Солдат и пес. Книга 1 - Всеволод Советский
Богомилов рассмеялся:
— То же самое подумал?
Я кивнул. Лейтенант расхохотался пуще прежнего:
— Да не волнуйся! Если и услышат, то нас сразу же на помощь привлекут. Как самородков. А скорее всего, до таких тонкостей вряд ли здесь дело дошло… Но все-таки! Если уж мы до этого докумекали, то наш противник…
— Или противники…
— Да. Так неужели они не поняли?
— Кто его знает…
Я хотел было продолжить фразу, но тут меня вновь осенило.
Я замер на мгновенье.
— Слушайте, товарищ лейтенант! Мне кажется, они другое поняли!..
Какого черта Соломатин шастал в резервуарном парке? Что делала там ночная тень?.. Все это объяснимо, если мы предположим: подземелье под нашей частью имеет сложную структуру. Это не просто бетонный бункер, а достаточно разветвленная сень бункеров, коммуникаций, ходов и выходов. Такое своего рода метро. Про запас, на всякий случай.
Должно быть, это откуда-то стало известно противникам. Или же у них возникла такая гипотеза. Видимо, достаточно обоснованная. Они решили ее проверить. Начали осторожные поиски на территории и рядом с ней — можно ведь допустить, что какие-то тоннели «метро» ведут и за пределы части. Что сделано из принципа «пусть будет на всякий случай»… Опять-таки будет не пустым предположение, что «июньский дембель», стоя на шестом посту, засек какую-то мутную движуху, но трухнул, никому не сказал и с облегчением дембельнулся. А потом все же, мучимый чувством долга, решил написать Богомилову. И похоже на то, что наше руководство в лице Романова… возможно, еще кого-то — заподозрило противника в поисках запасных выходов. Теперь полковник, Слепцов плюс сотрудники спецслужб пытаются вести наблюдение за этими выходами, предполагая накрыть кого-либо с поличным… Судя по всему, пока безрезультатно.
А противник, в свою очередь, пытался дезориентировать наших, переводя внимание на внешние воздействия. Но смерть Соломатина изменила расклады. Понятно, что сливщик-то как раз и занимался поисками тайных выходов из «метро»; влип глупо и в большой степени случайно. И устранять его пришлось спешно, с риском раскрыться. Но это был именно тот случай, когда не до жиру, быть бы живу. Нашему «Иксу» пришлось жестко рисковать…
— Будем называть его Икс? — усмехнулся Богомилов.
— Да хоть Зет!
— Нет, все-таки пусть будет Икс. Как его вычислить?
— Ну а кто приносил ту кружку с водой?..
— Да принес-то дежурный по КПП! Клянется, что налил из графина в стакан и все.
— Значит, яд либо в графине был, либо в стакане…
— А туда мог закинуть кто-то, бывший рядом. Логично?
— Да. И в принципе, не такой уж большой круг подозреваемых. А кроме того, ведь и стакан и графин наверняка взяли на экспертизу…
Лейтенант вновь негромко рассмеялся:
— Ты извини, я закурю! Знаешь, мне нравится, как мы перешли на язык органов дознания. Круг подозреваемых, экспертиза… Но в принципе, жизнь ведь заставила! А что, глядишь, так ведь и вывернем на верный путь, а?
— Надеюсь.
На этом наш разговор по существу закончился. Ясно было, что сумму фактов и гипотез на данный момент мы вычерпали. Наши текущие позиции выглядели так.
В части под видом кого-то из высокопоставленных служащих действует вражеский агент. Икс. У него наверняка есть поддержка в городе. И ему удалось завербовать часть служащих. Часть из которых по разным причинам пришлось устранить, но это отдельный вопрос… То есть, действует группа. Естественно, их целью является разветвленное подземелье с чем-то чрезвычайно секретным… В общем, ситуация ясна. Но есть нюанс: этого Икса надо вычислить. Как? Как⁈
Вот над этим я и думал, шагая в казарму. Ну как! Буду мысленно рассматривать всех наших служащих сверху вниз. Я ведь уже более или менее присмотрелся к ним, какое-никакое мнение составить могу. А теперь его надо развить, углубить.
Чем больше я об этом думал, тем интереснее — и, разумеется, сложнее — представлялась мне задача. Но ее сложность только раззадоривала меня. Было особенно остро думать о том, насколько мои выводы совпадут с результатами профессионалов. Прямо-таки разжигало душу!
Розжиг пришлось поумерить по возвращению в казарму. Зинкевич сообщил, что завтра меня ожидает наряд по кухне.
Такая нагрузка циклически выпадала на все подразделения. Хоть и был у нас «вечный дневальный» Унгуряну — но его малой мощности, 0,25 лошадиных силы, как ядовито выражался Богомилов, оказывалось недостаточно. Да ведь, надо признать, что он дневалил и по роте, и по кухне, и на хоздворе с коровами возился… И при большей мощности его бы на все это не хватило. Поэтому на подмогу ему отряжали кого-то либо из роты охраны, либо из нашего взвода, либо из пожарной команды.
Обычно наряд по кухне считался делом двусмысленным. С одной стороны непрестижно — «бабское дело». С другой стороны, отпадали формальности вроде утреннего осмотра, построений, разводов… а, впрочем, это не главное. Главное, в таком наряде при известных смекалке и ловкости рук всегда можно было несанкционированно пожрать. Этот плюс нивелировался в тех местах, где готовили похабно, но у нас-то случай не тот! Так что плюс самый весомый. Правда, встать надо было пораньше, до основного подъема — да только для меня это не проблема. И вообще, я воспрянул, увидев в этом возможность за неспешной, рутинной монотонной работой поразмыслить о своем.
У меня в принципе есть свойство внутреннего будильника. Если есть задача проснуться в шесть утра — можно быть уверенным, что открою глаза где-нибудь без десяти шесть. И в этот раз будильник меня не подвел. С Зинкевичем заранее договорился, что встану, умоюсь, и сразу на кухню. Завтракал кухонный наряд на месте — вот тут-то и открывалось окно возможностей.
Ну и тут придется сказать, что работа у нашей поварихи была не из легких. Завтрак, обед и ужин примерно на восемьдесят рыл! Это серьезно. Зачастую в столовой питались и офицеры, и прапорщики, во всяком случае, находящиеся на дежурстве, да и гражданским во время авралов надо было где-то поесть… И приходить в столовку надо было ни свет ни заря, и закрываться чуть ли не затемно. Так что усушку и утряску продуктов в свою пользу Светлана, должно быть, расценивала как морально законный бонус к зарплате.
Когда я приблизился к столовой, то свет в окнах уже горел, из трубы вился дымок, а от продовольственного склада спешил Унгуряну, таща на спине мешок с крупой.
Стало быть, надо сразу включаться в дело!
Я шагнул в столовую, прошел в кухонное отделение, увидел шеренги банок с тушенкой на
