Сергей Шхиян - Время Бесов
Я вытащил приготовленный на этот случай берестяной туесок с самогоном, тоже взятым у Ивана Лукича, долженствующим изображать водку, и молча отдал. Старый хрен снял плотно подогнанную деревянную крышку, вылил в себя не меньше семисот граммов напитка и закусил неочищенным яйцом,
— В тот раз лучше была, — сообщил он мне с упреком.
— В другой раз хорошей угощу, а сейчас чем богаты, тем и рады.
Дед не стал спорить, набил трубку вонючим самосадом и выпустил клуб едкого дыма.
— Денежки давай, — потребовал он.
С денежками у меня была загвоздка. Полученные когда-то от Марфы Оковны антикварные монеты средневекового образца я давно потерял. А современные деньги старик не жаловал.
— Нет, у меня, дедушка, тех денежек, что тебе нужны, — честно признался я. — Специально для тебя готовил, да так случилось, не сберег. Если хочешь, возьми вот эти, с пролетариями. Они из чистого серебра.
Я протянул ему горсть серебряных советских полтинником с изображениями кузнеца. Леший монеты принял и долго рассматривал, одну даже попробовал на зуб.
— Нет, эти не хороши, — сообщил он, но, как за ним водилось, на вернул, а засунул себе за пазуху.
— Других нет, если разживусь, в другой раз отдам.
— Врешь ты все, — недовольно проворчал старик. — Жадный ты очень!
— Говорю, нет, значит, нет, — рассердился я.
— Тогда пуговицу отдай, — вдруг сказал дедок. — А лучше пару.
— Какую пуговицу? — не понял я.
— С поддевки.
Не успел я глазом моргнуть, как он оторвал две пуговицы с моего обшлага. Несмотря на то, что инженерская тужурка порядком обтрепалась, мне от такой бесцеремонности стало обидно. Однако, я благоразумно промолчал. Пуговицы на ней были не форменные с царскими орлами, а как на френчах, большие, обшитые материей. Леший с удовольствием их рассмотрел, потом вытащил из-за пазухи отточенную железку, выполняющую, по-видимому, роль ножа, и спорол ткань. Тускло блеснуло золото. Я с удивлением увидел, что у него на руке лежит старинная золотая монета. Я оторвал еще одну пуговицу и тоже срезал ткань, теперь и у меня в руке был золотой. На нем было написано «gulden».
Я вспомнил, что во времена, когда у нас в России еще не чеканились свои монеты, в обращении были деньги европейских стран. Кто догадался пришить к сюртуку такие ценные пуговицы, можно было только гадать. Скорее всего, прежний хозяин так спрятал золото от реквизиции, но не учел большевистской жадности революционеров.
— Дай еще, — алчно блеснул глазами старикан.
— Перетопчешься, — сурово ответил я, пряча монету в карман. — Ты мне должен за то, что я тебя освободил от разбойников.
— Значит, не хочешь подарить? — грустно спросил дед, впервые теряя свой наглый задор.
— Мне деньги самому нужно, — поскряжничал я, — ты и так богатый.
— Ладно, я просто так спросил, тебя проверил, — неожиданно легко согласился леший. — Я тебя и так проведу, за тебя один человечек уже меня просил…
— Что за человек?
— Это мне не ведомо, а тебе и вовсе знать незачем, — опять вернулся к своей неприятной манере разговора старик. — Ты, слышно, его врага извел…
— Хоть скажи, каков тот человек из себя? — пристал я к деду.
— Ты все болтать будешь или со мной пойдешь? Он мне открываться перед тобой не наказывал.
— Пойду, только укажи куда. Да скажи, сколько мне времени идти?
— Кругами ходить, так и за год не доберешься, собирай торбу, так и быть, провожу.
— Сейчас я не могу, со мной еще женщина должна перейти, она меня в деревне ждет.
— Ты, я погляжу, совсем бабником стал, — укоризненно сказал старик. — Жену, небось, совсем забыл?
— Ты откуда про мою жену знаешь? — набросился я на него, схватив за ветхую рубаху.
— А я и не знаю, это я так, к слову, поинтересовался, — ответил он, отстраняясь от меня. — Ты меня руками не лапай, у меня другой одежи нет. И что за бабу ты с собой тащишь?
— Не бабу, а женщину. У нее в этом времени большие неприятности, отчасти по моей вине. Ей здесь грозит…
Однако, он меня слушать не стал и перебил на полуслове:
— За нее три пуговицы отдашь, деньги вперед!
— На, подавись, — сказал я, аккуратно отрезая ножом от тужурки еще три пуговицы.
— Вот и ладно, — довольным голосом сказал он. — Иди за своей бабой, так и быть, пропущу.
— А где мне тебя искать, здесь же?
