Честность свободна от страха - Саша Фишер
Шпатц промолчал, осторожно двигая одной рукой. Браслет действительно стал свободнее, но все еще держал надежно. Вырвать из него руку не получится.
— Для чего тебе мои слова? Допустим, я скажу, что прощаю. Или скажу, что ненавижу тебя и буду до самой смерти желать тебе всего самого плохого…
— Почему тогда ты не хочешь их сказать?
Шпатц пошевелился, пытаясь пожать плечами. Он не знал, почему. Ему просто не хотелось подыгрывать Тедерику. Несмотря на свой кошмарный дар, часть силы которого Шпатц только что на себе испытал, младший Вологолак был ничтожеством. Кронивен был умен и хитер, Хаппенгабен — умен и самоуверен. Шпатцу они не нравились, но он отдавал должное их опыту и способностям. А Тедерик… Он просто хотел доказать Шпатцу, что может манипулировать Шпатцем, не применяя своих способностей виссена. Проклятье! Может все-таки потянуть время и как-нибудь подыграть ему?
— А у тебя мама или папа вервант? — Тедерик снова повернулся к Шпатцу.
— Мама.
— А я свою маму никогда не видел, — виссен снова уселся на стул. — Отец сказал, что она родила меня и сбежала, истекая кровью, лишь бы не видеть свое отродье. Потому что перед самыми родами он ей сказал, что носит ребенка от виссена. Я еще не родился, а она уже меня ненавидела.
— Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел? — иронично сказал Шпатц и тут же мысленно обругал себя за это.
— Лучше пожалей себя! — Тедерик дернулся, будто собираясь вскочить, но остался на месте. — Это ты скоро будешь корчиться на этом столе, выблевывая свой рассудок!
Шпатц промолчал, хотя язвительный ответ крутился у него на языке.
— Грязный вервант… Тварь. Ненавижу тебя, — виссен сжал кулаки. Потом разжал и вытер ладони о штаны. — Зачем ты меня провоцируешь? Ты хочешь умереть побыстрее? Нет, я не доставлю тебе этого удовольствия! Я буду пожирать твой разум медленно, капля за каплей, чтобы ты до самого конца осознавал, что с тобой происходит. Что никакого пути назад не будет, что…
В замке тихо скрежетнул ключ.
— …что ты больше никогда не будешь ухмыляться своей идеальной улыбкой, если я тебе не прикажу. Что ничего в твоей жалкой жизни больше не произойдет без моей воли. Я знаю, кусочек тебя сохранится где-то глубоко, и будет беззвучно вопить…
— Крамм, выруби его быстро! — заорал Шпатц, разглядев наконец-то фигуру вошедшего. Крамм схватил стул и без замаха опустил на голову едва начавшего оборачиваться виссена. Его длинное тонкое тело ссыпалось под ноги детектива нелепым мешком.
— Как хорошо, что ты еще жив! — Крамм подскочил к столу, на ходу доставая из сумки кривые садовые ножницы. Обдирая кожу, просунул под браслет на правой руке.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — Шпатц поднялся и попытался обнять Крамма освобожденными руками, пока тот колдовал над оковами на ногах. — То есть, вас, герр Крамм…
— Слезай, — Крамм сунул ножницы обратно в сумку. — Можешь ходить?
Шпатц осторожно спустил ноги со стола. Все тело ныло, затекшие мышцы отзывались болью, но падать он вроде не собирался. Он шагнул к бесчувственному телу младшего Вологолака.
— Давай убираться отсюда! — Крамм направился к двери. Несколько мгновений Шпатц стоял над Тедериком, борясь с мучительным желанием попросить у Крамма садовые ножницы и вогнать их тому в глаз. — Ну же! Не уверен, что у нас много времени!
Шпатц с сожалением отвернулся и, прихрамывая, пошел вслед за Краммом.
Оказалось, что держали его в подвальном помещении обычного четырехэтажного жилого дома по Аннерштрассе. Дверь находилась в глухом закутке внутреннего дворика рядом с намертво приржавевшими воротами. Крамм осторожно выглянул за угол и кивнул. Они пересекли пустой двор, прошли под арку и вывернули на улицу, к узкому тротуару которой Крамм притер свой крохотный мобиль. Когда двигатель заурчал, Шпатца начала колотить крупная дрожь.
— Что за хмырь там был с тобой? — сворачивая на широкую многолюдную улицу спросил Крамм.
— Тедерик Вологолак, ручной виссен Рейнара Хаппенгабена, — Шпатц сжал одну руку в другой. — Как вы меня нашли, герр Крамм?
— Я увидел через окно, что встреча пошла как-то не так, попытался войти, но было заперто, — Крамм остановил мобиль на парковке рядом с большим магазином. — Постоим тут, рассказывать долго. Я снова заглянул в окно, но в «Матильде» уже никого не было. Я обежал дом кругом — из любого бара всегда есть черный выход. Успел заметить крытый ваген. Скажи, герр Шпатц, когда ты просил тебя подстраховать, ты знал, что тебе что-то угрожает?
— Даже не подозревал, герр Крамм, — Шпатц взял из протянутого Краммом портсигара сигарету и благодарно кивнул. — Просто мне не нравился этот Кронивен. Хотелось некоторой… поддержки. Спасибо. На самом деле вы спасли мне жизнь. А может быть даже больше… Что было дальше?
— А дальше я прибежал к нашему медиуму. С твоим портфелем, который ты оставил у меня в мобиле.
— Ох, а я не мог вспомнить, взял его с собой или нет, — Шпатц облегченно вздохнул. — Не поверите, герр Шпатц, я лежал, пристегнутый к столу и больше всего меня волновало, брал я с собой документы на встречу с Кронивеном или нет.
— Фройляйн Нюслейн любезно согласилась сменить тему сеанса, сообщив, что это даже проще, — Крамм засмеялся. Он говорил торопливо, пальцы его тоже подрагивали. — Ее четверо ассистентов расселись кружком, она разложила на столе карту Билегебена и начала раскачивать над ней кулон с красным камнем. Мне трижды казалось, что я засыпаю, так долго и скучно это продолжалось. Потом она открыла глаза и ткнула пальцем в тот самый дом. И сказала еще, чтобы я захватил какой-нибудь предмет, который поможет освободить тебя. Я схватил первое, что попалось под руку.
— И вы сразу же вломились в тот подвал?
— Нет, что ты, далеко не сразу. Несколько часов я следил за тем, кто туда входит и выходит. Сначала вышел Хаппенгабен, через пару часов, наш торговец зерном. Я подумал, что самое время попробовать войти.
— Но там же могла оказаться охрана.
— Если бы тебя увезли полицаи, то охрана конечно была бы. Но эти… В темных делах каждый лишний человек — это слабое звено. Я удивился, когда увидел с тобой в комнате того парня. Теперь твоя очередь рассказывать, что произошло.
— Кронивен пытался меня завербовать. Рассказывал, что Вейсланд готовит войну с Сеймсвиллем и взывал к моим патриотическим чувствам.
— Я слышу иронию в твоем голосе, герр Шпатц.
— Герр Крамм, может быть, я плоховато разбираюсь в политике или чем-то подобном, но у меня достаточно мозгов, чтобы понять, что для шпионских игр моя
