суд подам и выиграю. У меня все документы и консилиум врачей, а у вас домыслы, сплетни и явный харрасмент.
— Кто?
— Харрасмент. Термин такой юридический. И потом, разве я вам слесарь, чтобы замки менять? Пригласили бы по-человечески, всё бы иначе было. Вот вы на меня накричали, и у меня голова разболелась. Чувствую, не выпишут завтра.
— Да я тебе эту голову, — чуть сбавила она обороты, — вообще откручу! И скажу, так и было! Ясно? Всё, скройся с глаз! С самого утра день испортил! Иди, работай.
Я молча вышел и направился к себе.
— О! — замотала головой кучерявая соседка. — Вот это было выступление! Задал ты жару, Жаров!
— Это Жарову задали жара, — захихикал Вотруба.
Весь коллектив смотрел на меня с нескрываемым интересом.
— Ну, даёт студент!
Раздался телефонный звонок и все, как по сигналу вернулись к своим делам. Вотруба привычно снял трубку:
— Отдел снабжения. Да. Жаров? А, понятно. Да, Жаров здесь. Передаю.
Я взял протянутую трубку.
— Весь день тебе звонил вчера, — сказал коллега.
— Жаров, — представился я, хотя не сомневался, что это Саня Храпов.
— Привет, это я, Храпов.
— А-а-а… — протянул я удивлённо. — Привет… Я уж думал, ты не позвонишь.
Я не сомневался, что наш разговор прослушивают, поэтому действовал по обговорённой заранее схеме.
— Ну, почему… Я же обещал… Я вообще-то вчера весь день тебе звонил.
— Да, как-то ты неуверенно говорил в прошлый раз. Думал просто, чтобы я отстал. Кстати, как самочувствие-то?
Я взял аппарат со стола Вотрубы и перетащил к себе. Шнур позволял, и так делали многие.
— Да, нормально, — торопливо ответил он. — Хорошо. Ничего страшного. Меня выписали уже. Два дня как.
— А-а-а… Отлично… Батя больше не зверел?
— Нет… — ответил он после паузы. — Нормально. Только… Слушай, я сейчас не могу долго говорить, ну… понимаешь, он следит за мной почти всё время… Не доверяет… Но то, что ты просил, я смогу устроить через доверенного человека.
— Правда? Красавчик! Ну, вот, а говорил, что не сможешь. Нашёл человечка?
— Давай, слушай, не по телефону… При встрече.
— Ну, хорошо, не вопрос. Но он там будет или нет?
— Будет-будет… Только смотри, я поеду на процедуры и потом смогу отлучиться. Времени немного, понимаешь?
— Да…
— Сможешь подъехать?
— Сегодня? Ну, да, постараюсь. Во сколько? Это ж мне надо заехать ещё будет, забрать…
— Да, да… После трёх сможешь?
— Смогу, — ответил я чуть помолчав, типа думал.
— Тогда смотри, за облбольницей, чуть подальше по Октябрьскому находится издательство областное.
— Так.
— Вот, сразу за ним если повернуть налево, если от центра идти, и пройти минут десять ещё, в
