Станислав Сергеев - Война сквозь время
Миронов и Артемьев, окрыленные своей безнаказанностью, а скорее всего контуженные взрывной волной, по-другому это никак не объяснить, пошли в атаку на немцев, из которых только единицы смогли убегать своим ходом. Впечатление от «шмелей» было таким, что никакого сопротивления, контуженные и обожженные остатки пехотного взвода, не оказали.
По фронту на нас наседали сразу два взвода немцев, и огонь был настолько плотным, что нельзя было поднять головы. Вяткин из ПКМа яростно огрызался, но скоро и он затих, словив плечом пулю. Пока была возможность, я подтянул к себе РПГ-7 с предусмотрительно заряженной термобарической гранатой и практически не целясь, выстрелил в сторону наступавших немцев. Граната шипя реактивными соплами, врезалась в дерево и распылив облако взрывчатого вещества сдетонировала. До моей позиции было метров тридцать, но и меня ударной волной шибануло так, что в глазах потемнело. Я представляю, каково там приходится немцам. Уже больше на автомате, я вставляю в гранатомет еще один термобарический заряд и уже тщательно прицелившись, стреляю в сторону отступающих немцев. Еще один взрыв. Огненный шар слизывает несколько человек и раскидывает остальных. Рядом снова ожил пулемет, и по спинам отступающих немцев, прошлась незримая коса. Но напуганные страшным оружием они убегали, не обращая внимания на нашу стрельбу. Пока была еще такая возможность, вставляю в гранатомет осколочный «карандаш» и делаю последний выстрел в мелькающие между деревьев серые фигурки. Снова шипенье и взрыв. С большим удивлением даже после того как меня оглушили выстрелы гранатомета, услышал характерный лязг пулемета Дегтярева, который заработал с фланга, и тут же поддержавшие его хлопки винтовок. Бросив гранатомет, я подхватил автомат и перекатился в сторону, откуда появились новые действующие лица. Ко мне присоединился Санька, зарядив подствольный гранатомет и направив оружие в ту же сторону. Когда за деревьями замелькали советские гимнастерки, мы немного успокоились, но в горячке боя, тем более в наших штурмовых прикидах двадцать первого века, могли посчитать за немцев и просто грохнуть.
Я как мог закричал:
— Не стрелять, свои! Стоять, иначе откроем огонь!
В итоге, все равно эти дятлы открыли по нам огонь, и чтоб их не калечить пришлось зашвырнуть в ту сторону светошумовую гранату, закричав «Глаза».
После грохота и вспышки гранаты, пока красноармейцы терли глаза, нам пришлось отвлечься от новых действующих лиц и вплотную заняться подранками в серой форме, которые мелькали в прицеле.
— Бычок ты посматривай, чтоб эти лохобаны нам в спину не зарядили.
— Понял Феникс.
Но к нашему всеобщему удивлению, в спину нам никто стрелять не стал, а короткими перебежками с криком «Свои», приблизился какой-то чумазый офицер, упал рядом и демонстративно стал постреливать в сторону немцев из трофейного МР-40. Вскоре к нему присоединились еще пятеро бойцов, а из-за деревьев несколько раз загрохотал пулемет Дегтярева.
Когда бой затих, мы услышали, как со стороны обороны полка раздается канонада взрывов, в которые вплетаются звуки стрелкового оружия.
Тут и без разведки и подсказки все было понятно. Услышав стрельбу и взрывы, противник понял, что обходная группа вышла во фланг или нарвалась на засаду, и решил поддержать ее с фронта, начав артобстрел и новую атаку.
Но пока было не до этого, направив автомат на чумазого офицера, я снял баллистические очки и начал строить всех, кто был не в камуфляже. На что офицер, командовавший группой прикрытия, засветился белозубой улыбкой на измазанной физиономии.
— Товарищ майор!
Я присмотрелся. Вот это да. Павлов, собственной персоны.
— Привет Сергей, а ты тут какими судьбами? Ты же артиллерист?
— Да нет больше артиллерии, последнюю пушку сегодня разбили.
— Видели. Так что выходит ты теперь в пехоте.
Он пожал плечами.
— Выходит что так.
— Ладно не расстраивайся. Повоюем еще.
Тот аж засветился.
— Да мы, товарищ майор, с вами дадим немцам…
— Ты тут не прыгай от радости, сам понимаешь у нас свои задачи и влезли мы только потому, что они к вам в тыл могли зайти да раненных вырезать.
На Павлова это объяснение не произвело впечатление. Уставший от боев, отступлений, окружений, он подсознательно тянулся к человеку, который всегда был в курсе всего и умел выпутываться из тяжелых ситуаций. А то как мы расправились с ротой немцев, произвело впечатление на всех.
