Мы, Мигель Мартинес. Накануне - Влад Тарханов
Вскоре семья Жегиных переезжает в Москву. И тут молодому человеку выпадает джек-пот. Его личностью заинтересовался Павел Михайлович Третьяков, тот самый, который Третьяковская галерея. Шехтель начинает работать в мастерской известного архитектора Александра Степановича Каминского. Он начинает учебу в архитектурном отделении Московского училища живописи, ваяния и зодчества на курсе у известного архитектора Дмитрия Николаевича Чичагова, впрочем, вскоре оттуда был отчислен за постоянные пропуски занятий. Его однокурсником был Левитан, там он сдружился с Николаем Чеховым, позже познакомился и с его младшим братом, Антоном. И это знакомство переросло в крепкую дружбу.
В девяностых Федор Осипович приобрел известность как архитектор, по его проекту строилось множество зданий, и не только в старой столице. В том числе особняки самых богатых представителей купечества, Второвы, Рябушинские, Морозовы заказывали у архитектора проекты своих домов. Для своей семьи он тоже построил несколько зданий, третье, последнее расположилось на небольшом участке на Большой Садовой и строительство завершилось в 1910 году. Будучи ярким представителем направления модерна, этот дом архитектор выполнил в стиле неоклассицизма. Его Особенностью стал принцип асимметрии, воплощенный с весьма скромным изяществом. Этот стиль не был характерен для архитектуры прошлого века, но стал доминирующим в зданиях десятых годов века двадцатого, время расцвета стиля модерн. Само строительство завершилось за рекордные три месяца: Шехтель умел строить не только красиво и качественно, но и быстро. В этом доме его семья прожила восемь лет, пока само здание не было конфисковано новой властью. Надо сказать, что большевикам творчество ведущего московского архитектора не пришлось по душе. Шехтель пытался что-то предложить, он участвовал в конкурсах по проекту Мавзолея В. И. Ленина, создал проект памятника тридцати бакинским комиссарам, однако нашел он себя на другом поприще. Ему предложили должность профессора во ВХУТЕМАС[2]е, от которой он не мог отказаться, ибо семья осталась без средств к существованию. При этом некоторые его проекты все-таки нашли свое воплощение, например, архитектурное решение памятника А. Н. Островскому. Умер он от рака, в бедности, получая небольшую пенсию в двадцать шестом году.
В его доме на Большой Садовой до нашего вселения жил краском Роберт Петрович Эйдеман, левый эсер, который в восемнадцатом примкнул к большевикам, известность получил во время Гражданской войны, участвовал в боях против Колчака, Деникина, Врангеля. Был одним из руководителей борьбы с бандитизмом в Советской Украине. Стал заместителем командующего Вооруженными силами Украины и Крыма. Прославился жестокими действиями, захватом и расстрелом заложников, массовыми казнями непокорных. Прошел обучение в Германии, в тридцатых его выдвинули на должность члена Реввоенсовета республики, вскоре назначили председателем Центрального совета Осоавиахима. В ЭТОМ варианте истории бунта Нахаева[3] не случилось: хорошо сработала НКВД под руководством Кирова, но внимание к своей деятельности Эйдеман привлёк. Правда, подозрения к его причастности к заговору Гамарника не подтвердились, но, привлеченный к проверке Осоавиахима Мехлис выдал такое заключение, что Роберта Петровича надо было бы к стенке поставить (на чем Лев Захарович и настаивал). Сталин поступил по-другому, отправив Эйдемана в Западную Сибирь, на должность военкома небольшого и крайне негустонаселенного района. Такое резкое снижение в должности всё-таки было лучше расстрела. А Осовиахимомстал Павел Прокофьевич Кобелев, участник Империалистической и Гражданской войн.
Для нашей небольшой конторы этот особняк более чем подошёл. На сегодня моё внимание более всего привлекал Ливийский проект. Генералу Миллеру удалось договориться через Лигу Наций с Италией, которая согласилась на создание русского анклава в районе Бенгази, к которому отошел контроль и над участком пустыни, где располагались нефтеносные участки, о которых пока что никто не знал. На сегодня туда переселилось восемнадцать тысяч белоэмигрантов, среди которых значительную часть составляли ветераны прошедших войн. Подросшая в эмиграции молодежь стала мясом новой русской армии, костяком которой были закаленные ветераны, в том числе переселилось более трех тысяч казачьих семей. А уж станичники для борьбы с бедуинами подходили как никто другой.
Дело в том, что война с повстанцами в Киренаике для итальянцев складывалась неважно, особенно после того, как потерпел крушение танкер «Фиоре», который вел горюче-смазочные материалы для оккупационного корпуса макаронников. То, что эта крупнейшая в Средиземном море катастрофа была рукотворной мало кто сомневался. Вот только доказательств никаких не было — люди Артузова провели эту операцию филигранно. Итальянцы, чья мобильность зависела от моторизованных частей (а концерн Фиат разработал и выпускал довольно неплохую военную технику, рассчитанную именно на работу в условиях пустыни) сразу же почувствовали себя скованными и удары кочевников стали для них весьма неприятными. В этих условиях создание русского анклава должно было стать отвлекающим фактором, итальянцы рассчитывали, что это отвлечет бедуинов на новых оккупантов. Для Лиги Наций появление такого микрогосударства тоже было выгодно — теперь можно было владельцев нансеновских паспортов, которые создавали напряжение на рынках труда в европейских странах (особенно на фоне экономического кризиса) на законных основаниях переселить к черту на кулички. Окончательно макаронников подкупили возможностью льготных поставок нефти, для чего СССР начал строительство двух новых танкеров, способных проходить Босфор.
Я как раз заканчивал работать с материалами по Бенгази, когда ко мне постучали, дверь кабинета открылась и ко мне вошла очень красивая девушка, которая произнесла:
— Добрый день, товарищ Кольцов! Я принесла вам фантастический рассказ в ваш журнал, но мне хотелось бы узнать ваше мнение.
— Присаживайтесь, одну минуту и я займусь вами… э…
— Ариадна. Ариадна Григорьевна Давиденко.
— Прекрасно. Одну минуту.
Я быстро закончил мысль, которая возникла у меня по поводу проработанных документов. Надо будет ее потом обкатать вместе с ребятами. Иногда мы устраивали мозговые штурмы, выкладывая и
