Долг - Алексис Опсокополос
Блюдо было до самых краёв завалено мясом: варёным, жареным, на костях и без; так много мяса сразу я ещё никогда не видел. А украшала всё это мясное разнообразие варёная баранья голова. Не скажу, что она показалась мне особо аппетитной, видимо, к таким вещам надо привыкать. А вот от вида разнообразного мяса потекли слюнки.
Официанты поднесли блюдо с бараньей головой к дастархану; мне было интересно, куда они его поставят — места на столе просто не было. Но ребята очень быстро раздвинули тарелки и поставили блюдо перед… Александром Петровичем. Меня это очень удивило, а вот Романов воспринял всё совершенно спокойно, как должное.
— Голову дают самому почётному гостю, — пояснил мне Хусейн, и по его тону я понял, что его нисколько не задевает, что этим гостем является не он. — Сейчас Саша должен её разделить и раздать всем по кусочку.
Похоже, Романов управлялся с бараньей головой не впервые, он довольно лихо принялся её разделывать. Первым делом Александр Петрович отрезал от головы уши и одно положил в тарелку Алихану, а второе… мне.
Признаться, я растерялся, так как совершенно не представлял, как есть баранье ухо. Романов тем временем продолжал разделывать голову, но я уже не смотрел, кому и что он кладёт в тарелки — меня волновало, как я буду есть ухо.
— Могли глаз дать, — сказал Хусейн, заметив мою нерешительность, и улыбнулся.
Ещё раз порадовавшись, что согласно древней восточной традиции все ели руками, и что дали не глаз, я осторожно взял ухо и откусил кусочек. Оказалось, неплохо, не сказать, что прям очень вкусно, скорее на любителя, но есть вполне было можно.
Я откусил ещё кусочек, к этому времени мне на тарелку положили несколько больших кусков жареной баранины. Вдохнув исходивший от неё запах, ухо я решил не доедать и принялся за мясо.
— Рекомендую запивать айраном, — сказал Хусейн и указал на стоявший возле меня бокал с белым напитком, внешне похожим на кефир. — Очень полезная штука, с ним мяса можно съесть раза в три больше, чем без него.
Глядя на то количество мяса, что уже находилось на столе и представляя, сколько ещё должны были принести, я понял, что айран очень даже пригодится, и сделал пару глотков. Мне понравилось: напиток оказался приятным на вкус, и он действительно очень хорошо сочетался с жирным мясом.
Ещё к мясу подали очень вкусные горячие небольшие лепёшки прямоугольной формы, которые Хусейн назвал баурсаки. Обычные лепёшки тоже были, но мне понравилось есть мясо именно с баурсаками.
Я думал, что блюдо с горой разного мяса и бараньей головой было основным горячим, но, как выяснилось, я ошибся. Это было горячее, но далеко не основное. Буквально минут через двадцать после него принесли ещё два больших блюда, на них тоже было мясо, но в этот раз оно лежало на тонких варёных лепёшках и было посыпано полукольцами лука. Я догадался, что это знаменитый казахский бешбармак.
Мне быстро поменяли тарелку, наложили на неё бешбармака и поставили рядом чашку с горячим ароматным бульоном, чтобы я мог макать в него мясо и тесто перед тем, как отправить в рот. И я принялся за бешбармак.
Это было вкусно, очень вкусно, бешбармак мне понравился больше, чем просто жареное мясо, но я понял, что уже наедаюсь. Разумеется, всю порцию, что мне положили, я не осилил, просто физически не смог, и когда у меня забирали тарелку, мне было ужасно неудобно за переведённые на меня продукты. Но потом я заметил, что и у кагана, и у кесаря с тарелками дела обстоят так же, и немного успокоился.
В целом, я пришёл к выводу, что тюркская, в частности казахская кухня очень даже по мне. Главное было после такой трапезы подняться на ноги. Но вот только чем больше я ел, тем больше у меня возникало сомнений в том, что мне это удастся сделать. И ещё очень хотелось откинуться на спину — мягкие подушки так и манили.
Очень уж много всего я съел, даже и не представлял, что в меня столько может влезть. Впрочем, айран, как и обещал Хусейн, творил чудеса — когда казалось, что мясо в меня уже больше не полезет, я делал несколько глотков чудесного напитка и оказывалось, что ещё кусочек съесть могу.
Но как бы мне ни хотелось сделать приятное хозяину, накрывшему для нас такой роскошный дастархан, в какой-то момент пришлось сказать себе нет. В желудке уже просто не осталось места, а я любил сладкое и очень хотел попробовать местный десерт, если, конечно, не лопну до его выноса.
И тут наконец-то официанты снова начали убирать со стола грязную посуду, похоже, я таки дождался десерта. Но когда передо мной поставили чистую тарелку, я напрягся — она совершенно не отличалась размером от предыдущих. Это была не десертная тарелка. И в подтверждение моим догадкам вынесли ещё два больших блюда, и снова с мясом, но в этот раз компанию ему составил картофель. Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что насчёт мяса ошибся — это блюдо было приготовлено из субпродуктов.
— Это куырдак, — пояснил Хусейн, окончательно взявший на себя роль моего гида по казахской кухне. — Очень вкусно. Ты должен это попробовать.
— Верю, что вкусно, — сказал я. — Как бы только это в себя запихать.
— Не забывай про айран, — напомнил араб и улыбнулся.
Куырдак действительно оказался очень вкусным, и я даже смог съесть примерно четверть от того, что мне положили в тарелку. Но ощущение, что я вот-вот лопну, усилилось.
Пока у меня хватало сил, чтобы лишь справляться с едой, остальные как-то умудрялись ещё и активно общаться. Не все, конечно — беседу вели Абылай, Дана, Карим, Романов и Хусейн. Айсулу с Алиханом, как и я, ели молча.
Супруга кагана и его брат предпочитали говорить на английском, но хорошо понимали говорящих по-русски Абылай и Александра Петровича. Хусейн постоянно перепрыгивал с языка на язык и, как мне показалось, сам этого не замечал.
А я смотрел на эту милую беседу и терзался вопросом: откуда такая дружба между Романовым, Абылаем и Хусейном? В том, что это была именно дружба, а не просто приятельские отношения, сомнений у меня