Ладно, времени мало.
— Санька!
— Я.
Возьми двух бойцов, осмотреть немцев, раненных не трогайте, может наши к ним попадут, пожалеют как мы их сейчас. Собрать гранаты, пулеметы. Мы отходим. На наших позициях поставишь пару растяжек.
Артемьев кивнул, по-хозяйски вытянул двух обалдевших бойцов, которые с удивлением рассматривали пятнистую форму, бронежилеты, каски, баллистические очки и автоматы Калашникова с подствольными гранатометами.
Припахав остальных бойцов для переноски тяжелого оснащения и перевязки Вяткина, которого как пулеметчика немцы особенно плохо воспринимали, двинулись в направлении канонады и стрельбы. Судя по звукам, там наступали последние минуты жизни обороны остатков стрелкового полка.
Нашему взгляду открылась картина полного разгрома. Чуть в стороне от места выхода портала среди воронок раскинулось все, что осталось от минометной батареи. Дальше в поле, подошедшие вплотную к русским окопам немцы забрасывали их гранатами. На фланге, к нам бортом стоял немецкий бронеавтомобиль и из автоматической малокалиберной пушки пытался задавить единственный оставшийся пулемет русских. На дальнем фланге остался небольшой участок, который с остервенением обороняли человек двадцать, оставшихся в живых красноармейцев. Но и их судьба была решена: в поле, для стрельбы прямой наводкой, разворачивались четыре 75-мм короткоствольные пушки и парочка противотанковых орудий. Пехота приблизилась к окопам и вести перекидной огонь через лес, становилось опасным, тем более с учетом того, что радиосвязь была полностью задавлена. Скорее всего, немцы решили, что непонятная система радиоподавления была у этой кучки яростно обороняющихся русских и хотели их взять, не повредив аппаратуру.
В данной ситуации наша позиция была выигрышной, получалось, что мы вышли не только во фланг, но и в тыл немцам, которые почти полностью окружили остатки полка.
Отдав команду готовиться к бою, мы с бойцами выдвинулись к краю леса, рассредоточившись в воронках. Когда все бойцы, пришедшие с Павловым, оказались с нами и не могли видеть точки перехода, я дал Саньке команду на открытие портала и вызов усиленной группы поддержки. Сам же, приладив на краю воронки станину с АГС-17, взял на прицел развернутую артиллерийскую батарею противника. Рядом примостился Павлов, взявший на себя обязанности второго номера расчета автоматического гранатомета. В соседней воронке притаился Санька, приладивший на РПГ-7 уже противотанковую гранату и ожидавший команды поджечь немецкий бронеавтомобиль.
Когда в наушнике раздался радостный рев Маркова, который сидел в БТРе за пулеметом, я понял что группа усиления здесь и начинается наше прямое вмешательство в историю возле небольшой деревеньки с веселым названием Каблуки. Самое интересное, что в тот момент я нисколько не сомневался в правильности своих действий. При трезвом и спокойном рассмотрении ситуации, нам следовало собрать все гильзы, пустые тубусы от гранатометов и уничтожить все следы нашего пребывания и уйти в наше время. Но вспыхнувший боевой азарт и желание рвать немцев на части, давить их гусеницам танков и гнать, гнать и бить, как тараканов, не давало покоя. И я был не один такой. Даже тяжелораненый Вяткин, накачанный до ушей обезболивающим, просил дать ему хоть раз еще выстрелить в сторону немцев.
Вот теперь покомандуем.
— База!
— На связи. — ответила база голосом моей супруги. — ну что Феникс опять в «войнушки» играем, не надоело? Тебя что в бункере запереть?
В радиоэфире раздался хохот. Причем смеялись все. Я то понимал, что это нервное, но смех перешел в нормальный здоровый хохот, который пришлось прервать властным окриком.
— Всем молчать! Щас будем немцев шинковать, а вы тут хохотун поймали. База!
— На связи.
— Возле входа раненный Вяткин, обеспечить эвакуацию.
— Поняли вас. Сейчас сделаем.
— Злой, на связь — вызвал я Маркова, который как лучший пулеметчик сейчас находился с башне БТРа.
— На связи Феникс.
— Сейчас выскакиваете и расстреливаете артиллерийскую батарею. В первую очередь противотанковые пушки потом полевые гаубицы. Они для вас первые цели. Если увидите немцев с противотанковыми ружьями, тоже валите, ваша броня им как бумага.
— Вас понял. Жду команды.
— Кукушки, для вас цели те же. Не дайте поджечь бронетранспортер. Работаете поочередно на поле по командирам.
