Андрей Посняков - Враг императора
– Баба пусть чешет, а пацана – в лодку. Что-то не нравится мне этот ремонтник-лодочник.
Серпень, резко оттолкнув Ленку в сторону, швырнул пацаненка в лодку. Тот ударился, заверещал… Бандиты попрыгали в моторку.
Запущенный двигатель пулеметной очередью разорвал тишину. Потом забулькал, заглох… Лешка нагнулся, завел мотор снова. Лодка дернулась, поплыла, а следом за ней, по берегу, рыдая, бросилась Ленка:
– Илья-я-я-я! Ильюшенька-а-а-а-а!
– Мама! – Мальчишка вскочил на ноги – смешной, тонконогий, вихрастый. – Мама! Мамочка…
– Цыц! – Серпень швырнул пацана на днище.
– А ну, к берегу! – глухо скомандовал Крыж. – Глуши мотор….
– Сынок! – Ленка зашлепала ногами по воде.
– Ну ты, дура, – зло бросил главарь. – Забыла, что я тебе сказал? Напомню, не гордый. Пацаненка твоего отпущу… если ментов на хвосте не будет. Если уж что заподозрю – не взыщи. И нечего тут верещать.
– Может, лучше ее… того, – негромко произнес Серпень.
– Того, того! – огрызнулся Крыж. – Раньше надо было! Да и… не люблю я лишней мокрухи… Водила, давай, запускай, поплыли.
– А ведь она ментов наведет, зуб даю, наведет! – не унимался Серпень.
Заработал двигатель и моторка, выйдя на середину реки, уверенно пошла по быстрине. Луна и звезды освещали фарватер, да и вообще, здесь, на реке, ночь казалась светлее.
Лешка усмехнулся: а, может, сейчас вот резко повернуть, перевернуть лодку… Был бы один – так бы и сделал, но теперь ситуация неожиданно осложнилась – пацан, Илья… Теперь за него нужно было беспокоиться.
– А менты, Серпеша, нас и так по всей округе ищут, – выкрикнул Крыж. – Одна у нас надежда – вверх по реке, а там – в леса. Уж тогда никто не словит – уйдем, помяните мое слово – уйдем.
– Ага… – неожиданно подал голос молодой бандит, Пескарь. – И что мы в этом лесу будем делать? Зимовать, что ли?
– А придется, так и зазимуем, Пескарик! – издевательски захохотал главарь. – Все лучше, чем у хозяина чалиться… Тем более – тебе.
– А че я-то? Че я? – неожиданно вскинулся Пескарь.
– А тебе теперь пожизненное светит… за ту парочку!
– Так я не один, не один же! Скажи, Серпень? – Голос молодого сорвался на фальцет.
– Заткни пасть, Пескарище! – угрюмо посоветовал Серпень. – Парня-то ты завалил.
– Зато девку – не трогал!
– Угу, не трогал… Зато ты кого-то другого трогал. Как мальчик-то, ничего? Считай, для тебя взяли! – Серпень и Крыж гнусно расхохотались, а Пескарь сразу заткнулся, лишь обиженно махнул рукой:
– Да ну вас!
Алексею плоховато было слышен весь этот разговор – мешал работавший двигатель, – но главное старший тавуллярий все же расслышал и сделал соответствующие выводы. Выходит, именно эта уголовная троица расправилась с байдарочниками – недаром же на Пескаре девчоночья куртка. Сволочи, одно слово – таких жалеть нечего! Тем более – и Лешка этот тоже давно уже понял – никто вовсе не собирался отпускать ни его, ни мальчика. Порешат. Вот, как пойдут места поглуше, как пристанут к берегу – подаваться в леса – так и порешат, а после столкнут пустую лодку в воду – плыви, наш челн, по воле волн, точнее говоря – по течению… Эх, если б не пацан! Ничего, придется придумать что-нибудь, придется. Интересно, сколько у них стволов? У Крыжа – точно есть. А у Серпеня? Лучше считать – что тоже имеется. И ножи… Наверняка ножи или какие-нибудь заточки. Ладно…
Они плыли всю ночь и все утро, лишь днем, заметив издалека рыбаков, приткнулись ненадолго к берегу. Там, в камышах, и прятались, не выходя из лодки.
– Менты, поди, уже план «Перехват» объявили, – закурив, с усмешкой произнес Серпень. – На шоссейке посты выставили, на вокзале, на автостанции…
– Вот именно – выставили, – обернувшись, хохотнул Крыж. – И пусть они нас там ждут, хоть до морковкина заговенья! А мы – в обратную сторону. Туда – откуда бежали. Лес этот, он на три района тянется – чащи, болота – любая погоня заплутает.
– Как бы нам самим не заплутать. – Пескарь шмыгнул носом и осторожно отвел рукой камыши. – Ну что, поплыли? Кажется, впереди больше нет никого.
– Поплыли, – кивнув, главарь зыркнул глазами на Лешку. – Заводи, парень. Да не стремайся, скоро отпустим вас.
Запуганный пацаненок сидел на дне лодки, обхватив руками поцарапанные коленки и тихо плакал.
Заводя двигатель, Алексей недобро усмехнулся – ладно, сволочи!
