Красный вервольф - Рафаэль Дамиров
Так, самую большую комнату занимает часовщик Лазарь Иванович — угловую на первом этаже. С большими окнами в две стороны. И примыкающая каморка тоже его. Именно через ее окно той ночью передавались загадочные коробки. А Степан квартирует на втором этаже, в противоположном конце коридора от Златы. Степан, ну-ну. На самом деле, его имя Стефан. А фамилия — Ковальски. И в Польше его разыскивают, чтобы предать справедливому суду за мошенничество. Что-то он там такого умудрился набедокурить, что поляки озверели и чуть ли не награду за его голову назначили. Правда, было это еще до начала войны, несколько лет назад.
Я остановился перед дверью часовщика. Дверь была обита толстым войлоком в три слоя. Или утепление, или звукоизоляция, или и то, и другое. Вежливо постучал в деревянный косяк. Подождал несколько секунд. Поднял руку, чтобы еще раз постучать. И в этот момент дверь распахнулась.
Седобородый Лазарь Иванович был одет в темно-бордовый халат и расшитые тапочки, вроде тех, которые подошли бы старику Хоттабычу. Шагов его я не услышал, потому что весь пол в его комнате был устлан толстым узорчатым ковром. На свободных стенах тоже висели ковры. Комната за его спиной отчасти была обставлена с цыганской роскошью — бархатный балдахин на витых столбах над кроватью, люстра с хрустальными висюльками, на спинку кресла-качалки накинута волчья шкура, на стенах — уютные бра из стеклянной мозаики. Но часть комнаты у окна была сюда как будто перенесена из какого-то другого места. Там стоял громоздкий стол-бюро без всяких завитушек и финтифлюшек. Настольная лампа на металлической ноге. Аскетичный стул с высокой спинкой. И стеллаж, на котором в идеальном порядке расставлены коробки и почему-то картонные папки. Как в канцелярии какой-нибудь.
— Добрый день, Лазарь Иванович, — сказал я. — Не уделите мне минут десять?
Часовщик скупо улыбнулся, но взгляд остался цепким. Внимательным. Он сделал шаг назад, пропуская меня в комнату. Ага, а вот и рыжий Степан. Сидит на пуфике за журнальным столиком. Столик накрыт газетой «Псковский вестник», явно чтобы скрыть от глаз гостя то, что на нем разложено. Газету бросили торопливо и несколько небрежно. Из-под края выглядывает немаленькая такая пачка немецких марок. А ближе к Степану под газетой — что-то очертаниями чертовски напоминающее пистолет.
Митьки в комнате не было. Где-то этот шельмец бегал.
Ну что, будем импровизировать…
— А вот скажите мне, товарищи, ежели, чисто теоретически, одному хорошему человеку потребуется небольшая услуга, не вполне, так сказать, законная, но для очень хорошего дела, — начал я, глядя прямо в глаза часовщику. — То может он обратиться за помощью к другим хорошим людям?
— Ежели человек и вправду хороший, то отчего бы ему и не обратиться? — с философским видом проговорил часовщик и сел в кресло-качалку. И, не спуская с меня взгляда, сложил руки на коленях.
— Тогда допустим, чисто опять же, теоретически, — продолжил я. — Что этому хорошему человеку нужно провернуть одно дельце после заката. Вот только там может шум случиться, который привлечет совершенно ненужное внимание. А вот если бы другие хорошие люди устроили рядом какой-нибудь мааааленький переполох…
— Чисто теоретически? — криво ухмыльнулся Степан.
— Ну разумеется! — кивнул я. — Тогда бы шум отвлек нехороших людей и позволил бы хорошему человеку дело закончить.
— А хороший человек понимает, что устраивать шум — это подставляться под пули? — спросил Степан. — Ну так, чисто, опять же, теоретически?
— Хороший человек на то и хороший, чтобы понимать, что услуги такого толка не бывают бесплатными, — вздохнул я. — И еще он предполагает, что информация подчас стоит гораздо дороже денег.
— А дельце-то точно хорошее? — спросил Лазарь Иванович.
— Лучше не бывает, — ответил я.
Лазарь и Степан многозначительно переглянулись. Не очень я, если честно, люблю всех этих жуликов. Но мои соседи вроде бы из тех, кто выбрал не своих соотечественников обирать, продавая им корку хлеба в обмен на фамильные драгоценности. Они мутят что-то с фрицами. Не то склады их обворовывают, пользуясь давними какими-то ходами, не то нашли среди них таких же жуликов, и крутят вместе свои мутные схемы, набивая карманы деньгами. Кроме того, вроде есть у них какие-то свои законы чести или что-то подобное… А, вообще, я просто в довольно отчаянном положении, когда хватаешься за любую соломинку. Авось возьмет и сработает. За спрос денег не берут.
— Просто шум нужен? — спросил Степан, уже без витиеватых экивоков. — От какого места нужно фрицев отвлекать и когда?
— Сегодня ночью, — ответил я. — Плаунер-штрассе, дом три. Ну, то есть…
— Тю… — Степан присвистнул. — А хороший человек не боится, что его там пристрелят на месте?
— Отбоялся уже хороший человек, — буркнул я. — Так что, можете помочь? Денег у меня может и не очень много, но я работаю в немецкой комендатуре, так что как-нибудь сочтемся.
Степан и Лазарь снова переглянулись и обменялись быстрыми жестами.
— Будет тебе шум, Саша, — сказал Лазарь Иванович. — В районе Довмонтова города. Там на неделе деревянный склад отгрохали, вот на нем и пошумим немного. Ты только не начинай, пока взрыв не услышишь. А сочтемся потом…
— Но задаток все же внеси, — губы Степана растянулись в улыбке. — Денежка — она, знаешь ли, доверие как-то повышает.
Ну вот и пригодился мне тугой рулончик немецких марок, которые мне от покойного Ганса в наследство достался…
«Слишком легко они согласились, — подумал я, когда дверь за мной закрылась. — Наверное, сами что-то такое планировали, а я просто удачно попал со своим „чисто теоретическим“ предложением».
На территории Довмонтова города вольготно расположилась военно-строительная организация Тодта. Их с каждым днем прибывало все больше, а еще больше становилось в городе обычных псковичей, которые носили на руке повязку с их эмблемой. В городе они ремонтировали разрушенное бомбардировками, а за городом — возводили линию укреплений. И склад этот деревянный я тоже видел, конечно. Наверняка мои жулики-соседи вознамерились чем-то там поживиться. Или прикрыть следы того, что уже поживились…
* * *
Ночной воздух наполнен гнетущей тишиной. Дьявол! Слишком тихо. Как на кладбище. Мы притаились возле нужного дома на Плаунер-штрассе. Здесь в многоэтажке под номером «три» обосновалась полицейская тюрьма. Окна горят только на первом этаже, на остальных глухая чернота. Уже легче…
— Долго еще? — Рубин дрожал то ли от нетерпения, то ли от ночной прохлады.
Надеюсь не от страха.
— Ждем взрыва. Соседи подсобить должны, — прошептал я, нервно жуя травинку. Только бы не обманули.
— Саша, — Злата взяла меня за руку, она была горячей. — Будь осторожнее. Прошу.
— Если что пойдет не так, — строго проговорил я. —
