Взводный - Айзенберг Александр Берг Александр
– Хорошо, товарищ интендант второго ранга, такую же, как у меня, не получится, просто у нас нет таких свободных машин, а вот обычную легковушку можно, есть несколько штук лишних. Что касается ваших людей, заберем с собой всех, на этот счет не беспокойтесь.
Ночевать капитан остался на складе, Полозов любезно разрешил капитану и его бойцам переночевать в казарме вместе с его людьми и даже покормил их, причем нормально, не жалея продуктов. Ему такой расклад в принципе тоже вполне подходил, и к своим в составе большой части выйдет если что, и главное, он получит личную машину, ну а к себе ее приписать не проблема, и она останется у него в любом случае. Утром разведчиков еще и покормили завтраком, после чего капитан Коржов уехал к последнему складу.
На место назначения он прибыл днем, здешний хомяк особо не артачился и целку из себя не строил, набивая себе цену. После того как он внимательно выслушал Коржова, ненадолго задумался, затем задал несколько уточняющих вопросов, еще немного подумал и в итоге согласился. Видимо, тоже обдумав складывающуюся ситуацию и полученное предложение, пришел к выводу, что его риск минимален, зато он в итоге может остаться в плюсе, по крайней мере ему и его людям гарантировали совместный выход к своим. Получив добро от последнего интенданта, Коржов двинулся назад.
Отправив своего начальника разведки договариваться с интендантскими хомяками, я продолжил заниматься своим полком. Дел было много, еще проконтролировать обучение снайперов, а также их оснащение всем необходимым. Я получал по снайперской паре в каждом взводе, а это было уже немало, двадцать семь пар на полк – это уже существенно, а с учетом еще трех пар резерва, которые шли отдельно, я мог в принципе выбить у немцев при их наступлении весь командный состав. Мои снайперы периодически ездили на передовую тренироваться на немцах, правда, чтобы не дразнить гусей и не подставлять наших бойцов под колотушки обозленных немцев, работали снайперы только при отражении немецких атак, когда их огонь было легко списать на общий ответный огонь наших бойцов. Гоняли в хвост и гриву и обычных бойцов, спеша обучить их на совесть, пока выдался свободный период. Также учили и водителей, в идеале каждый мой боец должен был пусть и с грехом пополам, но уметь водить различные машины.
Пока бойцы учились и тренировались, я занялся подготовкой к зиме, которая была не за горами. Уже осень началась, а скоро и зима, так что, пользуясь подвернувшейся возможностью, я занялся маскхалатами. Используя свой обменный фонд, а именно трофейные легковушки, подкатил к интендантам, и они подогнали мне обычные простыни, правда, списанные. Действительно списанные, они уже выслужили свой срок и многие были порваны, но для меня это было не критично. Нашел в Киеве портных, кстати, не все евреи послушались моего совета, некоторые остались в городе, но моя совесть была чиста, я их предупредил, а дальше это только их решение. Так вот, я дал задание из этих простыней шить маскировочные костюмы, вернее, куртку с капюшоном и свободные штаны большого размера, чтобы они не сковывали движение, когда их наденут на одежду. Потом будет уже не до них, да и возможностей сшить тоже не будет, а на складах, не думаю, что найдется так много таких костюмов. Короче, так и готовились к предстоящему прорыву.
Капитан Коржов приехал назад через три дня, придя ко мне на доклад, доложил, что все решил, все согласны, только одному интенданту потребуется отдать трофейную легковую машину. Да, кому война, а кому мать родна, и тут это крысиное племя стремится навариться. Ну и черт с ним, вставать в позу и бодаться с этой крысой из-за одной машины я не буду. Пусть подавится, отдам ему эту легковушку и даже с собой его заберу, когда мимо него проходить будем, как и обещал, а его, надеюсь, бог накажет. Специально на него жаловаться начальству не буду и пакостить тоже, но очень надеюсь, что в итоге ему эти махинации выйдут боком. Распорядился отправить транспорт и бойцов в охрану, а также отогнать интенданту машину. Вот так и бежало время. Меня, к моему большому удивлению, больше не дергали, хотя немцы прорвали оборону уже во многих местах. Я все ждал, когда меня дернут, и в итоге дождался.