Дальше плыли почти что без остановок – по пути никто не встречался, правда, один раз пролетел над головой вертолет, но его вовремя услыхали – спрятались под клонящимися к самой воде ивами. Места прямо на глазах становились глуше, запущенней, лишь изредка попадались стоящие по берегам давно брошенные деревни, уныло черневшие пустыми глазницами покосившихся изб.
Солнце уже клонилось к закату, когда впереди показалось плесо… Знакомое плесо – то самое, где Лешка нашел пустую байдарку. Пожалуй, удобное место…
Алексей незаметно протянул руку к двигателю… мотор забулькал, зачихал и заглох. По инерции проскочив метров двадцать, лодка ткнулась носом в песчаный берег.
– Ну, что там у тебя еще? – обернувшись к Лешке, недовольно зыркнул глазами Крыж.
Алексей виновато развел руками:
– Да вот, двигатель.
– Вижу, что двигатель!
– Опять делать надо. Думаю, с топливопроводом что-то…
– Думает он… А вообще, погодите-ка!
Бандит вытащил из кармана карту – ту самую, выдранную с мясом из атласа несчастных байдарочников, оглянулся…
Лешка деловито возился с мотором.
– Смотри сюда, Серпень, – тыкая в карту грязным кривым пальцем, негромко промолвил главарь. – Видишь, просека? Вот по ней сейчас и пойдем…
– А с этими как же? – шепотом спросил бандит.
Крыж поначалу ничего не ответил, лишь сплюнул за борт. Потом усмехнулся:
– Ты все верно понял, Серпеша! Только – по-тихому, шуметь не надо.
– Я пацана в камыши свожу? – неожиданно попросил Пескарь. – Наверное, он уже писать хочет.
Мерзкая ползучая ухмылочка искривила тонкие губы уголовника:
– А, Илька? Пойдешь со мной?
– Не на-а-адо…
– Пойдешь… Куда денешься?
– Черт с тобой, бери! – махнул рукой Крыж и, понизив голос, добавил: – Лопатку вон, в лодке, возьми – там где-нибудь и закопаешь.
– Понял тебя, Крыж…
Прихватив со дна лодки небольшую лопатку, какую любят брать с собой рыбаки, охотники и владельцы «Нив», молодой уголовник выскочил из лодки и, грубо схватив за руку, вытащил плачущего пацаненка.
Отлично!
Пора!
Увесистый гаечный ключ, пущенный умелой рукою, угодил по затылку Крыжу…
Тот дернулся… и повалился на днище.
Прыжок! Левой ногой в скулу Серпеню! Есть!
Теперь, главное, пацан…
Отшвырнуть ногой Пескаря… подхватить ребенка на руки… Теперь – в камыши, и дальше!
Все произошло, наверное, секунды за три, вряд ли больше. Оглоушенные бандиты не успели опомниться, как Алексей с Ильей были уже в камышах.
– Лови! Лови, гадов! – послышались позади злобные возгласы вперемешку с матом.
Лешка остановился – он этого ждал, и, в принципе, вовсе не собирался бегать от бандюков по лесу, тем более – с ребенком. Место было удобное – камыши росли густо.
– Вот что, Ильюшка, – ты здесь посиди, тише воды ниже травы, – тихо сказал Алексей. – Только не высовывайся, не кричи и не плачь – понял?
– Угу… – Мальчишка испуганно моргнул. – А вы куда, дяденька?
– А я этих уведу подальше… И обязательно за тобой вернусь. Жди!
Хлопнув дрожащего пацаненка по плечу, старший тавуллярий ужом прополз в камышах и, оказавшись в лесу, у ручья, пошарил под знакомым деревом. Ага… Вот она, сабелька! Теперь пора показаться бандитам – а-то они что-то уж слишком долго шарятся в камышах.
Лешка вышел из-за деревьев… И тут же упал – якобы споткнулся. Снова поднялся, нарочито медленно…
– Вон он! Вон он, гад! – обрадованно заверещал Пескарь. – Стой! Стой, гадина, стой, хуже будет!
Лесную тишину, только что нарушенную громкими злобными криками, окончательно разорвал выстрел. Потом – еще один. Просвистели над головой пули.
Ага! Вот уже дошло и до этого!
А пистолет-то у них, похоже, один – у главаря. Что ж, тем лучше. Значит его – первым…
Лешка быстро спрятался в папоротниках, за ручьем.
На тропе показались бандиты. Двое – Серпень и Пескарь. В руке у Серпеня поблескивал вороненым металлом ствол.
Та-ак… Значит, похоже, главарю – кранты. Удачно попал гаечный ключ, вах!
Пропустив бежавшего первым Пескаря, Лешка коршуном взметнулся из папоротников и взмахнул саблей…
Обернувшийся тут же Пескарь округлил глаза от удивления и ужаса, увидев, как, подпрыгивая на кочках, катится по лесной тропинке отделенная от тела голова Серпеня.
Молодой бандит даже не успел понять, что происходит, когда сверкающий клинок пронзил его сердце.
– Ну вот. – Лешка вытер об траву окровавленный клинок. – Теперь можно и отдышаться. Хм, тоже мне – бандиты! Рвань мелкотравчатая.