— Незачем меня искать, когда надо, я тебя и сам найду. Пить будешь, или я сам допью? — спросил, он и, не дожидаясь ответа, вылил в рот оставшийся самогон,
Я следил, как жидкость, булькая, исчезает в его горле и позавидовал таким навыкам пития.
— Веди бабу, — сказал он, — пока я добрый.
— Так ведь темно уже, может быть, завтра с утра?
— Ничего, туточки все рядышком, — загадочно сказал он, — Собирайся.
Я сложил в сидор свой нетронутый ужин и встал на ноги. Деда нигде не было, он по своей привычке исчез.
— Эй, дедуля, отзовись, ты куда подевался! — закричал я, озираясь по сторонам.
«Вот, гад, опять обманул!» — подумал я. Идти по ночному лесу мне не хотелось, я решил остаться на месте и все-таки поесть. Однако, моей ели на месте не оказалось. Лес и все кругом изменилось. Было еще достаточно светло, чтобы удостовериться в этом.
— Алексей, ты где? — позвал меня знакомый голос.
— Даша? — только и смог произнести я. — Иди сюда, я здесь.
Ордынцева пошла на голос, и я тут же ее увидел. Она была в своей обычной одежде, в той, что приехала в Ивановку, с моим саквояжем в руке и непонятным свертком под мышкой.
— Ты как сюда попала? — спросил я, окончательно замороченный нереальностью происходящих событий.
— Но ведь ты сам прислал за мной человека, — удивленно ответила она. — Он меня сюда и привел.
— Какого еще человека? — не собираясь больше ничему удивляться, спросил я.
— Как какого? Да вот он со мной.
Даша оглянулась и даже подняла руку, чтобы подозвать своего провожатого, но за ее спиной никого не оказалось.
Глава 20
Похоже, мы куда-то переместились. Я огляделся по сторонам и напряг слух. Никаких необычных звуков слышно не было, только ветреный лес шумел над нашими головами. Ландшафт и природа были на первый взгляд все те же, но, все-таки чем-то неуловимым отличались от того, что окружало меня еще несколько минут назад.
— Расскажи толком, что произошло? — попросил я Дашу.
— Нечего и рассказывать, — ответила она, — часа два назад к Лукичу пришел местный парень и сказал, что встретил тебя в лесу. И ты его попросил привести меня сюда. Вот и все. Иван Лукич куда-то сходил за твоими вещами, я собралась, но посыльный сказал, чтобы я взяла только наш саквояж, потом мы с ним пришли сюда.
— Говоришь, два часа назад? Интересно. А сколько вы времени сюда добирались?
— Не знаю, наверное, минут двадцать. Парень пришел в половине пятого, потом старик ходил за твоей саблей, потом я собиралась. Да, минут двадцать.
Я добирался до этого места значительно дольше, часов одиннадцать, с рассвета до шести вечера.
— А парень, который тебя сюда привел…
— Ты что, ревнуешь? — подозрительно спросила Ордынцева.
— Да, и как только найду в лесу свой платок, сразу же тебя задушу.
— Какой еще платок?
— Который украл коварный Яго.
Она хмыкнула, но так как я не улыбнулся в ответ, сделалась серьезной.
— И что тебе этот парень?
— Его Иван Лукич знает?
— Ну да, он же из их деревни. А что, собственно, случилось?
— Только то, что я тебя никуда не вызывал и находимся мы сейчас от Ивановки километрах в двадцати, если не тридцати. Я сюда шел целый день.
— Ты серьезно? И что все это может значить?
— Это я и пытаюсь понять.
В лесу уже темнело. То, что мы попали в наше время, обнаружилось очень скоро: я споткнулся о валяющийся на тропинке громоздкий железный агрегат, какую-то деталь трактора или трелевочной машины. Потом послышалось гудение в небе самолета. Сомнений не осталось, и я заторопился, пока не стемнело или выйти из леса, или хотя бы найти подходящее место для ночевки. Мы прошли мелколесье, и попали на какую-то просеку. Здесь жизнедеятельность человека видна была во всей своей разрушительной мощи. Даша с удивлением рассматривала кучи валежника, поломанные молодые деревья и горы веток, срубленные со спиленных стволов. Тропинка, на которой мы оказались, была хорошо утоптана. Идти по ней можно было без труда. Судя по плачевному состоянию леса, город был где-то поблизости.
Вскоре деревья начали редеть. Невдалеке сверкнули фары, и протарахтел грузовой автомобиль.
— Это авто? — спросила Ордынцева, с интересом глядя вслед грузовику.
— Авто, — подтвердил я, пошли скорее.
Теперь мы двинулись в том направлении, куда ехала машина, и попали на разбитую асфальтированную дорогу. По наитию я повернул направо, и через четверть часа мы оказались на окраине города.