25 сентября 1941 года, Киев
Вызов в штаб фронта пришел днем, а я уже стал думать, что про меня забыли, хотя как такое могло произойти. Сев в свою «Ласточку», поехал в штаб, разумеется, с водителем и ординарцем, а то страшно оставлять такую машину одну. Кстати, вспомнился анекдот, как раз в тему. Водитель паркуется в Москве возле здания парламента, к нему подходит мент и говорит, что тут парламент, на что водитель отвечает: «Не беспокойтесь, у меня очень хорошая сигнализация». Это я к чему, полноприводную «эмку» с охотой приберет к рукам любой, так что оставлять ее одну опасно, тем более в нынешней обстановке, так что приказал водителю никуда не отлучаться и напомнил, что за машину он отвечает своей головой, а на всякий случай оставил с ним и ординарца. Вот так я прошел в штаб фронта, а в приемной Кирпоноса мне даже ждать не пришлось. Как только я туда зашел, так секретарь тут же позвонил командующему, и меня сразу пригласили в кабинет.
– Проходи, майор, дело к тебе есть. Что думаешь о сложившейся обстановке?
– Только одно – задница, большая и жирная.
– Смотрю, ты не особо беспокоишься?
– Так, товарищ генерал, опыт имеется, снова выйду, правда, у немцев в тылу покуролесить времени не будет.
– Это почему еще?
– Так я же говорю, задница будет большая, немцы, скорее всего, возьмут в мешок практически все наши силы под Киевом, а потом у них, считай, прямая дорога на Москву открывается через Курск и Брянск. Наших частей там практически нет, так что будет полная ж… Вот поэтому у меня и времени погулять по немецким тылам не будет, нужно будет срочно выходить к своим и перекрывать немцам дорогу на Москву, чтобы командование успело перебросить резервы для защиты столицы.
– И ты сейчас это так спокойно говоришь?
– А что еще делать, товарищ генерал, моего мнения никто не спрашивал, да и кто бы меня слушал.
– А нас со штабом сможешь вывезти?
– Смогу, и даже еще одну или две дивизии, но при двух условиях.
– Каких?
– Первое, все меня безоговорочно слушаются и выполняют все мои приказы, а второе, все, кто выходит со мной, должны быть обеспечены транспортом. Мы будем быстро, ну относительно быстро, двигаться, и я не могу брать с собой никого, кто будет нас тормозить, иначе мы все рискуем погибнуть.
– А раненые?
– С собой брать только тех, кто выдержит дорогу. Знаю, это кажется циничным и бесчеловечным, но в противном случае мы просто и тяжелых не довезем, и других можем потерять. Надеюсь, немцы будут соблюдать условия договора, могу снова написать им письма, что если они нарушат эти условия, то больше никаких договоров не будет, а я начну целенаправленно охотиться именно на их госпитали и санитарные колонны. Пример у них в памяти, так что, думаю, они не захотят его повторения.
– Хорошо, твои условия принимаются, когда выступаем?
– Завтра вечером.
– Почему завтра, ведь можно и сегодня.
– Товарищ генерал, а вы успеете до ночи подготовиться, собрать транспорт, раненых, передислоцировать части, что берете с собой?
– Ты собираешься выступать вечером?
– Разумеется, во-первых, избежим бомбежек, а во-вторых, избавимся от лишних глаз. Нам надо уйти и пропасть, чтобы немцы не знали, куда мы выдвинулись.
– У тебя, наверное, уже и маршрут готов?
– Разумеется, товарищ генерал, вначале двинемся на Полтаву, а как отойдем километров на десять, так по лесным дорогам разворачиваемся на Брянск и Орел. А немцы нас пускай у Полтавы ждут.
– Хорошо, майор, надеюсь, ты нас не подведешь, завтра в двадцать часов выступаем.
Вот когда репутация начинает работать на тебя, никаких возражений от начальства. Выйдя из штаба, отправился к себе, в принципе у меня все готово, распорядился немедленно забрать из госпиталя своих раненых, благо, что тяжелых было немного и они уже успели немного окрепнуть, так что надеюсь довезти их живыми. Специально для них еще раньше приказал в трофейных машинах с тентом сделать двухъярусные нары, это чтобы больше народу погрузить, а для облегчения веса, да и для того, чтобы раненых меньше трясло, делали каркас и вместо досок натягивали кусок брезента, а на него клали матрас. Хоть какая-то амортизация будет, а то тяжелые и от тряски умереть могут, а тут относительно нормально будет. Можете считать меня циничной сволочью, что я только своих тяжелых забираю, но всех мне не спасти, а своих я не бросаю. В качестве исключения взял четыре с половиной десятка тяжелораненых командиров в звании от майора и выше, так как для них нашлись места, и это все.
