Черные ножи – 2 - Игорь Александрович Шенгальц
Я вернулся на командирское место и медленно начал поворачивать башню танка, наводясь на ближайший грузовик.
Так… чуть-чуть, еще немного, градусов тридцать… жаль, нельзя использовать электромотор, но и вручную справлюсь…
Есть! Орудие смотрело прямо на остановившийся грузовик, и никто пока не обратил внимания на мои действия.
Хотя нет, в прицел я отчетливо разглядел физиономию немца-караульного, того самого, что собирался прикурить. Казалось, он глядел прямо на меня, и его глаза округлились от недоумения, потом озарились пониманием, и тут же круглое лицо исказилось от ужаса.
Он дернул с плеча винтовку и открыл рот, собираясь заорать. Но не успел.
Выстрел.
Как мог я промахнуться с такого расстояния? Даже мертвым я бы попал в цель.
Грузовик в буквальном смысле взлетел на воздух. Взрыв был такой силы, что я едва успел прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. И тут же взорвался второй грузовик, третий, четвертый, пятый…
Даже меня, находящегося в танке под прикрытием брони, обдало тяжелой волной жара. Что уж говорить о том, что происходило снаружи.
Все вокруг заполыхало, огонь тут же перекинулся на ангары и стоящую вокруг технику. И, конечно, на людей.
Военные и техники бежали прочь в пылающих одеждах, но тут же падали, пытаясь сбить пламя, а потом затихали. Кто-то кричал диким голосом, зазвучали одиночные выстрелы, паника набирала обороты.
Под навесом в стороне от ангара стояли многочисленные канистры с нанесенными краской пометками, показывающими, из какого именно подразделения их взяли. Огонь быстро добрался до навеса, и канистры: пустые и те, где на дне еще плескался бензин, начали взрываться одна за другой. Грохот стоял такой, словно при бомбежке. Канистры разлетаясь на части, и острыми осколками посекли множество народу вокруг.
А я уже заряжал следующий снаряд, наводясь на дальний ангар, из которого лихо вырулил штабной бронеавтомобиль. Выстрел практически в упор не оставил ему ни малейшего шанса. Снаряд пробил броню легко и подорвался внутри, буквально выворотив внутренности машины наружу.
Оставив пушку, я переместился за спаренный пулемет, и быстро расстрелял несколько дисковых магазинов, заряженных вперемешку легкими и трассирующими пулями, разрывающими тела в буквальном смысле на куски.
Когда в пределах видимости никого не осталось, я перебрался в переднее отделение и сел на место стрелка-радиста, упершись головой в наклонный лист брони. Сидеть тут было крайне неудобно, и радиус обзора оставлял желать лучшего. Зато этот пулемет не был спарен с пушкой, и я имел чуть больше свободы действия.
Ну что, еще немного повеселимся?
Персоналу базы явно было не до веселья. Я расстреливал магазин за магазином, убив человек сорок, пока, наконец, за меня не взялись всерьез.
Танк сотрясло от мощного попадания, в ушах зазвенело, голова стала чугунной. Но броня выдержала.
Чуть придя в себя, я затряс головой, стараясь, чтобы звон прекратился. Движения у меня чуть замедлились, как и скорость реакции. И все же я перебрался за пушку и начал крутить башню в обратную сторону.
В боевом отделении было не продохнуть от пороховых газов. Открыть же верхний люк я не мог — тут же нашелся бы кто-то, кто сумел бы закинуть внутрь гранату — и конец истории. Лихорадочно нацепив штатный противогаз, я попытался отдышаться, но стало только хуже. Воздуха не хватало, а углядеть хоть что-то сквозь мутные стекла противогаза было решительно невозможно.
Сорвав противогаз и отшвырнув его в сторону, я вновь приник к перископу. Из одного ангара выезжала «Пантера». Она-то и произвела выстрел, но стреляла на ходу, и, несмотря на небольшое расстояние, попала не в борт моей «тридцатьчетверки», а в башню. Снаряд срикошетил и ушел дальше. Поэтому я еще был жив.
Но второй выстрел должен был уничтожить машину и меня вместе с ней.
Вот только я успел первым.
Особо не целясь — мне лишь бы попасть во вражеский силуэт, — я пальнул бронебойным, который интуитивно зарядил до этого.
С такого расстояния снаряд играюче пробил броню и подорвал боеукладку. Изо всех смотровых щелей «Пантеры» ударили снопы пламени, а башня подлетела вверх, перевернулась в воздухе и упала обратно, тяжело ударилась о корпус и свалилась на землю.
Я шумно выдохнул и глубоко закашлялся, пытаясь урвать остатки кислорода и не задохнуться.
Нет, будь, что будет, но так мне не уцелеть!
Более не думаю, я отодвинул защелку и приоткрыл верхний люк, глотая капли живительного воздуха. Голова чуть посвежела. Вовремя я это сделал, еще бы минута, и задохнулся бы. Высовывать голову наружу я не стал, хотя очень хотелось, и так понятно, что там творится хаос.
Вдохнув поглубже, я нырнул обратно в боевое отделение и зарядил очередной снаряд — опять бронебойный. Сейчас придут по мою душу, я это прекрасно понимал.
Люк оставил чуть приоткрытым, иначе конец. Я надеялся, что всех вокруг сейчас занимает более актуальный вопрос — как бы уцелеть, и никто не будет лезть на броню с гранатами!
Казалось, вокруг горело абсолютно все! Ангары, техника, люди, деревья. Вся вселенная вокруг была объята племенем. До меня волнами доходил жар, разносимый ветром. Я весь пропотел, как в бане, но пока было терпимо.
Я прыгнул на место мехвода и завел «Уральца». Мотор чуть похряхтел, я даже испугался на мгновение — вдруг не двигатель не запустится, но он тут же басовито и равномерно зарычал.
Как жаль, что одному нельзя разделиться на четверых. Одновременно заряжать, стрелять из пушки, пулемета, и вести машину. Мне приходилось делать все исключительно самому.
Танк тронулся с места, быстро набирая скорость. По корпусу уже вовсю стучали пули, но то обычные винтовочные или автоматные — немцы палили сдуру, даже не понимая, что вреда мне эти выстрелы причинить не могут в принципе. Скорее, постоянные позвякивания меня бодрили, заставляя действовать шустрее.
Сейчас, пройдет минута, все вокруг очнутся от первого шока, и возьмутся за меня всерьез.
Я не уйду отсюда, это точно, но хотя бы попрочу то, что успею.
Снеся на ходу будку блок-поста, а за ней следом и ворота базы, я выехал на улицу. К МТС, привлеченные стрельбой и черным дымом, уже неслись со всех сторон солдаты. Из-за околиц один за другим выбирались танки, от штаба уже мчалась открытая легковушка, на переднем пассажирском сидении которой привстал офицер и требовательно орал что-то, размахивая руками.
Я чуть притормозил и перебрался на место стрелка. Короткая очередь пробила машину насквозь, уничтожив и водителя и офицера. А я вновь сел за рычаги управления.
На несколько мгновений
