Солдат и пес. Книга 1 - Всеволод Советский
— Ну смотри, Григорян, — раздражался лейтенант, тыча шариковой ручкой в картонку-«гармошку» — учетную карточку. Разве может такое быть⁈ Отец у тебя, написано, 1897 года рождения, так?
— А так точно.
— Так. А ты 1963-го! Такое бывает?
— Бывает.
— Тьфу! Твоему отцу сколько лет?
— А не знаю.
— Как не знаю⁈
Григорян пожал плечами.
Разговор грозил быть бесконечным, как струя магнитной плазмы в токамаке. Я выразительно откашлялся. Лейтенант меня понял.
— Ладно… Чтобы с тобой говорить, Григорян, надо пуд гороха съесть! Понял?
— А так точно.
— Все, иди. Потом разберемся. Иди на хер отсюда!
— А так точно.
Григорян вышел, лейтенант сел, снял очки, устало протер глаза.
— С ума сойдешь с ними, как там у них документы заполняют… Анекдот!
— Ну, — осторожно сказал я, — у них там долгожитель на долгожителе, мало ли что может быть…
— Ну, в общем… Да черт с ними! Ладно, присаживайся. Да о делах наших скорбных покалякаем, — он усмехнулся, процитировав еще одного армянина, Армена Джигарханяна — в данном случае его роль в фильме «Место встречи изменить нельзя».
Мне предстояло быть основным докладчиком, и я начал с того, как смекнул, что суматоха вокруг части затеяна для отвода глаз… Лейтенант слушал очень внимательно, снимал очки, протирал их тряпочкой, снова надевал… Я старался быть убедительным, вспомнил все аргументы. И Богомилов, похоже, проникся.
— Значит, — негромко, задумчиво произнес он, — все это ради того, чтобы отвлечь внимание от кого-то, кто находится у нас в части под видом офицера…
— … или гражданского служащего. Товарищ лейтенант! — воскликнул я. — Ну Соломатина же кто-то отравил, это же факт⁈
Богомилов кивнул.
— Ну, допустим, — сказал он. — Хорошо! Давай примем как рабочую версию: в нашу часть внедрен некий… скажем так, агент. Приняли?
— Приняли.
— Но тогда перед нами встает вопрос: а ради чего все это надо? И даже не все эти странные деяния, а ради чего внедрять агента на базу ГСМ, пусть даже и центрального подчинения⁈
— Вот! Вот и я задал себе точно такой же вопрос!..
— И ответил?
— Пока не знаю. Но я еще не все рассказал.
— Та-ак… — протянул он. — Ну, тогда слушаю.
И я рассказал, что произошло вчера на обходе под началом командира части. Лейтенант, конечно, старался сохранять спокойствие, но все же видно было, как он ошарашен.
— М-да… И ты уверен, что это был тот самый КГБ-шник?
— Ну, я не знаю, КГБ-шник он или нет, но тот самый, это точно. Человек в штатском. А самое интересное…
И я озвучил то, что успел смекнуть, но еще не говорил:
— … самое интересное, что прапорщик Слепцов вел себя так, как будто так и надо! Как будто он все знает про эти ночные встречи! Прямо это его стихия. И командир вроде бы тоже… Ну, понимаете, как будто у них двоих это так и задумано, они оба в курсе дела!
— Оба… — пробормотал лейтенант. — Но если оба…
— Товарищ лейтенант! А Слепцов вообще — он кто?
— По должности?
— По должности и так, по человечески. Вы же его давно наблюдаете!..
Теперь пожал плечами Богомилов:
— По должности как все прапоры, начальник хранилищ… У него три склада под началом. Самые обычные, не оружейные, не под особой охраной. А по человечески он какой… Да какой-то никакой. Серый. Бесцветный. Таких людей семь-восемь на десяток…
И тут сумасшедшая догадка озарила меня.
Глава 23
— Товарищ лейтенант… — проговорил я голосом чревовещателя, — мне кажется, я понял в чем тут дело…
Богомилов воззрился на меня
— Раз понял, так излагай, — сказал он.
— Смотрите…
Суть моей идеи совершенно логично вытекала из произошедшего, увиденного под нужным углом. Романов и Слепцов вели себя так, будто они заодно. Ну так это и значит, что они заодно! И КГБ-шники заодно с ними. И почему Слепцов такой блеклый, стертый, ровный, тише воды, ниже травы?.. Да потому, что он предназначен таким быть. Чтобы не привлекать ничьего внимания. И если при этом он начальник трех складов, то и эти склады, выходит, не должны привлекать внимания. Именно эти три! Или…
— Или один из них, — подхватил Богомилов. — А два прочих для прикрытия!
— Или так, — охотно согласился я. — Да! Это логичнее.
— Так, — лейтенант вскочил, в приступе азарта ему стало тесно. Но комнатка не предполагала размаха, он рыпнулся и вновь сел. — Значит, что у нас получается? Одно из хранилищ является тайником, что ли. Где под видом склада ГСМ… или какой-то техники хранится нечто секретное. Так⁈
— Совершенно секретное, — дополнил я. — И еще…
— Да?
— Вот какая мысль, — сказал я сдерживая себя. — Кстати! Вы были в этих самых хранилищах? Которые под началом у Слепцова?
Лейтенант задумался, побарабанил пальцами по столу.
— Хм! Интересный вопрос. Я как-то не задумывался… Складов-то этих у нас сколько! Но постараюсь вспомнить.
Вспоминал он в районе полминуты. Сказал твердо:
— В одном был, ревизию проводили. Смазочные масла. Все в порядке, недостачи не было. Два других склада… Быть я там не был, но заглядывал. Ну… какая-то специфика там есть, но ничего особенного. Склады как склады. Ничего такого секретного!
— Так я и думал, — произнес я голосом Штирлица, готового обнародовать вскрытую информацию. И обнародовал.
Если предполагать, что Слепцов руководит потаенным хранилищам, то вероятно, что и вход в него должен быть потаенный. То есть, на вид ангар как ангар, а внутри есть замаскированный ход куда-то. В подземелье. И вот там-то, в этом неведомом миру подземном помещении содержится нечто тоже неведомое. Вернее, о чем известно очень узкому кругу лиц.
— Так что… — я сделал почти актерскую паузу, — можно предполагать, что и Романов, и Слепцов — тоже агенты под прикрытием. Только наши.
— Контрразведка… — понимающе произнес Богомилов. А я вспомнил разговор с Романовым у него в кабинете. «Ну, Сергеев, ты у нас прямо контрразведчик прямо какой-то прирожденный! Может, у тебя вообще талант к этому делу⁈»
Тут наши с лейтенантом взгляды встретились и мы прочли в глазах друг друга одну и ту же мысль.
Если все наши предположения — правда, то можно допустить, что все помещения
